— Нет.
— А спали крепко?
— Как убитый, — ответил Пилгрим. Он заметно побледнел, но смотрел прямо в лицо Аллейну.
— Странно, что вы спали так крепко. В ту ночь бушевала страшная гроза, — соврал Аллейн. — Сверкали молнии. Хлопали двери. По всему дому метались горничные. Неужели вы ничего не слышали?
Пилгрим задумался.
— Очень странно, но я и в самом деле спал беспробудным сном. Я вообще на сон не жалуюсь, но в ту ночь я словно куда-то провалился. Должно быть, коньячок у Паскоу оказался для меня слишком крепок.
— Понимаю, — сказал Аллейн. — Теперь, мистер Пилгрим, взгляните, пожалуйста, вот на это.
Аллейн кивнул одному из своих людей, который тут же приблизился к нему, держа в руке бесформенный коричневый свёрток. Затем развернул бумагу, под которой обнаружился старый плащ.
— Это же мой макинтош, — удивился Пилгрим. — Я надеваю его, когда копаюсь в машине.
— Вы правы, — кивнул Аллейн.
— Как он к вам попал?
— Взгляните на рукав, мистер Пилгрим. Я хочу, чтобы вы вспомнили, откуда взялась вот эта дырка на обшлаге.
— Понятия не имею. Откуда мне знать? Эта штуковина у меня с допотопных времён. Я ведь и из машины-то её никогда не вытаскивал. Разве что, когда залезал под днище. Мне кажется, дырка прожжена сигаретой.
— Нет, мистер Пилгрим. Она прожжена кислотой.
— Кислотой? Что за чушь! То есть, я хочу сказать — откуда у меня там возьмётся кислота?
— Это как раз то, что я хотел узнать у вас.
— Боюсь, что не в состоянии вам ответить. Просто не представляю.
— Дырка довольно свежая, мистер Пилгрим.
— Да? Ну и что?
— Могла это быть азотная кислота?
— Не знаю. А что?
— Вы не занимаетесь гравированием, мистер Пилгрим?
— Немного. Но только не в этом плаще. Послушайте, мистер Аллейн…
— Пошарьте в карманах.
Пилгрим с вытянутым лицом запустил руки в карманы и вытащил пару перчаток.
— Обратите внимание на тыльную сторону правой перчатки, — сказал Аллейн. — Видите маленькое пятнышко? Присмотритесь повнимательнее. Оно совсем крохотное, но оно тоже оставлено кислотой. Как вы можете это объяснить?
— Откровенно говоря — никак. Эти перчатки всегда лежат у меня в карманах.
— Понимаю. А вы никому не отдавали свой плащ? Может быть, кто-то другой надевал ваши перчатки?
— Не знаю. Может быть, — пожал плечами Пилгрим. Он вдруг поднял голову, в глазах застыл нескрываемый ужас. — Наверное, я и впрямь кому-то давал их, — сбивчиво заговорил он. — Или механик в гараже воспользовался ими. Да, ведь и кислота из аккумулятора могла оставить эти пятна.
— А мисс Сиклифф никогда не брала ваши перчатки?
— Нет.
— А в Анкертон-мэноре, когда она каталась верхом?
— Боже упаси! — с горячностью воскликнул Пилгрим. — Тем более, что как раз накануне я подарил ей шесть пар модных перчаток разных цветов. Они Вальме настолько понравились, что она даже обедала в голубых, а ужинала в алых.
— А когда ездила верхом?
— Для верховой езды у неё есть специальные охотничьи перчатки. Послушайте, в чём дело?
— Мисс Сиклифф — умелая наездница?
— Прекрасная!
— А что за коня вы ей дали?
— Гунтера[26] — самого лучшего.
— Теперь взгляните сюда, на изнанку левой перчатки. Видите это пятнышко у основания мизинца?
— Да, вижу.
— Мы отдавали его на анализ. Это кровь. Вспомните — может быть, вы где-то укололись или поранились? Совсем недавно.
— Кажется, да, — тихо промямлил Пилгрим, бледный, как смерть.
— Где?
— Точно не помню. В Анкертоне, кажется. О колючие кусты.
— Вы носили перчатки с собой?
Пилгрим сидел ни жив, ни мёртв. В лице не было ни кровинки.
— Да, наверное. Да.
— Вы же только что сказали, что перчатки всегда были в машине.
— Это уже зашло слишком далеко, — судорожно выдавил Пилгрим. — Боюсь, что больше не стану отвечать на ваши вопросы.
— Что ж, это ваше право, мистер Пилгрим, — согласился Аллейн. — Фокс, попросите, пожалуйста, мисс Сиклифф заглянуть к нам. Благодарю вас, мистер Пилгрим. Подождите снаружи, пожалуйста.
— Нет, — сказал Пилгрим. — Я хочу присутствовать при вашей беседе.
Аллейн замялся.
— Ну, ладно, — кивнул он наконец. Но плащ и перчатки бросил под стол.
Свой приход Вальма Сиклифф обставила с уже привычной театральностью. Прикрыв за собой дверь, чуть постояла, обводя взглядом собравшихся мужчин и словно проверяя, какое произвела впечатление.
