Ужас сверкающей стрелой пронзил Елену, когда в зал заседаний вошел Кирилл, но она сумела сдержаться, только мертвенная бледность поглотила все краски лица.
Своими словами Мелентьев будто подвесил ее на дыбу.
«Что… что же теперь? — парализованная страхом, с трудом пыталась думать Елена. — Домой!.. Домой!.. Лечь на кровать и забыть весь этот кошмар… Я так устала… так устала…»
Однако нужно было выдержать роль до конца, и она, тряхнув головой, презрительно кривя губы, ледяным тоном обратилась к Кириллу:
— Все, что Вы рассказали — это полный бред! Сейчас я не могу с вами разбираться. Я очень устала и, не скрою, оскорблена. Завтра я пришлю к вам своего адвоката! — она поднялась и сделала шаг к двери, но Леонид мягко преградил ей дорогу.
— Сожалею, но вы должны проследовать со мной, — сказал он.
— Что значит «должна»?! — возмутилась Елена. — Я что, арестована? молодой человек нагромоздил кучу нелепостей, оскорбил меня, обвинив в убийстве собственного мужа… и я еще должна куда-то следовать!.. Мой адвокат… — Елена осеклась.
«Какой адвокат?.. Я же нищая!.. Всё, всё принадлежит этому выродку братцу. Чем я буду платить адвокату?.. Драгоценностями?.. Они ценны, когда ты ими владеешь, но когда продаешь, стоимость их ничтожна… Господи, да что же это такое?.. Обо всем… обо всем успел позаботиться муженек… Подонок…»
А Кирилл продолжал мучить ее словами:
— Можно предположить, что Виктор неосознанно ощущал опасность, исходившую от его супруги, испытывал комплекс вины от разрыва с братом, и эти вместе взятые сенситивные факторы отразились в его завещании. Даже если бы доказать виновность Елены Усовой в убийстве ее мужа не представилось возможным, избежать наказания ей все равно не удалось бы. Неизбежность ее наказания была предопределена самим Виктором Усовым: он, можно сказать, свершил правосудие с того света. Она хотела стать богатой и независимой, а Виктор назначил ей бедность и полную зависимость сначала от Павла Усова, а затем от дочери…
— С этим я еще разберусь! — взвизгнула Елена.
— Прошу вас! — предупредительно открыл дверь Леонид.
— Куда? — испуганно сверкнув зеленью глаз, спросила молодая женщина.
— Разбираться!
Елена невольно обвела взглядом всех присутствующих.
«Они останутся здесь, а я?.. Я же умру там!.. Яне смогу!..»
Леонид мягко подтолкнул ее в спину. В зале воцарилась тишина. Вадим; беззвучно открывая рот, разводил руками; и без того холодные глаза Павла словно оледенели; адвокат в такт своим мыслям озадаченно покачивал головой; женщина-бухгалтер прерывисто вздыхала. Кирилл, задумавшись, всё ещё стоял у стола. Наконец он поднял глаза и… встретился с бархатисто-карим взглядом, сверкавшим восторгом. Это была награда, это был успех…
Очнувшись, Вадим горячо пожал руку Кириллу.
— Это, конечно, все ужасно, но ты сотворил чудо! — с признательностью произнес он и выразительно посмотрел на него:
«Избавил меня от этой стервы… С Павлом я как-нибудь найду общий язык».
Павел тоже подошел к Кириллу.
— Спасибо! Виктор был бы доволен.
— Да, зная Виктора, — подхватил Вадим, — можно сказать, что он не успокоился бы на том свете, пока она не заплатила бы по счетам.
Углы губ Софьи слегка подрагивали, бархатистый взгляд лучился. Она близко подошла к Кириллу.
— Надеюсь, сегодня вечером триумфатор найдет время отсалютовать своей победе?!
«Нет, все-таки на картине Феб будет наделен мужскими достоинствами Кирилла», — глубокомысленно заключил Вадим.
