– Но я полагаю, что у Гарри Грегсона часы означали нечто определенное.
– О да. У него одни часы показывали одну минуту шестого, другие – четыре минуты шестого, а третьи – семь минут шестого. В сумме эти цифры – 515457 – означали комбинацию сейфа, который был спрятан за репродукцией «Моны Лизы». Внутри сейфа, – с видимым отвращением продолжал Пуаро, – содержались коронные драгоценности русской царской семьи. Un tas de betises[45] и, конечно, плюс ко всему, семейная драма – преследуемая девушка. Да, это как раз подошло мисс Мартиндейл. Ей осталось только выбрать действующих лиц среди местных жителей и инсценировать сюжет. Куда мог привести этот пышный букет вещественных доказательств? Никуда! Да, находчивая особа. Интересно, оставил ли ей наследство Гарри Грегсон? Любопытно было бы узнать, отчего он умер.
Но Хардкасл отказался от экскурса в прошлое. Он сунул в карман тетради с рукописями и взял у меня из рук листок бумаги, который я машинально вертел последние две минуты. Хардкасл начал выцарапывать на нем адрес Эндерби, не удосужившись даже правильно повернуть листок. Таким образом, адрес отеля получился написанным вверх ногами в нижнем левом углу.
Глядя на этот листок бумаги, я внезапно понял, каким был дураком.
– Ну, благодарю вас, мсье Пуаро, – заговорил наконец Хардкасл. – Вы, бесспорно, указали нам версию, над которой следует подумать. Не знаю, что из этого выйдет~
– Очень рад, если мне удалось чем-нибудь вам помочь, – скромно произнес Пуаро.
– Мне придется многое проверить.
– Ну разумеется. Это вполне естественно.
Простившись, Хардкасл удалился.
Пуаро сразу же перенес внимание на меня:
– Eh bien[46], могу я спросить, что же вас мучит? Вы выглядите как человек, увидевший привидение.
– Я просто увидел, насколько я был глуп!
– Ага! Ну, это случается с многими из нас.
Но, конечно, никак не с Эркюлем Пуаро!
Я повел контратаку:
– Скажите только одно, Пуаро. Если вы, как утверждали, могли все это проделать сидя в кресле в Лондоне и попросить меня и Дика Хардкасла приехать к вам, почему же вы вместо этого приехали сюда сами?
– Я же объяснил вам: из-за ремонта в моей квартире.
– Вам бы предоставили другую квартиру. Или вы могли поселиться в «Рице» – там значительно больше комфорта, чем в отеле «Кроншнеп».
– Несомненно, – согласился Пуаро. – К тому же, mon cher, кофе здесь просто омерзительный.
– Ну тогда почему?
Эркюль Пуаро пришел в ярость:
– Eh bien, если вы настолько глупы, что не можете догадаться, я вам объясню. Я ведь человек, не так ли? Конечно, если это необходимо, я могу быть машиной. Я могу откинуться в кресле, подумать и решить таким образом любую проблему. Но я все-таки человек, а все проблемы имеют отношение к человеческим жизням.
– И что же?
– Объяснение так же просто, как убийство. Я приехал из-за обыкновенного человеческого любопытства, – с достоинством произнес Эркюль Пуаро.
Глава 29РАССКАЗЫВАЕТ КОЛИН ЛЭМ
Я снова шагал по Уилбрэхем-Крезент в западном направлении, пока не дошел до дома 19. На этот раз оттуда никто не выбежал с дикими воплями. Все дышало миром и покоем.
Я подошел к двери и позвонил. Мне открыла мисс Миллисент Пебмарш.
– Это Колин Лэм, – доложил я. – Могу я войти и поговорить с вами?
– Конечно.
Она проводила меня в гостиную.
– Вы как будто проводите здесь очень много времени, мистер Лэм. Насколько я поняла, вы ведь не связаны с местной полицией?
– Вы поняли правильно. Думаю, вы точно знали, кто я такой, с первого дня, когда заговорили со мной.
– Мне не вполне ясно, что вы имеете в виду.
– Я был круглым дураком, мисс Пебмарш. Ведь я приехал сюда, чтобы найти вас, и нашел в первый же день моего пребывания здесь, но не осознавал этого!
– Возможно, убийство сбило вас с толку.
– По-видимому, так, иначе мне бы пришло в голову взглянуть на некий листок бумаги, перевернув его.
– Ну и что из этого?
– Только то, что игра окончена, мисс Пебмарш. Я нашел штаб-квартиру, где замышлялись все планы. Все документы были записаны вами по микроточечной системе Брайля. Информация, которую Ларкин добывал в Портлбери, отсылалась к вам, а от вас переходила к Рэмзи, который доставлял ее по месту назначения. В случае необходимости он приходил к вам в дом по ночам, пробираясь через сад. Во время одного из таких походов он обронил у вас в саду чешскую монету.
