– Вы, очевидно, имеете в виду вдову Лэтвелла? – высказал догадку Миханн.
– Точно. Нынешнюю миссис Денджердфильд.
Судья Миханн выразительно взглянул на Коупленда:
– А ведь все это звучит весьма убедительно, Бэн?
– Это не объясняет всех фактов, – процедил сквозь зубы Коупленд.
Мейсон же продолжал излагать свою версию:
– Предположим, сообщник решил, что ему выгоднее отделаться от Милтера, чем выплачивать ему огромные деньги до конца своих дней. Для этого, разумеется, нужно было найти козла отпущения, дабы свалить на него всю вину, человека, у которого якобы имелся мотив для мести и неограниченные возможности.
– Визерспун? – скептически промямлил Коупленд.
Мейсон отрицательно покачал головой:
– Визерспун совершенно случайно оказался замешанным в эту историю. Козлом отпущения они избрали Марвина Эйдамса. Вы можете оценить, какое эффектное дело против него им удалось бы сфабриковать с помощью косвенных доказательств. Когда полиция проникнет в квартиру Милтера, первое, что она там увидит… это тонущего утенка в аквариуме. Это весьма необычное и запоминающееся зрелище, которое сразу же привлечет к себе внимание. Марвин Эйдамс должен был поехать в город, чтобы попасть на ночной поезд. Ему нужно было уложить вещи. Он намеревался заехать на ранчо к Визерспуну на взятом у приятеля старом автомобиле. А это показывало, что Лоис Визерспун не сможет поехать вместе с ним в город, поскольку ей не на чем будет возвращаться домой. Как я уже сказал, Марвину надо было успеть собрать вещи. Поэтому можно было не сомневаться, что где-то от одиннадцати до двенадцати часов Марвин непременно будет в Эль-Темпло. Из дома он выйдет заблаговременно, чтобы успеть пешком добраться до станции. Он будет один и, значит, не сможет доказать свое алиби. Мотив преступления суд найдет убедительным: мол, Милтер пытался его шантажировать в связи с казнью отца, Хораса Эйдамса. Ну а так как у Марвина денег нет, он вынужден был пойти на убийство.
Судья Миханн согласно кивнул, и даже Коупленд нехотя слегка наклонил голову.
– Все было предусмотрено с большой точностью, – развивал свою мысль Мейсон, но судья прервал его:
– Но откуда они могли знать, что Марвин Эйдамс собирается взять на ранчо утенка?
– Потому что они забросили ему приманку в сотню долларов, – Мейсон достал из кармана письмо, – сочинив вот эту писульку и подписав ее вымышленным именем. Он же попался на крючок по своей неопытности и простодушию.
Миханн прочитал письмо вслух.
– Та-ак… По всей вероятности, вам его дал Марвин Эйдамс? – заключил он.
– Да.
– Может быть, вы нам расскажете, что же произошло на самом деле, мистер Мейсон? – попросил Коупленд. На этот раз в его голосе не было и намека на язвительность.
– Бурра стал шантажировать Милтер. Тогда он сообщил миссис Денджердфильд, чтобы та немедленно приехала и привезла деньги, но у нее на этот счет имелись собственные соображения, которые ей казались куда более разумными, чем перспектива попасть в руки вымогателя. На ранчо у Визерспуна, как и у любого владельца ранчо, имелись кислота и цианистый калий. Бурр взял то и другое, завернул в толстую бумагу и сдал в камеру хранения на автобусной станции в Пасифик-Грейхаус. Квитанцию он переслал миссис Денджердфильд в Эль-Темпло. Ну а сам возвратился на ранчо.
Вне всякого сомнения, он намеревался предпринять что-то еще, либо непосредственно связанное с убийством Милтера, либо для того, чтобы подозрение сразу же пало на Марвина Эйдамса. Но тут произошло непредвиденное: его лягнула лошадь. Бурра уложили в постель, ввели наркотик, наложили гипс и подвесили к ноге груз. В результате Бурр утратил способность передвигаться!
– Что же произошло в квартире у Милтера? – спросил судья. – Как вы себе это представляете?
– Ему позвонила девица из агентства Оллгуда и сообщила, что приедет к нему вечерним автобусом. У нее, мол, имеются важные новости. Тогда Милтер, который морочил голову одновременно двум женщинам: своей гражданской жене и блондинке от Оллгуда, сказал Альберте Кромвелл, что в полночь у него будет чисто деловое свидание с этой девицей, причем сумел ее убедить, что ничего похожего на роман между ними нет. Но опять же случайность – первой явилась миссис Денджердфильд. Возможно, миссис Денджердфильд стала говорить о готовности заплатить требуемую сумму, но при условии, что в дальнейшем он оставит их в покое. Вне себя от радости, Милтер стал уверять ее, что все так и будет, даже предложил ей выпить в знак дружбы стаканчик горячего рома с маслом, который он как раз готовил. Миссис Денджердфильд прошла следом за ним в кухню, налила кислоту в стоящий на плите кувшинчик, бросила туда же цианид и, сославшись на необходимость привести себя в порядок, выскочила из кухни, плотно закрыв за собой дверь. А через несколько минут, убедившись в успехе задуманного предприятия, поспешила ретироваться, не забыв посадить утенка в аквариум. Вот тут-то у нее и возникли сложности.
