— Так она сдала?
— Сдала, но не лично. Как я уже говорил, последние дни перед каникулами она не появлялась. Думаю, зашла в учительскую, когда там никого не было. Или передала через другого преподавателя. Я нашел ее работу у себя в ящике.
— Могу я на нее глянуть?
В какой-то момент Пересу показалось, что преподаватель откажет, однако Скотт лишь глубоко вздохнул, недовольный тем, что его отвлекают. И повел Переса к классам, где преподавали английский. Спустившись вниз по лестнице, они зашли в пустую классную комнату в старом крыле здания. Несмотря на бледный солнечный свет, пробивавшийся через запыленное мансардное окно, здесь было холоднее, чем в учительской. Скотт отпер ящик стола и вытащил объемную коробку.
— Я постарался собрать все работы Кэтрин. Думал, ее отцу будет приятно.
Он водрузил коробку на стол, но открыл ее не сразу.
Перес почему-то ожидал увидеть тот же самый небрежный почерк, которым был написан и план фильма, но Кэтрин сдала краткое содержание распечатанным на принтере. Заглавие было тем же, «Огонь и лед», выделенное жирным шрифтом. Все то время, пока Перес читал, он ощущал на себе пристальный взгляд Скотта.
«В основе данного фильма — стереотипное восприятие природы и истории Шетландов, которое развенчивается на примерах современной жизни островов. Повествовательная линия как таковая отсутствует; отдельные эпизоды и непридуманные диалоги позволяют зрителю самому сделать выводы о тех ценностях, которые формируют уникальное островное сообщество. В фильме сняты настоящие шетландцы, коренные и приезжие, сохранена их стилистика речи. Мой голос за кадром звучит только в начале каждого эпизода, задавая тон; никаких этических суждений я не высказываю».
— И что, это все? — спросил Перес. — Вам оно не показалось уж больно кратким? Тут ведь никакой конкретики.
— Совершенно верно, — согласился Скотт. — Именно на это я и собирался указать Кэтрин во время нашей следующей встречи. К сожалению, она так и не состоялась.
Выходя из школы, Перес краем глаза заметил Джонатана Гейла, того самого, который в Новый год подвозил Салли и Кэтрин. Ускорив шаг, он нагнал парня:
— Привет! Как дела?
Джонатан пожал плечами:
— Меня приняли в Бристольский — со следующего года. Жду не дождусь, когда уеду отсюда.
— Скучаешь по Кэтрин? Потерять любимого человека…
— Скучаю? Да нет, не вижу причин. Она добивалась одного — выставить меня идиотом.
Переса вдруг осенило: он понял, что Джонатан имел в виду.
— Ты про Новый год? Кэтрин была с Робертом Избистером? — Перес решил, что Кэтрин нарочно заигрывала с Робертом в присутствии Джонатана.
Джонатан лишь горько рассмеялся:
— Что вы, ничего подобного. Роберт вовсю тискал Салли. Смотреть было противно, я не знал, куда глаза девать.
Тогда Перес подумал: а не затеял ли Роберт представление? Может, так он пытался пробудить в Кэтрин ревность? Но не настолько же он увлекся девушкой, чтобы ее отказ толкнул на убийство?
Кэсси хотела, чтобы в день праздника папа забрал ее к себе. Дункан всегда отмечал Апхеллио двадцать пятого числа — как раз когда в самом Леруике устраивали шествие. Он собирал гостей на пляже, они разжигали большой костер, а после шли в дом. Праздник у Дункана не имел ничего общего с тем зрелищем, которое устраивали для туристов в Леруике, — это была шикарная вечеринка для своих. Но, зная, что вечеринки Дункана всегда заканчиваются попойкой, Фрэн с самого начала была против. Едва ли Дункан будет в состоянии присматривать за ребенком. Особенно теперь, без Селии, которая хоть как-то держала его в рамках.
Было воскресенье, с утра Дункан возил Кэсси на Анст — в гости к родне, а сейчас Фрэн и Дункан стояли на пороге ее дома и ругались, правда вполголоса, чтоб Кэсси, смотревшая по телевизору мультики, не услышала.
— Да ладно тебе, — убеждал Дункан. — Она будет в восторге. Отвлечется от всего, что тут происходило.
— Ты что, смеешься?! — Фрэн с ужасом представила вечеринку глазами ребенка. Воображение тут же нарисовало ей Кэсси, которая одиноко бродит по пляжу, глядя снизу вверх на незнакомых дяденек и тетенек, в то время как отец развлекается со своими приятелями. Языки пламени отбрасывают на их лица жуткие тени. А Кэсси и без того постоянно твердит о чудищах. — Да она до смерти перепугается. А ты, вместо того чтобы за ней присматривать, надерешься.