– Весьма неосторожно с его стороны.
– Мы все иногда бываем неосторожны. Ваша маскировка великолепна. Вы слепая, работаете в институте для детей-калек и, вполне естественно, храните в доме детские книжки, написанные по системе Брайля. Да, вы поистине женщина выдающегося ума и необычайной силы характера. Не знаю, что вас побуждало заниматься этим.
– Я просто предана своим идеалам. Вас устраивает такой ответ?
– Да. Думаю, так оно и есть.
– Я только не понимаю, зачем вы говорите мне все это?
Я взглянул на часы:
– В вашем распоряжении два часа, мисс Пебмарш. Через два часа сюда явятся сотрудники Особого отдела.
– И все-таки я вас не понимаю. Почему вы пришли сюда раньше ваших людей, чтобы предупредить меня? Иначе я не могу расценить ваше поведение.
– Это и есть предупреждение. Я пришел сюда и останусь здесь до прибытия моих людей проследить, чтобы из этого дома ничего не исчезло, кроме одного – вас самой. Если вы предпочитаете бежать, у вас есть два часа.
– Но почему?
– Потому, – медленно произнес я, – что у меня есть некоторый шанс в скором времени стать вашим зятем. Может быть, я и ошибаюсь.
Последовало молчание.
Мисс Пебмарш встала и подошла к окну. Я не спускал с нее глаз. Я не питал иллюзий в отношении Миллисент Пебмарш и не доверял ей ни на грош. Она была слепая, но даже слепой может поймать вас в ловушку, если вы не настороже. Слепота не мешает ей разрядить пистолет мне в спину.
– Я не стану говорить, правы вы или нет, – спокойно сказала мисс Пебмарш. – Но что заставило вас прийти к такому выводу?
– Глаза.
– Но мы не похожи по характеру.
– К счастью.
– Я сделала для нее все, что могла, – почти вызывающе заявила она.
– Это зависит от точки зрения. Для вас дело – прежде всего.
– Так и должно быть.
– Я с этим не согласен.
Снова наступило молчание. Затем я спросил:
– Вы знали, кто она такая~ в тот день?
– Нет, пока не услышала ее имя. Я все время получала о ней сведения.
– Вы вовсе не так бесчувственны, какой хотите казаться.
– Не говорите глупостей.
Я снова посмотрел на часы:
– Время идет.
Мисс Пебмарш подошла к столу:
– У меня здесь есть ее фотография в детском возрасте.
Я неслышно встал за ее спиной, когда она открыла ящик. Там оказался не пистолет, а маленький, очень острый нож.
Моя рука поймала ее руку и вырвала нож.
– Я, может быть, и мягок, но не глуп, – заметил я.
Мисс Пебмарш опустилась в кресло, не обнаруживая никаких эмоций:
– Я не воспользуюсь преимуществами вашего предложения. Что в этом толку? Я останусь здесь, пока они не придут. Везде есть удобные возможности – даже в тюрьме.
– Вы имеете в виду возможности внушения идей?
– Да, если хотите.
Мы сидели, испытывая друг к другу одновременно вражду и понимание.
– Я ухожу из разведки, – сообщил я, – и возвращаюсь к моей профессии – морской биологии. В Австралийском университете есть вакантная должность.
– Думаю, что вы поступите правильно. Вы не годитесь для этой работы. Вы совсем как отец Розмари. Он тоже не мог понять изречения Ленина: «Прочь мягкость!»
– Я предпочитаю быть человечным, – ответил я, вспомнив слова Эркюля Пуаро.
Мы погрузились в молчание, и каждый был убежден в собственной правоте.
Письмо детектива инспектора Хардкасла мсье Эркюлю Пуаро:
«Дорогой мсье Пуаро!
Теперь мы имеем в своем распоряжении ряд фактов, и я считаю, что Вам будет интересно ознакомиться с ними.
Мистер Кантен Дюгесклен из Квебека уехал из Канады в Европу около четырех недель назад. Он не имел близких родственников, и его планы относительно возвращения были неопределенными. Владелец одного ресторанчика в Булони нашел его паспорт и принес в полицию. Пока что его не затребовали.
Мистер Дюгесклен был старым другом квебекского семейства Монтрезор. Глава этой семьи, мистер Анри Монтрезор, умер восемнадцать месяцев назад, завещав свое весьма солидное состояние единственной оставшейся в живых родственнице – своей двоюродной внучке Вэлери, которая была замужем за мистером Джозайей Блэндом из Портлбери в Англии. Очень солидная фирма лондонских юристов начала действовать в интересах канадских душеприказчиков. Но все связи между миссис Блэнд и ее родственниками в Канаде прекратились после ее брака, который семья не одобряла. Мистер Дюгесклен упоминал в разговоре с друзьями, что он намерен, будучи в Англии, посетить Блэндов, так как очень любил Вэлери.
