— Признавайся, что ты ей про меня наговорила?
— Ничего, клянусь.
Она тоже встала.
— Если не признаешься… — Он не мог подобрать подходящего слова и, махнув рукой, оттолкнул ее и зашагал к выходу со школьного двора.
Она догнала и ухватила парня за рукав.
— Подожди!
Он резко отдернул руку.
— Отстань!
— Ты к ней? — От отчаяния девушка не знала, что еще предпринять, чтобы удержать Виктора, и поэтому выкрикнула: — Зря потеряешь время, мы с ней договорились!
Колесников остановился и, задумавшись на долю секунды, повернулся к Щукиной. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— О чем договорились?
— О том, что обе не станем встречаться с тобой, — призналась она и опустила голову.
— А сама решила воспользоваться случаем и нарушила договор, — сказал он уже без злобы, но с некоторым укором. Миронова же в его глазах на порядок выросла. — Сама меня от себя оттолкнула, — обвинил он во всем Наташу и вновь отвернулся.
— Не бросай меня, — пыталась остановить удаляющегося Виктора Наташа.
Но Виктор, казалось, не слышал ее и даже не обернулся.
Девушка скользнула взглядом по лавке и задержала его на ноже.
«Если не мне, значит — никому не достанешься», — пронеслась в голове шальная мысль, и рука невольно потянулась к ножу.
Она судорожно сжала его и кинулась вдогонку за Колесниковым, практически ничего не видя перед собой, кроме цели.
Виктор услышал ее приближение и недовольно поморщился, в нем закипала настоящая ярость.
«Ну я тебе сейчас устрою…», — подумал он, разворачиваясь в тот момент, когда девушка наносила расчетливый удар.
Глубоко внутрь лезвие не вошло, но пропороло правый бок. Колесников с недоумением посмотрел на обильно хлынувшую кровь и постарался закрыть рану руками, но это не помогло, кровь просачивалась сквозь пальцы и капала на землю.
— Ты что? — произнес он, не веря собственным глазам.
Возможно, Щукина нанесла бы в порыве ярости еще один, роковой удар, но кровяная лужица на нее подействовала. В глазах помутнело, предательски подкосились ноги, и девушка обессиленно рухнула на землю.
Виктор же, пошатываясь и придерживая рану рукой, побрел в сторону своего дома. Глаза уже закрывала мутная пелена и с большим трудом удерживалось сознание, когда он толкнул плечом калитку к себе во двор. Он смог еще преодолеть несколько шагов и, привалившись спиной к стволу дерева, медленно сполз на землю.
Мать заметила в окно, как вернулся сын, и решила разогреть завтрак. Но его задержка удивила ее, и она вновь выглянула во двор.
«Что это он уселся под деревом?» — подумала она. Затем приоткрыла окно и крикнула:
— Витя, заходи в дом, завтрак стынет!
Но сын не откликнулся. Тогда она позвала опять, но на этот раз, не услышав ответа, насторожилась.
Безвольно склоненная голова сына и окровавленный бок ужаснули ее.
— Тимофей! — крикнула мужу Варвара Степановна и бросилась к сыну.
В окно высунулась голова старшего Колесникова.
— Чего кричишь?
— Витю убили, — побелевшими губами произнесла она.
Тимофей Сидорович в ту же минуту выскочил во двор и подбежал к сыну. Мгновенно оценив ситуацию, он пощупал у Виктора пульс и осмотрел рану.
— Тащи вату, бинты и спирт, — приказал он жене. — Рана не смертельная, но он потерял много крови.
Через четверть часа пострадавший очнулся в собственной постели.
— Слава Богу, — улыбнулась ему мать. — Отец уехал за врачом. Как ты себя чувствуешь? — Она приложила руку к его лбу.
— Слабость во всем теле, — пожаловался Виктор.
— Ты должен выпить крепкого чая, — посоветовала мать, подкладывая ему под спину еще одну подушку.
После чая он почувствовал себя немного лучше, а вскоре пришел врач…
Вероника Федотовна вернулась домой из магазина и выложила на стол продукты.
— Тебе уже лучше? — поинтересовалась она у дочери, которая вошла в кухню следом за ней.
— Я уже совсем здорова, — сказала дочь. — Что помочь нужно, говори.
— Новость слышала?
— Какую? Я же больше недели из дома не выходила, — напомнила Лена.
— Наташка-то Щукина твоего ухажера подрезала.
Брови девушки взметнулись вверх.
— Витю?
— А у тебя их десять, что ли? Его, родимого.
— Как это подрезала? — не могла до конца осознать услышанное девушка.
— Ножом, как же еще.
— За что?
Лена присела на краешек стула.
