– Вы считаетесь в Скотленд-Ярде экспертом по огнестрельному оружию, да, сержант Мэтерс? – с приветливой улыбкой начал сэр Эрнест.
– Нет, сэр.
– Нет? – изобразил изумление сэр Эрнест. – Разве вы не эксперт?
– Не эксперт, сэр, но имею, так сказать, практические познания.
– Ну, как и многие из нас. И в какой же степени ваши познания в области оружия превосходят познания обычного человека?
– Проходя подготовку к службе, я прошел курс обучения.
– И этот курс, хотя и не выдвинул вас в эксперты, позволил, произведя беглый осмотр, провозгласить, как давно производились выстрелы из того или иного оружия?
– Знания, полученные благодаря подготовке, позволяют мне распознать оружие, из которого никогда не стреляли.
– Исследуя револьвер, вы разобрали его на части?
– Нет.
– Рассматривали его в лупу?
– Нет.
– Так вы вообще-то осматривали его или просто взглянули?
– Осмотрел, насколько счел нужным.
– Другими словами, просто заглянули в дуло?
– Нет.
– Неужели даже не заглянули?
– Я очень внимательно осмотрел внутреннюю поверхность ствола.
– Внимательно? Понятно: зрение ваше так превосходно, что удалось выявить отсутствие нагара и бороздок на стволе без применения лупы?
– Проведенный осмотр меня удовлетворил.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, но, к сожалению, он не удовлетворяет меня. Давайте проясним дело. Вы действительно искали нагар, борозды и так далее или просто заглянули в дуло и сказали себе: «Смазка сухая, значит, из револьвера не стреляли»?
– Мне было ясно, что из этого револьвера не стреляли.
– На мой вопрос вы не ответили, ну да ладно. Пойдем дальше. Правильно ли я понял, сержант, что вы сказали не «из этого револьвера в последнее время не стреляли», а «из этого револьвера никогда не стреляли». Наличие сухой смазки ничего не говорит о том, стреляли из оружия или не стреляли много лет назад. Что вы на это скажете?
– Я навел справки и выяснил, что из этого револьвера не стреляли ни разу.
– И где же вы навели справки?
– У оружейника, который продал этот револьвер.
– И оружейник сообщил вам, что мистер Тодхантер приобрел оружие совершенно новое?
– Нет, не совсем новое.
– Но вы же ответили моему коллеге, что револьвер был новехонький.
– Позвольте, сэр, уточнить: револьвер можно назвать новехоньким, если из него никогда не стреляли, – терпеливо растолковал сержант, – но вообще-то он довольно старый.
– Старое, ржавое оружие едва ли можно назвать «новехоньким».
– Оно не ржавое.
– Не ржавое? Хорошо, к этому мы еще вернемся. Значит, это старое, военных времен оружие никогда не было в действии? Вы это имели в виду?
– Именно это, да, сэр.
– Стало быть, револьверу двадцать лет, и все-таки он не ржавый?
– За ним хорошо следили.
– То есть старая, высохшая смазка предотвращает появление ржавчины?
– Этого сказать не могу.
– Но вы же эксперт!
– Но не по смазке.
– Но разве забота о состоянии оружия, включая смазку его, не является важной частью предмета?
– Это специальные знания, я ими не обладаю.
– Кто бы мог подумать, что нужно обладать специальными знаниями, чтобы понимать, что старая, никуда не годная смазка вряд ли противостоит образованию ржавчины. И все-таки, по вашим словам, на револьвере ее не было. Ствол, насколько вы могли рассмотреть, выглядел чистым и блестящим?
– Насколько я помню, да.
– Вы согласитесь с тем, что выстрел, когда пуля, вылетев из ствола, могла снять, соскрести с него всякий налет, вкупе с последующей тщательной чисткой револьвера являются более правдоподобным объяснением отсутствия ржавчины?
– Нет.
– Вы находите это менее правдоподобным, чем магические свойства старой смазки, которая предотвращает появление ржавчины даже после того, как высохли составляющие ее масла?
– Что старая смазка предотвращает ржавчину, я сказать не могу.
– Но вы согласны, что если объяснение засохшей смазке еще можно найти, то никак нельзя выяснить, стреляли из этого оружия недавно или нет?
