Теперь, сделав чистосердечное признание, я хочу быть наказанным, но надеюсь, что Лидия будет освобождена, поскольку она совершенно невиновна. Я – неудачник и остаюсь им, подписывая это письмо.
Джабез Клайн.
Само собой, Гордон Линк и Дензил сильно удивились такому признанию, которое, казалось, разъяснило все произошедшее.
– Что вы думаете о его версии самоубийства Клира? – поинтересовался Люциан.
– Глупый вопрос, – решительно ответил детектив. – Доктор, который осматривал тело, сказал, что подобное невозможно, что этот человек не мог совершить самоубийство. Положение раны показывает, что удар нанесен со стороны. Никто не мог вонзить стилет себе в сердце подобным образом. Кроме того, в комнате царил беспорядок, который явно указывал на борьбу, и стилета нигде не было. Это не самоубийство, а убийство, и я считаю, что или Клайн, или Ферручи убили этого человека.
– Но Ферручи не было…
– Он не был там после десяти, – перебил его Гордон Линк. – Но он был там около восьми. Рискну предположить, что Рода видела его, когда он возвращался, сделав дело, да и Клайн пишет, что стилет находился там.
– Думаю, сказать правду нам сможет только Рода, – вздохнул Люциан.
– Мы ищем ее, господин Дензил.
…Прошло несколько недель, а Роду так и не нашли. И вот однажды утром инспектор ворвался в офис Люциана.
– Признание! – закричал он. – Мы получили еще одно признание.
– И кто же признался? – в удивлении уставился на него молодой адвокат.
– Рода! – взволнованно ответил Гордон Линк. – Она призналась! Рода и убила Майкла Клира!
Глава XXXIII
Что рассказала Рода
Из всех теорий относительно смерти Клира это было последнее, что ожидал услышать Люциан. Несколько секунд он простоял ошеломленный, глядя на детектива, не в состоянии найти подходящих слов.
– Должен сказать, что это совершенно точно! – воскликнул Гордон Линк, присаживаясь и разгладив листы бумаги, которые сжимал в руке. – Рода, и никто другой, убила этого человека!
– Вы уверены в этом, господин Линк?
– Конечно. И вот бумага – ее предсмертное признание.
– Ее предсмертное признание в убийстве? – ошеломленно повторил адвокат. – Она что, тоже погибла?
– Да. Это длинная история, господин Дензил. Сядьте, и я все расскажу. Поскольку вы начали распутывать это дело, то имеете право узнать, чем все закончилось.
Ни слова не говоря, Люциан сел, чувствуя себя сильно смущенным. Он никак не мог представить себе, что Клир принял смерть из рук юной Роды. Он подозревал Лидию, потом Ферручи, запутавшегося в собственных интригах. Следующим подозреваемым стал господин Рент. В вине Джабеза Клайна, скрывавшегося под этим именем, он был уверен. Но, как выяснилось, все оказалось совсем не так. То, что настоящий убийца – рыжая служанка, никак не укладывалось в его голове. Ведь у девушки не имелось никакого повода убивать этого человека. Она вела себя не слишком естественно, но, так или иначе, действовала как невинный человек. Так что же там в самом деле случилось, и почему девушка так поспешно бежала из дома на улице Джерси? Или всему виной страх наказания, и именно он подтолкнул ее пуститься в бега? Однако Линк собирался все рассказать и ответить на все вопросы. Что ж…
– Вижу, вы удивлены, – кивнув, заметил Гордон. – Точно так же был удивлен и я. Из всех действующих лиц этой драмы я меньше всего подозревал девушку. Однако мы никогда не узнали бы правду, не признайся Рода в последний момент. Даже сейчас я с трудом верю во все это. Поэтому, как видите, господин Дензил, вы точно так же, как и я, не смогли открыть тайну этого убийства. И мы так бы никогда не узнали имя преступника, если бы не случай – величайший детектив всех времен и народов… Кстати, вы выглядите очень удивленным, – медленно повторил он. – Впрочем, думаю, я выглядел точно так же.
– Не тяните… расскажите все детали, господин Линк!
– Секунду. Сначала я расскажу, откуда взялось это признание, а потом попытаюсь восстановить цепь событий, чтобы окончательно не запутаться. И для начала должен сказать: это признание доказывает, что господин Клайн совершенно невиновен.
– А девушка-служанка Рода виновна? – рефлексивно удивился Люциан. – Никогда не думал, что она причастна к убийству. Как вышло так, что она призналась?