Дункан побледнел и часто заморгал — как будто ему залепили пощечину. Фрэн невольно отступила, ожидая взрыва негодования, но Дункан ответил тихо, почти шепотом:
— Ты в самом деле думаешь обо мне настолько плохо?
Он развернулся и ушел, даже с Кэсси не попрощался.
Фрэн смотрела ему вслед, ее терзали угрызения совести. Что, если она к нему несправедлива? Может, позвонить и сказать, что она согласна, пусть только обещает глаз с Кэсси не спускать? С другой стороны, он всегда умудрялся повернуть так, чтобы она, Фрэн, оказалась виноватой. Может, и сейчас думал надавить на жалость.
Похоже, Дункан уже пообещал дочери, что заберет на Апхеллио к себе, потому что Кэсси только о празднике и говорила — наслушалась отца, не иначе. Язык у него был хорошо подвешен. И когда Фрэн ясно дала понять, что к отцу Кэсси не поедет, та устроила настоящий концерт. Упала на кровать и заревела, всхлипывая и хватая ртом воздух, так что Фрэн перепугалась: вдруг у дочери приступ? Между всхлипами Кэсси истерично выкрикивала: «Никогда больше не пойду в школу! Все будут праздновать Апхеллио! Мы раскрашивали ладью! У Джейми дядя — в отряде викингов. Что я им скажу? Что они обо мне подумают?»
Зареванное лицо Кэсси облепили волосы, и Фрэн убрала пряди со лба и щек.
— Мы поедем в Леруик, — пообещала она. — Будем смотреть шествие. И как ладью сожгут — тоже. Это и есть настоящий праздник. Не то что какой-то костер на пляже.
Рев внезапно прекратился, Кэсси лишь для порядка пару раз всхлипнула напоследок. Фрэн невольно задумалась: а не передается ли умение использовать других в своих целях генетически? По отцовской линии, само собой?
Оказалось, Юэн Росс тоже собирался на фестиваль.
На следующий день, отведя Кэсси в школу, Фрэн на обратном пути заглянула к нему. Он угостил ее кофе и повел в гостиную с огромным окном на залив.
— Полиция выяснила, что фильм Кэтрин закончить не успела. Она попросила разрешения сдать работу позже, чтобы включить в нее эпизод с фестиваля огня. Очень подходит к теме, правда?
Фрэн поняла, что Юэн, с тех пор как нашел блокнот и раскадровку, ни о чем другом не думал. Он настойчиво доискивался причины смерти дочери, не мог ни спать ни есть и находился на грани помешательства. Пришпилив план фильма на кухонную стену, он, даже заваривая кофе, не отрывал от него глаз. Фрэн чуть было не спросила Юэна, был ли он у врача. Но тот снова заговорил:
— Я знаю, что Кэтрин ходила в библиотеку — почитать историю возникновения Апхеллио. Впрочем, о празднике она отзывалась довольно язвительно. В шествии принимают участие одни мужчины, что для нее, девушки независимой, естественно, просто возмутительно. Поначалу это были своего рода игрища. В восемнадцатом веке жители островов отмечали день зимнего солнцестояния — катили по улицам Леруика подожженные бочки со смолой. Очень опасная потеха. Кэтрин бы завтра пошла смотреть. Мы об этом разговаривали, но тогда я не подумал, что оно как-то связано с ее фильмом. Считал, что ей скорее любопытны дурацкие происшествия, без которых не обходится ни один праздник, нежели само зрелище. — Юэн снова замолчал, погрузившись в свои мысли. Потом отвернулся от окна, посмотрел на Фрэн: — Завтра вечером съезжу, наверное, в Леруик. Незадолго до гибели Кэтрин мы говорили, и я обмолвился, что поеду. Хотя… мое присутствие в любом случае ничего бы ей не дало. Но я должен быть там. Вы можете счесть это глупостью, но я дал слово и сдержу его.
— Хотите, поедем вместе? Я обещала Кэсси, что свожу ее на праздничное шествие. Одноклассники обязательно там будут, вот и она рвется.
— Вы знаете, нет, — отказался Юэн. — Спасибо за приглашение, но вряд ли я окажусь приятной компанией.
Последовала неловкая пауза. Фрэн чувствовала, что сейчас Юэн ее обществом явно тяготится. Но ей не хотелось оставлять его один на один с навязчивыми идеями. И потом, она кофе только пригубила. Нехорошо взять и уйти так сразу — она поставит в неудобное положение обоих.
— Каковы ваши планы, Юэн? — наконец нашлась она. — На будущее. Останетесь? Или продадите дом и уедете с островов?
— Так далеко я еще не загадывал.
Внимание Юэна привлекла лодчонка, пересекавшая залив. Фрэн чувствовала, что он по-прежнему силится проникнуть в смысл записей дочери, докопаться до причины ее гибели. Это единственное, что его интересовало.
— Как по-вашему, инспектор Перес — человек толковый? — неожиданно спросил он.
