— Ваши догадки ни к чему не приведут, мистер Белл.
— Ну да! Вы правы… Не может быть, чтобы сын обвинял отца! А между тем кого еще вы стали бы щадить? Я просто теряюсь…
— Позвольте мне проститься с вами, — прибавил Карлайль, вставая. — Где вы можете повидаться с Ричардом?
— Пусть он сегодня же приходит ко мне, здесь он будет в полной безопасности.
— Хорошо, на этом моя роль окончена.
Глава XII
расследование мистера белла
Свидание между мистером Беллом и Ричардом состоялось в понедельник. Ричарду не без труда удалось убедить адвоката; он в мельчайших подробностях рассказал ему о своей встрече с Левисоном в ту ночь, когда тот бежал из Ист-Линна с леди Изабеллой, затем о случайной встрече в Лондоне, о том, как Левисон испугался и стал его преследовать, а также о том, как он узнал сэра Фрэнсиса в субботу вечером, когда тот выходил из гостиницы «Ворон». Ричард не забыл упомянуть и об анонимном письме, которое было получено судьей Гэром в то самое утро, когда он, Ричард, спрятался у Карлайля. Кто еще, кроме Левисона, мог опасаться, что Ричард попадется в руки полиции?
— Я верю, мистер Ричард, — проговорил Белл, — всему, что вы говорите о Торне, но как же я могу поверить, что Торн и Левисон — одно и то же лицо? Это кажется мне совершенно невероятным.
— Не я один могу вам это подтвердить. Отуэй Бетель может сказать вам то же; боюсь только, что он не пожелает этого сделать. Могу указать вам еще на Эбенезера.
— А что известно ему? Он как раз служит в нашей конторе.
— Несколько лет назад он довольно часто видел Торна, которого и узнал в Левисоне. Спросите у него.
— Если вы сможете доказать мне, что Торн и Левисон — одна и та же личность, я без колебаний возьмусь за ваше дело. Левисон — отъявленный негодяй, достойный виселицы. Позвольте, я сейчас же позову Эбенезера.
Ричард подпрыгнул как ужаленный.
— Пожалуйста, не в моем присутствии! Я не хочу, чтобы он меня видел! Ради самого неба, мистер Белл, пощадите меня!
— Успокойтесь, мой друг! Неужели вы думаете, что у меня только одна приемная комната?
С этими словами мистер Белл провел Ричарда в отдельную комнату и затем, вернувшись в свой кабинет, приказал позвать Эбенезера, который тотчас явился.
— Вам угодно дать мне какое-нибудь поручение? — спросил он.
— Нет, я желаю задать вам пару вопросов. Слышали ли вы когда-нибудь, что сэр Фрэнсис Левисон жил под чужим именем?
— Да, он называл себя Торном.
— Когда это было?
— Той осенью, когда разнеслась весть об убийстве Галлиджона. Тогда Торн по вечерам разъезжал верхом в окрестностях.
— Что же заставляло его разъезжать?
Эбенезер рассмеялся:
— То же самое, что и других джентльменов. Он желал понравиться Эфи Галлиджон. Он являлся на великолепной чистокровной лошади, беседовал с мисс Эфи, а затем уезжал.
— Откуда же он приезжал?
— Из окрестностей Суассона, миль за десять отсюда, как говорила Эфи. Теперь, когда он раскинул здесь свое знамя, я могу с точностью определить его местожительство. Это Левисон-парк. Вероятнее всего, что он проживал там у своего дяди.
— Твердо ли вы уверены в том, что сэр Фрэнсис Левисон не кто иной, как Торн?
— Я нисколько не сомневаюсь в этом.
— И можете подтвердить это под присягой? Вы можете поклясться?
— Могу и даже желаю подтвердить это перед судом хоть завтра.
— Очень хорошо! Можете идти. Но прошу, чтобы это осталось между нами.
— Будьте спокойны, мистер Белл!
Почти целую ночь мистер Белл и Ричард Гэр просидели вместе. Последний отвечал на бесчисленные вопросы адвоката.
На следующий день, во вторник, мистер Белл обдумал все показания Эбенезера. После завтрака он отправился в Левисон-парк и разузнал все, что могло помочь ему распутать дело. В тот же день Ричард Гэр отправился в Ливерпуль, оставив свой адрес сестре. В среду с утренним поездом прибыли граф Моунт-Сиверн и лорд Вэн. ВВест-Линне царила страшная суматоха. Результат выборов должны были огласить на этой неделе, и горожане были поглощены этой мыслью. Друзья Карлайля собрались в гостинице «Оленья голова».
— Я вернусь к вам через несколько минут, — сказал Карлайль, пожимая руку лорда Моунт-Сиверна, когда тот зашел к нему в контору. — Мне необходимо прочесть несколько писем.
Граф направился в гостиницу «Оленья голова», а лорд Вэн поспешил в гостиницу «Ворон», горя желанием посмотреть, что там происходит.