– Хорошо, – ответил инспектор-детектив Линк, прочищая горло, словно готовясь к долгому рассказу. – Мне кажется, госпожа Бенсусан приняла эту девочку в свой дом из чистой филантропии. Рода – потомственная цыганка из табора. Но так сложилось, что родители ее погибли, а табор не захотел брать на себя бремя еще одного ребенка. Они просто выкинули ее. Рода Стенли – именно так ее зовут полностью – оказалась в Лондоне одна-одинешенька, и госпожа Бенсусан приняла ее и попробовала дать должное воспитание…
– Однако не думаю, что это ей удалось в полной мере, господин инспектор. Если Рода обманывала хозяйку и гуляла по ночам, то выходит, что цыганская кровь была в ней очень сильна и в глубине сердца она всегда оставалась дикаркой. Несмотря на то что написал в своем признании господин Клайн, я полагаю, она достаточно часто посещала дом номер тринадцать на Женевской площади. Именно она была тем таинственным призраком, которого видели соседи. Как она, наверное, потешалась, когда слышала разговоры об этом призраке…
– Не сомневаюсь, что это была она, господин Дензил. Но со временем эти походы ей надоели. Она всегда стремилась вернуться к свободной жизни цыган. Когда она поняла… с помощью вас поняла, мой дорогой Люциан… что полиция всерьез взялась за дело Клира, то бросила госпожу Бенсусан и отправилась за город, где вновь присоединилась к табору – вернулась к своему племени.
– А как ее воспитательница восприняла дезертирство девушки?
– Она сильно расстроилась – приняла все случившееся очень близко к сердцу. Она ведь обращалась с девушкой очень ласково, как со своей дочерью, и в ответ ожидала получить хоть маленькую толику благодарности. Возможно, когда она узнает, что ее девочка, вместо того чтобы лежать в кровати, бродила по Безмолвному дому и в конце концов убила Клира, она расстроится еще больше… Однако ныне Рода мертва и похоронена. И все же не знаю… Женщины порой чудовищно мягкосердечны – но, похоже, Рода и думать не думала о чувствах этой полной женщины.
– Ладно! Ладно! – отмахнулся Люциан, сгорая от нетерпения услышать конец истории. – Так вы говорите, Рода вернулась в табор?
– Да. И поскольку она была сообразительна и умна, то убежала туда с деньгами, которые украла у госпожи Бенсусан. Воровство… Еще одна неблагодарность по отношению к хозяйке… А ведь ее в этом доме и одели, и накормили, и дали образование. И несмотря на все это, она с легкостью влилась в жизнь табора, но, не готовая к суровому климату и жизни на открытом воздухе, вскоре заболела и умерла.
– Полагаю, цивилизованная жизнь сделала хрупким ее организм, – мрачно подытожил Дензил.
– Точно. Ее организм не был приспособен к кочевой жизни, после того как она выросла в тепле под крышей. Она получила воспаление легких, за короткий срок потухла, словно свечка, и умерла.
– А когда она призналась в своих преступлениях?
– Я прибыл в табор, господин Дензил, когда Рода уже умирала. Она послала двух цыган в ближайший полицейский участок, полицейские вызвали священника и проводили его до табора, с которым путешествовала Рода. Ему было сказано, что это вопрос жизни и смерти. Священник как только узнал, что Рода – та самая девушка, связанная с убийством в Безмолвном доме, послал за полицейскими. Он сам читал о случившемся в газетах. Потом он выслушал признания бедняжки, записал, и бумагу подписали два свидетеля, присутствовавшие при ее исповеди, а также сама умирающая. После чего бумаги были отправлены в Скотленд-Ярд.
– И это признание…
– Вот оно, – объявил Гордон Линк, указывая на пачку бумаг, которые принес с собой. – Читать все это слишком долго, поэтому скажу кратко: Рода призналась и рассказала, как все было.
– Продолжайте! Я должен это знать.
– Так вот, господин Дензил, я уже говорил, что Рода часто посещала дом номер тринадцать по Женевской площади. Она забавлялась, гуляя по пустым комнатам, хотя не знаю, какое удовольствие она находила во всем этом. Когда же Клир стал арендатором, Рода рассердилась, поскольку его присутствие сильно ей мешало. Однако, изучив его комнаты – Клир натолкнулся на нее как-то ночью, с радостью приветствовал ее и показал все свои «сокровища», – она решила прибрать кое-что из его «украшений». А всему виной ее неискоренимый цыганский инстинкт. Она-то и прикарманила тот стилет, восхитившись венецианской работой. Но это случилось в их последнюю встречу, а до того они поссорились. Сначала Клир отнесся к ней по-дружески, она же потеряла осторожность, и он поймал ее на воровстве. Разозлившись, он выставил ее из дома и поклялся, что изобьет, если снова поймает в доме.