– Я выяснил, что из него не стреляли.
– Ах да – вы навели справки. И когда это произошло?
– В прошлом ноябре.
– До того, как увидели – не станем употреблять слово «осмотрели» – револьвер, или после?
– После.
– И в результате выяснилось, что из этого оружия никогда не стреляли?
– Именно так.
– Разве вы не утверждали в присутствии подсудимого, что из револьвера никогда не стреляли, после того как мельком взглянули на оружие?
– Может, и утверждал.
– Если я правильно понял, так и было?
– Очень может быть.
– Еще до того, как навели справки?
– Да.
– Но если именно информация, полученная вами в результате расспросов, убедила вас в том, что из этого револьвера никогда не стреляли, как вы могли утверждать это наверняка еще до того, как навели справки?
– Наличие высохшей смазки и отсутствие царапин и следов нагара создали у меня впечатление, что из этого револьвера никогда не стреляли. А расследование, проведенное позже, это впечатление подтвердило.
– Ах, теперь вы называете это «впечатлением»?
– Я был убежден в том, – повторил сержант с упорством, которое бесило мистера Тодхантера так, что хоть кричи, – что из этого оружия никогда не стреляли.
– Насколько я понимаю, у вас была возможность осмотреть дом мистера Тодхантера. Какое впечатление он на вас произвел?
– Что ж, довольно уютный дом… – Выучка выучкой, а в голосе сержанта послышались растерянные нотки.
– Как вам показалось, там живет человек, который ценит комфорт?
– Пожалуй, да. Можно сказать и так.
– Не опасайтесь высказать свое мнение. Вы же видели этот дом своими глазами. К примеру, как там было – прибрано или нет?
– Мне показалось, что в нем довольно чисто.
– А холодно в доме или тепло?
– Тепло.
– Вы заметили какие-нибудь отопительные приборы – к примеру, батареи центрального отопления?
– Да, я заметил, центральное отопление установлено.
– А электрические камины в спальнях?
– Я побывал только в одной спальне.
– Ну и был в ней электрокамин?
– Да, был, – кисло кивнул сержант, сообразив наконец, куда дует ветер.
Сэр Эрнест сбросил маску.
– Вот именно! А вам известно, что масла, особенно очищенные, которые используются для ухода за огнестрельным оружием, чувствительны к воздействию тепла?
– По маслам я не специалист.
– Разве надо быть специалистом, чтобы знать, что в тепле смазка быстро высыхает?
– Не могу сказать.
– Вы сообщили нам, что увидели револьвер не ранее ноября. Как известно, мисс Норвуд убита в сентябре. Вы готовы подтвердить под присягой, что за полных два месяца в жарко натопленной комнате теплого дома смазка револьвера не высохнет?
– Я не намерен подтверждать под присягой что-либо касательно смазки, – как сумел, извернулся сержант.
– Но однако же, будучи не под присягой, считали возможным высказываться по этому поводу?
– Я просто выразил мнение.
– Да. Правильно ли я понял, что, не располагая необходимым опытом и познаниями, вы высказали вслух мнение, для которого у вас не было оснований, повторили его перед начальством не как мнение, а как установленный факт, и теперь ищете оправданий своему безапелляционному и беспочвенному заявлению?
Вот тут-то он наконец ухватил сержанта за живое.
– Это несправедливо – так излагать дело! – возмутился он.
– Излагаю, как есть, – парировал сэр Эрнест и, довольный собой, сел.
Мистер Бэрнс, приняв эстафету, бережно обратился к своему взъерошенному свидетелю:
– Не вдаваясь в технические и прочие, может быть, не столь уж и важные детали, справедливо ли будет утверждать, что ваша подготовка, не включавшая знакомства с особыми свойствами смазок, тем не менее позволила вам при осмотре револьвера сразу определить, что из него никогда не стреляли?
– Да, сэр, – буркнул сержант, был отпущен и с явным облегчением покинул место для дачи показаний.
Мистер Тодхантер, который слушал этот допрос с негодованием: и как этому сержанту хватает совести выдавать за установленный факт совершенно необоснованную догадку? – все-таки не мог не посочувствовать свидетелю. Сам-то он чувствовал облегчение еще большее. Умница сэр Эрнест на редкость ловко вывернулся из затруднительного положения.