* * *
Известие о том, что Виктор Усов был убит собственной женой, потрясло деловой и артистический бомонд. Кирилл оказался в центре внимания. Приятно ласкающий слух легкий шепот сопровождал каждое его появление: «Такой молодой… не без способностей… — А женщины добавляли: И красивый…» — и одаривали его многозначительно-игривыми улыбками.
Острые лучики славы, слегка коснувшись Кирилла, приятно вскружили ему голову и приблизили к Софье. Лика простила Кириллу его нетактичное поведение в Петербурге и с гордостью подхватывала его под руку, если удавалось улучить момент.
Близкие друзья Виктора искренне, но каждый по-своему, переживали его страшную гибель. Лика, выпив, впадала в слезы и, потрясая сухим кулачком, извергала проклятия в адрес выскочки, которая со своей провинциальной натурой не смогла оценить такого человека. Вадим, временами задумываясь, глубоко вздыхал. Павел часто со щемящей грустью вспоминал брата, неожиданно для себя ощутив в сердце ничем не заполняемую пустоту. Софья… Софья, забросив свою идею с Фебом, торопливо делала эскизы для нового полотна, слух о котором разнесла под «величайшим секретом» Лика. Она дипломатично отводила глаза в сторону и шептала тоненькими губками:
— «Тайная вечеря грешников»… Софья собирается изобразить всех!..
И, несмотря на то, что это будет вечеря грешников, всем непременно хотелось видеть себя среди персонажей картины. Лику окружили повышенным вниманием. Каждый пытался выспросить, будет ли его фигура хоть контуром обозначена
на полотне.
— Не знаю, не знаю, ничего не знаю! — многозначительно закатывая глаза, вздыхала Лика. — Могу сказать только одно: в центре картины будет Виктор, рядом с ним, со световым акцентом на ее смертоносном пальце, — Елена. Кирилл будет олицетворять Правосудие. Сама Софья, — делала ядовитую
паузу Лика, — ну, естественно, жрицу Греха… Каждому, каждому наша Софа отведет достойную роль, — заливаясь злым смешком, добавляла она.
Каждый гадал, какая же именно роль достанется ему, но при этом все были солидарны в одном: стоязыкая Сплетня предстанет в образе Лики.
Тем временем приближалось Рождество.
Однажды случайно Кирилл встретился с Вадимом. Они обрадовались друг другу, пожали руки.
— Ну что, как дела с Павлом? — поинтересовался Кирилл.
— Отлично! Нормальный парень. Думаем организовать СП, — энергично ответил Вадим. — А знаешь, — немного помолчав, смущенно произнес он, — я ведь развожусь с Анной.
— Слышал! — кивнул Мелентьев.
— Может, это глупо, но мне все кажется, что она тоже способна меня убить, и я не могу отделаться от этой мысли… Я ее не люблю… не люблю — и всё тут… Уверен, она ко мне тоже не пылает страстью. Уже столько накопилось между нами, что в любой момент может рвануть. Так что к черту эту недвижимость…
— Да, скопление ненависти в душе опасно для жизни, невольно вслух произнес Кирилл.
— А ты? — желая переменить тему, спросил Вадим, но тут, же осекся.
— Я?.. Я с Софьей на Рождество еду в Акапулько, — улыбнулся он.
— Тебе повезло!.. Впрочем, как когда-то и мне… — Вадим будто почувствовал, что она где-то рядом, и посмотрел в окно. Софья в пышных песцовых мехах курила, облокотясь о
дверцу джипа.
— Повезло! — с грустной улыбкой толкнул он в плечо Кирилла. — Ну, до встречи! — протянул он руку. — Счастливого Рождества в Акапулько!
Кирилл улыбнулся и поспешил вниз, уже предвкушая, как, прилетев в Акапулько, он вынет из серебристой ласковости меха свою медноволосую жемчужину.
soiree — вечер (франц.)
Arrivederci, gentile — До, свидания, благородный (итал.)
Cherchez la femme — Ищите женщину (франц.)
Que sais-je? — Что я знаю? (франц.)
То be оr not to be? — Быть или не быть? (англ.)
Н. Гумилёв