Карлайль вошел в кабинет, пересмотрел несколько писем и, позвав Дилла, дал ему некоторые поручения. Затем он закрыл бюро.
— Вы торопитесь, мистер Арчибальд? — спросил Дилл.
— Да, меня ждут в гостинице «Оленья голова».
— Вчера вечером до моего сведения дошло нечто весьма любопытное. Я слышал спор между Левисоном и Бетелем.
— В самом деле? — произнес Карлайль, искавший что-то в глубине ящика.
— Того, что я слышал, совершенно достаточно, чтобы повесить Левисона или по крайней мере Бетеля. Послушайте, кажется, что Левисон…
— Остановитесь, мне лучше не знать этого. Я не желаю вмешиваться в это дело.
Старый Дилл был ошеломлен.
— А между тем, мистер Арчибальд, бедный Ричард страдает!
— Да, я знаю.
— А разве справедливо, что невинный несет наказание за виновного? Если бы кто-нибудь взялся оправдать Ричарда, то можно было бы доказать, что он невиновен.
— Да, и есть человек, который взялся за это, Дилл! Это мистер Белл. Он уже виделся с Ричардом. А меня это не касается.
Глаза Дилла засветились.
— Очень хорошо! Я вас понимаю. А я немедленно отправлюсь к Бэллу и доведу до его сведения то, что сейчас слышал.
Дилл побежал в контору адвокатов. Там он заперся вдвоем с мистером Беллом.
Только в третьем часу дня судьи заняли свои места. Их было только двое — Герберт и Риннер. Они говорили о делах, связанных с выборами. Тут в зал суда вбежал запыхавшийся мистер Белл и объявил, что должен сообщить об очень важном деле, потребовав аудиенции за закрытыми дверями.
Судьи посовещались между собой, а затем согласились исполнить просьбу своего собрата. Они удалились в отдельную комнату и вышли из нее только спустя четыре с половиной часа, причем на их лицах было написано неподдельное изумление.
— Сегодня после обеда я увижусь с доктором Мартеном в конторе отца, — воскликнул за столом маленький Уильям. — Мы с вами поедем, миссис Вин, не так ли?
— Не знаю, Уильям. Миссис Карлайль сама повезет вас.
— Нет, не она, а вы со мной поедете.
Краска разлилась по лицу гувернантки при одной мысли о том, что она поедет в контору Карлайля; ей не верилось, что это могло случиться.
— Миссис Карлайль сама сказала мне, что поедет с вами, — заметила она ребенку.
— А мне мама говорила, что вы поедете.
Вошла миссис Карлайль и разрешила сомнение.
— Миссис Вин, пожалуйста, будьте готовы к трем часам — вы повезете Уильяма к отцу.
Сердце сильнее прежнего забилось в груди Изабеллы.
— Мне показалось, вы сказали… — пробормотала бедная женщина.
— Да, я хотела ехать, но так как яожидаю гостей, то не выйду сегодня.
Для Уильяма заложили пони. Ребенка сопровождал грум, которому приказано было вернуться с экипажем, а Уильям должен был прийти назад пешком вместе с миссис Вин.
Карлайля не было, когда они явились в контору. Ребенок побежал в кабинет отца, миссис Вин последовала за ним.
— Я приехал повидаться с доктором Мартеном. Где же папа, мистер Дилл?
— Не знаю. Но зачем вам видеться с доктором? У вас такие розовые щечки! Вероятно, вы чувствуете себя не так уж плохо.
— Да, я очень хотел бы этого, мистер Дилл. Мне так надоело глотать противные лекарства!..
— Как здоровье вашей мамы?
— Она здорова, мистер Дилл!.. А какой шум поднялся в полицейской конторе! Мы ехали мимо, и мой бедный пони страшно испугался, так что я вынужден был его сдерживать… Я видел, как топтали желтую розу…
— После выборов все успокоится. Как бы мне хотелось, чтобы выборы поскорее окончились и этот кандидат убрался отсюда.
— Вы хотите сказать — Левисон?
— Он самый, — подтвердил старик. — Это не человек, а чудовище.
Щеки Изабеллы покрылись яркой краской.
— Разумеется, ему не удастся взять верх над отцом, — изрек маленький Уильям пророческим тоном.
— Он никогда не возьмет верх над таким честным человеком! Нет, Господь не допустит этого! — воскликнул Дилл.
В дверях показался клерк, за ним вошел какой-то клиент — клерк думал, что Карлайль у себя. Дилл проводил клиента в кабинет и мимоходом осмотрел странную фигуру гувернантки. На ней, по обыкновению, было черное шелковое платье. Иногда она одевалась довольно нарядно, иногда просто, но неизменно в черное. На этот раз она надела кофту, скрывавшую ее тонкую талию. На голове у нее была соломенная шляпа, а дополняли туалет некрасивые очки, за которыми никто не мог увидеть ее глаз.
