Увидев меня, он сказал:
– Уотсон, я специально занялся изучением родословной нашего клиента. И вот что выяснил: похоже, принц связан узами крови едва ли не с каждой легендарной фигурой из европейского прошлого. Закажите завтрак. Рекомендую омлет с луком, шалотом и резанцем. Хотя вполне возможно, что здесь вам не хуже миссис Хадсон приготовят жареные почки и курицу в остром соусе или даже подадут блюдо холодной ветчины и заливное.
– А что известно о его жене? Он ничего о ней не рассказывал.
– Он вступил в династический брак с принцессой Марией Луизой Бурбон-Пармской, дочерью Роберта I Пармского и принцессы Марии Пии Бурбон-Сицилийской. Она подарила ему четырех детей: Бориса, Кирилла, Евдоксию и Надежду.
– И?..
– И умерла вскоре после рождения Надежды.
– Так он вдовец?
– Я вижу, вы прекрасно выспались! Да, он вдовец. Принц обладает завидными познаниями в области естественных наук. Он известный ботаник и энтомолог. А кроме того, разбирается в лингвистике, алхимии, филателии, широко известен как художник. Короче, может поддержать разговор на любую тему. Тут вам и политика, и музыка, и архитектура, дарвинизм, спиритуализм, возможно, даже кулинария.
Проводник принес нам целую стопку разных периодических изданий, среди которых была «Женевская газета», в свое время первой опубликовавшая сообщение информационного агентства «Рейтер» о смерти Холмса и профессора Мориарти в тот злополучный день девять лет назад.
Единственной газетой, выходившей с переводом на английский, оказалась румынская «Adevărul de Cluj» («Клужская правда»).
– Холмс, – сказал я со смешком, – послушайте-ка, что тут пишут. «Странные происшествия в Восточной Богемии».
Статья начиналась так:
Человеческий скелет, обнаруженный во время рытья глубокого колодца в деревне Микуловице, может указывать на место сборищ вампиров. Боясь, как бы покойник не восстал из могилы, голову и грудь его придавили огромными камнями. «Такого обращения удостаивались только вурдалаки», – сообщает местный священник.
Нельзя исключать, что означенное место служило единственным в своем роде кладбищем восстающих из мертвых, которые, выйдя из могилы, охотятся на людей. Все найденные там останки свидетельствуют о том, что над вампирами совершались ритуальные действия. Одних придавили гнетом, другим вбили гвоздь в висок, третьим отрезали головы, уложив их затем лицом вниз, чтобы они не могли отыскать дорогу назад в мир живых. Эти погребальные обычаи доказывают, что в глазах местных жителей усопшие были revenants[13], а не обычными людьми.
Самым ужасным из всех описываемых мне показался следующий факт:
Некоторые тела были захоронены лицом вниз, чтобы пробудившийся вампир не смог выбраться наружу, а, наоборот, ушел еще глубже под землю.
Далее в статье описывался случай, произошедший совсем недавно в румынской деревне Маротинул-де-Сус. Когда одну женщину поразил странный недуг, жители той деревни заподозрили, что она вампир. Около полуночи несколько родственников недавно умершего мужчины, считавшегося вампиром, выкопали его останки, вынули сердце, которое затем сожгли. То, что от него осталось, всыпали в воду и дали выпить заболевшей женщине, чтобы изгнать из нее вампира.
– Холмс, и что вы думаете по поводу всего этого? – спросил я, нервно хихикая.
Мой друг оставил вопрос без ответа. Вместо этого он уставился в окно поезда, за которым мелькал быстро меняющийся пейзаж.
Глава шестая,
в которой нам назначают встречу у Железных Ворот
На второй день пути, ближе к вечеру, поезд оказался в гористой местности. Величественные хвойные леса спускались к самой кромке возделываемых полей в долинах. Мы ощущали пряный и в то же время тонкий аромат сосновой смолы. По мере нашего продвижения сочные тона зелени потихоньку размывались.
Над нами вставали остроконечные вершины гор, прорезанных руслами полноводных быстрых рек, и грозящие сходом лавин горные перевалы, которые, казалось, никогда и никому не удастся преодолеть.
В одном месте подтаявший снег с ревом обрушился в гигантскую расщелину, напомнив нам о недоброй памяти Рейхенбахском водопаде, от подножия которого из черных глубин поднимаются вверх бесчисленные клочья тумана.
Мы любовались пышной весенней зеленью горных лугов, особенно яркой рядом с нетронутой белизной горных пиков, постепенно краснеющих под лучами солнца, которое опускалось в ущелье.
