словно в камере. Нет, я встречу Вулфа в прихожей. И я не буду попрекать его, а просто ударю. Итак, когда задребезжал спускающийся лифт, я вышел в прихожую и встал перед его дверью. Лифт с лязгом остановился. Вулф вышел и увидел, что я встречаю его. Я уже открыл было рот, чтобы произнести заранее отрепетированную фразу, когда во входную дверь позвонили, и мы с Вулфом дружно повернули голову, чтобы посмотреть в одностороннее прозрачное стекло. На крыльце стоял инспектор Кремер.
Мы оторопело уставились друг на друга. Слова или жесты нам были ни к чему.
– Пошли, – кивнул Вулф и устремился к кухне. Я молча последовал за ним. В кухне Фриц, стоя у раковины, сбрызгивал кресс-салат талой водой. На наши шаги он обернулся и, увидев потемневшее лицо Вулфа, едва не упал.
– На крыльце мистер Кремер, – сообщил ему Вулф. – Мы с Арчи покидаем дом через черный ход, а когда вернемся, сами не знаем. Но, безусловно, не сегодня. Не впускай его. Навесь на дверь цепочку. Скажи ему, что дома нас нет, и больше ничего. Ни слова. Если он вернется с ордером на обыск, тебе придется ему открыть, но язык держи на привязи. Ты даже не знаешь, во сколько мы ушли из дому.
В дверь позвонили снова.
– Ты все понял?
– Да, но…
– Тогда ступай.
Фриц с горестным видом направился к входной двери.
– Пижамы и зубные щетки берем? – спросил Вулф.
– Некогда. Если с ним Стеббинс, то Кремер сообразит послать его на Тридцать четвертую улицу, чтобы отрезать нам путь к отступлению.
– Деньги у тебя есть?
– Недостаточно. Я возьму еще.
Я хотел было рвануть по лестнице в свою комнату, но Фриц уже, навесив цепочку, приоткрывал дверь, и мне пришлось, ступая на цыпочках, прокрасться в кабинет. Открыв сейф, я, не считая, извлек из него пачку денег, закрыл дверцу, установил код на замке и снова на цыпочках выбрался в прихожую. Вулф уже спускался по лестнице с двенадцатью ступеньками. Я быстро догнал его и решительно возглавил шествие. Покинув дом, мы поднялись на четыре ступеньки и прошли по кирпичной дорожке, вдоль которой росли кусты, к калитке с замком «Хотчкисс». Затем мы миновали узкий проход между двумя домами, благополучно выбрались на Тридцать четвертую улицу и свернули налево. Смысла останавливаться и оглядываться по сторонам не было. Вряд ли Кремер заранее установил за нами слежку. В противном же случае мы все равно узнали бы об этом довольно скоро.
Трудно поверить, что Вулф, который ходит пешком крайне мало и редко, способен передвигаться с таким проворством, однако, едва поспевая за ним, я в очередной раз убедился в его прыти.
Более того, на ходу он даже ухитрялся разговаривать.
– Арчи, за нами следят?
– Сомневаюсь. Мы еще ни разу не удирали от них таким образом. Да и потом, зачем за нами следить? Скорее, нас арестовали бы сразу.
Для июльской субботы прохожих на тротуаре оказалось неожиданно много. Мы с Вулфом расступились, пропуская человека, пьяно размахивавшего руками, затем снова пошли рядом.
– Нам непременно нужно останавливаться в отеле? – спросил Вулф.
– Нет. Ваши фотографии слишком часто мелькают в газетах. Сейчас мы завернем за угол и пойдем медленнее. У меня есть одно предложение. Сегодня утром на Лонг-Айленде я подумал, что нам может понадобиться надежное убежище, и попросил у миссис Вэлдон ключ от дома на Одиннадцатой улице. Он у меня в кармане.
– А за ее домом следят?
– С какой стати? Там же никого нет. Все уехали на Лонг-Айленд.
На углу мы немного постояли, дожидаясь, пока красный свет не сменится зеленым, перешли на противоположную сторону Тридцать четвертой улицы и направились в сторону центра по Девятой авеню. Теперь мы могли немного расслабиться.
– Осталось меньше двух миль, – сказал я. – Хорошая разминка на свежем воздухе позволяет поддерживать бодрость духа и форму. Таксисты же слишком болтливы. Стоит, например, одному из них ляпнуть во время ланча: «Ниро Вулф сам вышел из дому. Я только что подбросил его на Одиннадцатую улицу», как новость эта мигом разнесется по всему городу. Можем, если хотите, заскочить в бар пивка выпить и перевести дух. Скажите когда.
– Арчи, это ты слишком много болтаешь. Ты же видел, как в течение нескольких дней я бродил по долинам и горам [7].
– Нет, этого я никогда не забуду!
По пути мы заглянули в магазин деликатесов на углу Шестой авеню и Двенадцатой улицы и в результате вошли в подъезд дома Люси навьюченные, как верблюды. Мы купили ветчину, солонину, осетрину, анчоусы, салат, редис, зеленый лук, огурцы, апельсины, лимоны, персики, сливы, три вида крекеров, кофе, масло, молоко, сливки, четыре сорта сыра, яйца, маринованные огурчики, оливки и двенадцать бутылок пива. А вот хлеб покупать не стали. Если земной путь Фрица оборвется, Вулф, наверное, хлеба больше и в рот не возьмет.
В десять минут восьмого, войдя в кухню, я избавился от львиной доли поклажи и засек время, а уже без четверти восемь, когда я закончил расставлять все по местам, Вулф накрывал стол для обеда.
Конечно, соус для салата, который Вулф приготовил из компонентов, позаимствованных из буфета Люси, уступал соусу Фрица, но я решил быть снисходительным: как-никак выбор у Вулфа был невелик. После обеда я вымыл посуду, а Вулф вытер ее.
Размахивать кулаками или даже осыпать Вулфа упреками смысла не было. Он и без того стал теперь изгоем, разлученным с любимым домом, оранжереей, креслом и обеденным столом, и у него оставался один-единственный способ, чтобы вернуться домой с гордо поднятой головой. И у меня руки были связаны, ибо я тоже сделался изгнанником, но ведь оставались еще Сол, Фред и Орри. Мне показалось, что, покидая после обеда кухню, Вулф как раз и думал, что бы им поручить. Однако неожиданно он поинтересовался, где находится детская. Я выразил сомнение, что там удастся обнаружить какие-нибудь улики.
– Ковер, – буркнул он. – Ты говорил, что видел в детской изумительный персидский ковер.
Вулф осмотрел не только этот ковер, но и все остальные, которые были в доме. Вполне естественно. Он любит хорошие ковры и слывет их знатоком, а возможность полюбоваться коврами вне собственного дома выпадает ему по понятным причинам крайне редко.
Пока я решал, где и как нам с ним разместиться на ночлег, Вулф в течение получаса катался на лифте, изучая особенности его механизма. Словом, вечер удался на славу. В конце концов мы с Вулфом устроились в двух гостевых спальнях на четвертом
