– Кажется, пора и мне ею заинтересоваться.
Все встречные мужчины обращали внимание на мисс Морроу, такую красивую, изящную, женственную. «Они завидуют мне, – подумал Барри, – наверняка никому из них не приходит в голову, что я веду под руку помощника прокурора».
Представив очаровательного юриста удивленному сэру Фредерику и невозмутимому китайцу, Барри упрекнул репортера:
– А вы ведь знали, кто такой юрист Дж. В. Морроу, и не сказали мне.
Билл Ранкин широко улыбнулся, не испытывая ни малейших угрызений совести.
– А мне хотелось, чтобы вы сами с ним познакомились. Жизнь так мало преподносит нам приятных сюрпризов…
– Вы правы! – горячо согласился с ним Кирк. – Мне, во всяком случае, более приятного жизнь еще не преподносила.
Метрдотель проводил всю компанию к заказанному столику. Когда уселись, молодая женщина обратилась к Барри:
– Мне бы очень хотелось поблагодарить за оказанную мне любезность и вас, и сэра Фредерика. Учитывая, как вы заняты…
Смущенного Кирка выручил англичанин.
– Напротив, это нам следует благодарить вас, мисс, за предоставленную возможность познакомиться с женщиной, занимающей такую мужскую должность. Я много слышал об эмансипации женщин в Соединенных Штатах…
– И разумеется, не одобряете ее?
– Напротив, всячески приветствую.
– А вот мистер Чан, убеждена, уж он-то никак не может примириться с таким фактом.
В глазах Чарли Чана, устремленных на очаровательную девушку, нельзя было прочесть абсолютно ничего. И прямого ответа на вопрос мисс Морроу он не дал, как всегда, прибегнув к многозначной восточной мудрости.
– Разве может слон не одобрять мотылька? Да и кого может интересовать мнение слона?
– Уклончивый ответ, – звонко рассмеялась девушка. – Я слышала, вы скоро возвращаетесь в Гонолулу?
На лице Чарли Чана, до сих пор ничего не выражающем, засветилась искренняя радость.
– Да, завтра в полдень «Мауи» примет на борт мою скромную особу. И возьмет курс прямиком на Гавайи.
– По всему видно, вам не терпится скорее оказаться дома.
– Три недели назад я прибыл на материк, в надежде воспользоваться благодеяниями отпуска, – по своему обыкновению, неторопливо и цветисто ответил китайский детектив. – Увы, я не успел зачерпнуть и самой малой доли удовольствия, как события подхватили меня и закружили в водовороте. Я уподобился почтальону, который в свой выходной день легкомысленно отправился в длинную, утомительную прогулку. Но вот, к счастью, прогулка закончилась, и я с волнением думаю о возвращении в мой маленький домик на склоне горы Панчбоул.
Мисс Морроу одарила ласковой улыбкой симпатичного китайца.
– Представляю, что вы чувствуете, мистер Чан.
– Покорнейше прошу меня извинить, – возразил китаец, – однако смею предположить, что вы все-таки не вполне понимаете меня. Не уверен, стоит ли мне сообщать столь избранному обществу о наличии еще одной причины, которая влечет меня домой с необоримой силой. Видите ли, я вот-вот должен стать счастливым отцом.
– Первый раз? – поинтересовался Кирк.
– О нет, это уже одиннадцатое событие такого рода.
– Тогда для вас это не такая уж потрясающая новость, – легкомысленно заметил репортер.
– Видите ли, как раз рождение ребенка для отца никогда не теряет очарования новизны, – важно ответил китаец. – В свое время сами в этом убедитесь. Однако не стоит долее заниматься моей скромной особой, ведь здесь мы собрались ради знаменитого гостя Сан-Франциско.
Билл Ранкин вспомнил о своей гениальной идее и изложил ее:
– Это я предложил организовать встречу двух детективов, ибо мне пришло в голову, что вы оба, уважаемые господа, придерживаетесь сходных взглядов на суть работы детектива. Сэр Фредерик, подобно вам, мистер Чан, тоже не придает особого значения достижениям науки в работе следователя.
– Я на собственном многолетнем опыте пришел к такому заключению, – подтвердил английский сыщик.
Китаец весь так и расцвел.
– О, я не в состоянии выразить, какая это честь и радость для меня! Я счастлив узнать, что могучий разум сэра Фредерика идет тем же путем, что и моя жалкая голова. Все эти сложные высоконаучные методы хороши в книжках, в жизни они весьма редко приносят пользу. Опыт научил меня необходимости как можно глубже вникать в человеческую психику, познавать характеры людей и импульсы, движущие ими. Ведь это именно они управляют человеческими поступками, заставляют преступника действовать так, а не иначе. Ненависть, алчность, мстительность – вот побудительные движущие силы человеческой натуры, следовательно, изучение последней является главной задачей детектива.