Наступившая в Европе весна прогревала гранит под скудным слоем почвы. Заросли цветов ложились заплатами на замшелые скалы. Вероника, огненно-красный водосбор, костенец, дикая примула и луговой сердечник соседствовали с островками белого клевера, который курчавился по берегам сверкающих горных потоков.
Прошла еще одна ночь. Мерно покачивающийся вагон доставил нас в речной порт Оршову. Путешествие в «Восточном экспрессе» подошло к концу.
Наш багаж ждал своей очереди, пока из вагонов выгружали живого медведя и несколько огромных панно с видами Санкт-Петербурга. К нам подошел начальник станции и, спросив, не англичане ли мы, передал записку от сэра Пендерела Муна. Британский посол, находившийся неподалеку, справлялся, не выберем ли мы время увидеться с ним в течение ближайшего часа возле Железных Ворот, как назывались лежащие неподалеку дунайские пороги.
Я отправился искать экипаж, а Холмс велел носильщику доставить наши вещи в контору Австрийско-Дунайской пароходной компании.
Через тридцать минут нас высадили у легендарных Железных Ворот, столь же восхитительно-грозного создания природы, как и Рейхенбахский водопад. Вода рушилась сквозь гранитную теснину стеклянными листами, и шум ее напоминал звуки далекого фортепиано, то и дело наигрывающего одну и ту же приятную мелодию в тональности соль мажор. Брызги разлетались в воздухе, словно дым над горящим домом.
Странно было видеть в таком первозданно диком месте группу мужчин, как будто выбравшихся на пикник, в коротких черных пиджаках с широкими лацканами, соломенных шляпах канотье и жемчужно-серых перчатках. Они скакали по сырым камням, словно дикие козы на Хайберском перевале. Двое или трое из них несли в руках подзорные трубы. Ветерок доносил до нас их голоса, приглушенные расстоянием.
Какой-то человек, сидевший в одиночестве на краю каменного карниза и как будто завороженный мерцанием кипящей внизу воды, при виде нас поднялся и стал карабкаться вверх, нам навстречу, неуверенными движениями выдавая свой не юный уже возраст.
– Мистер Холмс и доктор Уотсон, я полагаю? – осведомился он с приятной улыбкой.
– А вы, надо думать, его превосходительство британский посол? – ответил я вопросом на вопрос.
Он протянул руку:
– Совершенно верно. Простите, что прервал ваше путешествие, но я хотел переговорить с вами до того, как вы отправитесь в Софию. Я так понимаю, что вы взялись исполнить поручение принца Фердинанда, – тут он понизил голос и продолжил совсем тихо, – в надежде вернуть некое пропавшее сокровище, как мне кажется?
Я опустил голову, невольно насторожившись. Вряд ли нашему расследованию пойдет на пользу то обстоятельство, что некоторые его подробности уже известны дипломатическому корпусу.
Посол испытующе посмотрел на меня:
– Могу ли я спросить, доктор Уотсон, взяли вы с собой ваш знаменитый армейский револьвер?
– Конечно, сэр Пендерел, – ответил я. – Но, как вы знаете, мы здесь для того, чтобы вернуть Зографское евангелие, а не состязаться в стрельбе.
– Возможно, поиски древней рукописи представляются вам делом простым и неопасным, но вы на Балканах, – парировал посол. – Хотя вооружение местных убийц скорее представляет интерес для археологов и хранителей Британского музея, оно способно наносить нешуточные раны. Вон там, – он указал в сторону Болгарии, за Дунай, – вот-вот закончится смертельная игра. Принц постоянно рискует пасть от руки наймитов, подосланных русскими. Вам предстоит отправиться вместе с ним в самые глухие и отдаленные уголки Европы.
– Принц предупреждал нас об этом, – отмахнулся я.
– А вы приняли это за шутку? – строго вопросил сэр Пендерел. – Я прошу вас отказаться от этого заблуждения. Опасность слишком велика. Политические убийства входят в моду по всей Европе. Их жертвой стали русский царь и французский президент[14]. Почему болгарский великий князь должен быть исключением?
Британский посол придвинулся ближе:
– Год назад, во время поминальной службы по болгарскому генералу, кстати также убитому, в церкви сработала адская машина, обрушив кровлю. А совсем недавно дворцовый повар приправил суп бактериями, возбуждающими сыпной тиф. И Фердинанд серьезно заболел. В этом месяце, по возвращении принца в Софию, глава русской тайной полиции ознаменовал это событие отправкой Фердинанду бомбы, упакованной в коробку из-под превосходных сигар. Впрочем, принц был не в претензии, поскольку использовал это подношение против одного из своих врагов.