– Вы имеете в виду приезд Визерспуна? – предположил судья Миханн.
– Сначала явилась блондинка из детективного агентства. У нее имелся свой ключ. Она спокойно отомкнула дверь и стала подниматься по лестнице на третий этаж. Однако миссис Денджердфильд проявила редкое присутствие духа и большую сообразительность. Этого у нее не отнимешь.
– Что же, по-вашему, она сделала? – уже откровенно заискивал перед адвокатом скисший Коупленд.
Мейсон лукаво поглядел на своих коллег и подмигнул:
– Сняла с себя платье.
– Я не уверен, что понимаю вас.
– Все очень просто. В Милтера были влюблены две женщины. Одна была гражданская жена, вторая – девица из агентства. Каждая из них, естественно, считала себя единственной, но в то же время они интуитивно подозревали его в неверности. У блондинки имелся ключ. Она стала подниматься по лестнице и внезапно увидела на площадке у двери Милтера полуодетую женщину. Блондинка приезжала предупредить Милтера, что по его следу направился Мейсон. Как вы считаете, какова была ее естественная реакция в подобных обстоятельствах?
– Послать его к черту, повернуться и бежать без оглядки прочь? – сказал судья, выразительно сплевывая.
– Именно так она и поступила, – сказал Мейсон, – причем она была настолько рассержена, что не потрудилась даже закрыть внизу за собой дверь. А тут как раз появился Визерспун. Он тоже направился вверх по лестнице, но миссис Денджердфильд, проделав с ним то же самое, заставила и его в смущении ретироваться. Таким образом расчистив себе путь, она ушла.
Гражданская жена Милтера какое-то время была совершенно спокойна, поджидая обещанного условного сигнала, но все равно ее терзали сомнения. Она прислушивалась, а потом, стоя в фонаре, стала следить за входом в квартиру Милтера. Когда полуодетая миссис Денджердфильд затеяла спор с Визерспуном, жена Милтера услышала женский голос и решила получше рассмотреть соперницу. Но вместо нее она увидела ретировавшегося Визерспуна и записала номер его машины.
Несколько минут судья Миханн обдумывал рассказанное Мейсоном.
– Ну что же, все это выглядит весьма правдоподобно. Полагаю, миссис Кромвелл спустилась вниз и встретила у дверей уже вас. Ей не хотелось у вас на глазах звонить к Лесли, да к тому же вы ей сказали, что уже звонили и не добились ответа. Ей надо было как можно скорее добраться до телефона, поэтому она оставила вас и поспешила якобы в город. Это позволило миссис Денджердфильд незаметно удалиться из квартиры Милтера.
– Совершенно верно, потому что я тоже ушел вместе с ней.
– Прекрасно! Вы выдвинули интересную версию. Пока это всего лишь версия, правда весьма правдоподобная и любопытная. Она объясняет и убийство Бурра. Полагаю, миссис Денджердфильд решила, что ей опасно иметь такого беспомощного сообщника, который и впредь будет доставлять ей неприятности, и решила устранить его тем же путем. Но как ей удалось проникнуть в дом Визерспуна, минуя собак? Как она добыла удочку для Бурра?
Мейсон без тени сомнения возразил:
– Она ничего этого не делала.
Судья несколько раз кивнул:
– Я как раз начал подумывать, что это мог сделать один человек. Ведь оба преступления были совершены при помощи кислоты и цианида. На это еще не доказывает, что оба убийства совершены одним человеком, скорее всего, тут действовали сообщники. И, однако же, это то предположение, из которого мы исходили в самом начале.
– Но это же очевидно! – запротестовал Коупленд.
Судья Миханн покачал головой:
– Способ убийства совершенно необычный. Не многим пришло бы в голову совершить первое убийство таким вот путем. Но… после широкой огласки вполне резонно допустить, что второе преступление мог совершить один из многих тысяч человек, прочитавших отчеты об этом процессе… Ведь если на протяжении одной недели застрелят двух человек, никому не придет в голову считать, что их убил один и тот же человек. Единственная причина, почему все мы были введены в заблуждение, – необычный способ убийства.