– Хорошо сказано и четко сформулировано, – одобрил коллегу знаменитый сыщик Скотленд-Ярда. – Я тоже считаю психологический фактор главнейшим в нашей работе. Как-то не припомню, чтобы хоть раз успехом я был обязан техническим достижениям.
Сэр Фредерик пустился в рассуждения на эту тему, приводя примеры из практики Скотленд-Ярда, с интересом выслушанные всеми присутствующими, после чего обратился к гавайскому полицейскому и попросил его тоже поделиться примерами из практики, кстати, поподробнее рассказать о своих методах расследования преступлений.
– Да, да, непременно расскажите, – поддержал англичанина репортер. – Мы столько наслышаны о ваших успехах!
Чарли Чан скромно потупился.
– Успехи мои наверняка сильно преувеличены, а если мне и удалось раскрыть несколько нашумевших преступлений, то, считаю, мне просто повезло. Судьба оказалась снисходительной к моей жалкой особе, посчастливилось, и все тут.
– Мистер Чан, – возразил Билл Ранкин, – уж слишком вы скромны, слишком несправедливы к собственным заслугам. Так вы недалеко уйдете.
– Весь вопрос в том, – парировал китаец, – куда бы я желал дойти.
– Неужели вы начисто лишены честолюбия? – не поверила мисс Морроу.
Повернувшись всем телом к молодой женщине, Чарли Чан внушительно произнес:
– Простая пища, вода для питья и локоть под голову вместо подушки – вот исконное представление о счастье в моей стране. Амбиция, честолюбие – это рак, который разъедает сердце белого человека, лишая его возможности познать маленькие радости быстропроходящей жизни.
И, явно желая сменить тему разговора, китайский детектив обратился к сэру Фредерику:
– Пользуясь счастливой возможностью общения со светилом Скотленд-Ярда, осмелюсь спросить вас: правда ли, что детективы этой высокоуважаемой организации при расследовании преступления обычно следуют тропою лишь одной улики, называемой ими основополагающей? Или главной, или коронной.
Фредерик Брус кивнул.
– Да, именно так мы обычно поступаем. И если нас на этом пути ждет неудача, критики приписывают ее именно упорству, с которым мы расследуем лишь один из множества возможных вариантов. По их мнению, в этом причина того, что нами до сих пор не раскрыта тайна преступления на Эльплейс.
Глаза всех присутствующих выжидающе уставились на английского детектива, а репортер вытащил блокнот и карандаш. Ну, наконец-то начинается!
– Боюсь, сэр Фредерик, никто из сидящих здесь никогда не слышал о преступлении на Эль-плейс, – сказал он.
– Я бы и сам многое дал за то, чтобы никогда о нем не слышать, – признался англичанин. – Это было первое серьезное дело, с которым я столкнулся шестнадцать лет назад после того, как возглавил следственный отдел Скотленд-Ярда. И с горечью вынужден заметить, что мне до сих пор не удалось распутать это дело.
Покончив с салатом, детектив отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула.
– Раз уж я столько рассказал, не имеет смысла скрывать остальное, – произнес он. – Так вот, Хилари Голт был совладельцем фирмы «Пэннок и Голт, юрисконсульты», офис которых находился на Эль-плейс в Холборне. Старинная фирма с крепкими традициями пользовалась заслуженным доверием у представителей английского истеблишмента. Как и его умерший несколько лет назад компаньон мистер Пэннок, Хилари Голт наверняка знал больше тайн самых знаменитых фамилий Англии, чем все остальные юридические фирмы, вместе взятые. Да что там Англии, Хилари Голт располагал сведениями обо всех хоть мало-мальски заметных личностях в Европе и Америке, и не раз спасал доверившихся ему клиентов из когтей международных авантюристов. И что интересно, фирма эта не вела никаких картотек, никаких архивов своих клиентов.
Официант принес десерт, и, пока он крутился у столика, разговор шел о погоде и прочих ничего не значащих мелочах. Но вот официант удалился, и англичанин продолжал:
– Шестнадцать лет назад, в один промозглый, туманный январский вечер ночной сторож заглянул в кабинет мистера Голта. Сторожа удивило, что так поздно в кабинете еще горит свет. Действительно, газовое освещение было включено, окна тщательно заперты изнутри, никакого беспорядка в комнате, но на полу лежал его хозяин с пулей в голове.