— А Бог его знает. Я участкового видела. Он сказал, что пострадавший писать заявление отказался, так что подружке твоей ничего не будет. — Она села напротив дочери и, подумав, добавила: — Из-за тебя у них скандал произошел.
— Из-за меня? — Лена на какое-то время задумалась. — Но мы же с ней договорились.
— Обманула тебя Щукина. Обманула. — Женщина поднялась. — Но и сама, насколько я поняла, осталась ни с чем.
— Я должна его видеть. — Девушка тоже встала. — Мам, как ты думаешь, ничего, что я приду сама к нему?
— Что ж тут плохого? Пришла навестить больного.
— Но ведь он ко мне столько раз приходил, а я не выходила.
— Об этом парень вспоминать не станет, — поддержала Вероника Федотовна дочь. — Еще и обрадуется твоему приходу.
Девушка просияла от счастья.
— Правда?
— Когда это, интересно, я тебя обманывала?
— Мамка, ты у меня просто прелесть.
Девушка чмокнула мать в щеку и выскользнула из кухни.
Лена была при полном параде. То же отстиранное и отглаженное бальное платье, подкрашенные ресницы и брови. Легкая походка скрашивала угловатость фигуры. Девушка умела скрывать свои недостатки и подчеркивать достоинства, а большинство мужчин замечают только то, что им откровенно преподносят.
Перед калиткой Колесниковых девушка замерла и долго не решалась войти. Неизвестно, сколько бы еще она так простояла, но калитка распахнулась, и ей навстречу вышла хозяйка.
— Здравствуйте, Варвара Степановна, — произнесла посетительница, потупив взор.
— Добрый день, Леночка, — поприветствовала ее женщина, скрывая улыбку. — Ты к Виктору?
— Я узнала, что с ним произошел несчастный случай, а мы все-таки одноклассники. Десять лет вместе учились — срок немалый.
— Что ты предо мной оправдываешься, — улыбнулась хозяйка. — Он мне все уши прожужжал: знает ли Миронова о том, что с ним случилось.
Девушка подняла лицо и с благодарностью посмотрела на Варвару Степановну.
— Значит, он ждал меня? Как его самочувствие? — сыпала она вопросами.
— Почему ждал? И сейчас ждет не дождется. Об остальном у него сама спросишь. — Она раскрыла калитку пошире, приглашая гостью пройти внутрь. — Извини, мне нужно уйти, а Витя в своей комнате. — И вдогонку добавила: — Бока пролеживает.
Миронова разулась в сенцах, прошла через большую комнату и осторожно постучала в дверь, ведущую к Виктору.
— Входите, — долетел до нее знакомый голос и, казалось, самый родной и близкий.
— Можно?
Она неуверенно переступила порог комнаты.
— Заходи, заходи! — на глазах приободрился Колесников.
Девушка продолжала топтаться у входа.
— Как ты?
Виктор до ее прихода, полулежа-полусидя в кровати, читал книгу, которая выскользнула у него из рук.
— Ты чего там встала? Бери стул и садись рядом, — пригласил он. — Если бы догадывался, что ты только пострадавших навещаешь, давно бы сам порезался, — пошутил он.
— Не говори так… — Девушка не стала брать стул, а присела на край кровати, сложив руки на коленях. — Болит? — покосилась она на бинты.
— Нет, — хорохорился парень. — Порез наружный, через несколько дней швы снимут и буду как новенький. А шрамы лишь украшают мужчин.
— Ты прости меня, что не выходила к тебе.
Лена буквально не знала, куда спрятать руки, которые ей мешали.
— Мне известно о вашем сговоре, — решил Колесников все рассказать, чтобы между ними не оставалось недомолвок. — Наташка проговорилась. Она меня к тебе не пускала, потому и порезала. — Он взял ее руки в свои широкие ладони, и та сразу успокоилась. — Вы несправедливо обошлись со мной, — с укором сказал он.
— Мне стыдно перед тобой, но я все равно считаю, что поступаю подло по отношению к Наташе.
— Надо же! — возмутился Виктор. — Да она специально тебя против меня настраивает, чтобы для себя дорогу расчистить.
— Я понимаю ее. Она неравнодушна к тебе, — проговорила девушка.
— А ты?
Вопрос был столь неожиданным, что Лена стушевалась, выхватила у парня руки и сцепила их в замок.
— Речь не обо мне, — сказала она первое, что пришло в голову.
— Щукина меня не интересует. Пусть спасибо скажет, что осталась на свободе. Тюрьма по ней плачет.
В его словах не было и капли жалости. Наташу он не пожалел и не простил, просто приходили ее родители и просили не портить жизнь девушке. А уже родители Виктора уговорили его не писать заявление в милицию. О денежном вознаграждении за неоценимую услугу ему и вспоминать не хотелось.