— Приветик, — прощебетала она. — Все роете? Что с тобой, Бейсил — ты выглядишь так, словно кого-то ухлопал.
Пилгрим не ответил.
— Я послал за вами, мисс Сиклифф, — сказал Аллейн, — чтобы узнать, не согласитесь ли вы нам помочь.
— О, я буду только счастлива помочь вам, мистер Аллейн, — лучезарно улыбнулась красотка.
— Скажите, вы выпили тот аспирин, что приготовил для вас мистер Пилгрим вечером в пятницу?
— Не весь. Он показался мне слишком горьким.
— Но прежде вы говорили, что выпили.
— Да, я чуть-чуть глотнула. Я и без него прекрасно спала.
— Как ваша порезанная ладонь?
— Моя… А, все зажило, спасибо.
— Могу я взглянуть на неё?
Вальма протянула ему руку тем же царственным жестом, что и в понедельник, но на сей раз её тонкие и изящные пальцы едва заметно дрожали. У основания мизинца ещё краснел небольшой шрам.
— Оставьте её в покое! — взорвался Пилгрим. — Вальма, не отвечай ему! Слышишь? Не отвечай!
— А в чём дело? — спросила Вальма. — Бейсил, что с тобой!
— Вы сказали, мисс Сиклифф, что оцарапались о гриву лошади, — напомнил Аллейн.
— Нет, мистер Аллейн, это вы мне сказали.
— Да, но вы приняли такое объяснение.
— В самом деле?
— А чем вы объясните происхождение этой ранки сейчас?
— Я оцарапалась о поводья.
— Мистер Пилгрим, вы обратили внимание на эту царапину в субботу вечером? Ранка ведь была совсем свежая.
— Я не видел её руки. Вальма была в перчатках.
— В течение всего ужина?
Пилгрим промолчал.
— Помнится, мисс Сиклифф, когда я заметил, что наездница вы, видимо, неопытная, вы подтвердили, что отнюдь не считаете себя амазонкой. Так?
— Во мне говорила скромность, мистер Аллейн.
Аллейн нагнулся и извлёк из-под стола старый плащ и перчатки.
— Вы узнаете эти вещи, мисс Сиклифф?
— Я… не знаю. Ах, да. Это вещи Бейсила.
— Подойдите поближе.
Вальма Сиклифф медленно обогнула стол. Аллейн молча показал ей дырку на обшлаге рукава, а затем, по-прежнему не открывая рта, ткнул в пятнышко у основания левого мизинца вывернутой наизнанку перчатки. Молчание нарушил Бейсил Пилгрим.
— Не знаю, чего они к тебе прицепились, Вал, но ты никогда не надевала эти вещи! Я это точно знаю. И сказал им. Я готов присягнуть… и присягну, — что ты ими никогда не пользовалась. Вальма!
— Молчи, кретин! — завизжала она. — Болван проклятый!
— Вальма Сиклифф, — торжественно произнёс Аллейн, — именем закона, я арестую вас за убийство Вольфа Гарсии, на основании…
Трой сидела на пледе возле центральной клумбы розового сада леди Аллейн. Сам Аллейн стоял рядом, глядя на художницу с нескрываемой нежностью. Потом он заговорил:
— Уже с понедельника мы не сомневались, что смертельную ловушку для Сони подстроил Гарсия. Отпечатки его пальцев остались на банке с опиумом, а это, поскольку первую порцию подготовил Малмсли, свидетельствовало о том, что Гарсия затем курил ещё. Думаю, что именно под влиянием наркотика в его затуманенном мозгу и созрел дьявольский план расправы с Соней. Причина очевидна — Соня настаивала, что он должен на ней жениться. Впрочем, для Гарсии главная угроза состояла в том, что Соня вторгалась между ним и его работой. Уже сегодня, арестовав Вальму Сиклифф, я снова повстречался с мисс О'Доуни, бывшей подругой Сони. Теперь, узнав правду, она больше ничего не скрывала. Я выяснил, что шантажем Соня и Гарсия занимались на пару. Соня, выманив у Пилгрима деньги, передала их Гарсии. Гарсия же, по словам мисс О'Доуни, шантажировал Вальму Сиклифф. Он грозил рассказать Пилгриму, что Вальма была его — Гарсии — любовницей. Гарсия пообещал, что если Вальма ему не заплатит, то он пойдёт к старому пэру и такое порасскажет про творившиеся в студии оргии, что матримониальные планы Сиклифф растают, как дым. Все это было у Гарсии согласовано с Соней. Пока она доила Пилгрима, он обрабатывал Сиклифф. Сперва Вальма упиралась, но когда Гарсия показал выполненные им рисунки и картины, на которых она была изображена в обнажённом виде, и рассказал, какими скабрёзными подробностями их сопроводит, она сломалась. Больше всего на свете боясь потерять Пилгрима, она согласилась, что в пятницу вечером после того, как все разъедутся, встретится с Гарсией в студии и обсудит условия выплаты. Все это Гарсия поведал Соне, которая, в свою очередь, поделилась приятной новостью с подружкой, взяв с неё клятву о молчании.
