I
Зигзагом сверкнула молния. На мгновение комнату залило ярким сине-белым светом. От грома задребезжали стекла.
Кен успел заметить фонарик на столе. Схватил его, включил.
Луч жесткого света упал на кровать, где лежала Фэй.
Кен склонился над ней, заглянул в полуоткрытые пустые глаза. Из иссиня-черного отверстия над левой грудью сочилась кровь, теперь уже тонкой струйкой. Шевельнув губами, Фэй выгнула спину в мышечном спазме и сжала кулаки – так крепко, что побелели костяшки пальцев.
– Господи, Фэй! – выдохнул Кен.
Приоткрытые глаза ее наполнились ужасом и тут же закатились. Мышцы расслабились. Из-за стиснутых зубов вылетел тихий вздох. Фэй словно уменьшилась в размерах и перестала быть похожа на человека. Превратилась в куклу.
Дрожа с головы до пят, чуть не выронив фонарик, Кен тупо смотрел на нее.
Положил руку ей на левую грудь. Кровь запачкала пальцы. Сердце не билось.
– Фэй! – хрипло выдавил он.
И отступил, сдерживая рвотный позыв. Рот наполнился слюной. Закрыв глаза, Кен сдержал тошноту. Через пару секунд взял себя в руки и нетвердо отошел чуть дальше от кровати. Наступил на что-то твердое и посветил фонариком на пол.
На ковре лежал нож для колки льда с синей рукояткой. Его короткое острое лезвие было выпачкано в крови.
Кен смотрел на него, едва дыша.
Итак, девушку убили.
Это открытие едва его не доконало. Чувствуя, что ноги вот-вот подломятся, Кен в замешательстве сел.
Над головой по-прежнему грохотал гром. Полило еще сильнее. С улицы донесся резкий шум автомобильного мотора. Затаив дыхание, Кен прислушался. Машина пронеслась мимо, и он перевел дух.
Убийство!
Он поднялся на ноги.
«Я теряю время. Нужно вызвать полицию».
Он снова направил фонарик на кровать. Следует убедиться, что Фэй мертва. Нагнувшись, он положил пальцы ей на сонную артерию. Ничего. Его снова замутило.
Отходя от кровати, Кен угодил ногой во что-то липкое. Его передернуло. По бело-голубому ковру растеклась лужа крови.
Он вытер туфлю о ковер и неровным шагом вышел в гостиную.
От фонарика в чернильной тьме было не много толку. Кен начал задыхаться. Подошел к бару, налил виски, залпом проглотил. Спиртное помогло унять нервную дрожь.
Он поводил лучом фонарика по комнате, пытаясь отыскать телефон. Увидел его на столике у дивана. Шагнул к нему, снял трубку и остановился.
Что, если полицейские ему не поверят? Решат, что это он убил Фэй?
Кен похолодел.
Даже если поверят, даже если поймают убийцу, он будет главным свидетелем на суде. Как объяснить, что в момент убийства он оказался в этой квартире? Тайное станет явным. Энн обо всем узнает, друзья и начальство – тоже.
Во рту у него пересохло.
Его имя будет на первых полосах газет. Всем станет известно, что стоило жене уехать, как он побежал к проститутке.
«Нужно выпутаться, – думал он. – Ей ты не поможешь. Она мертва. Подумай о себе. Уматывай отсюда, живо!»
Он направился было к выходу, но застыл на месте.
Что, если здесь остались его следы? Копы мигом их найдут. Нельзя паниковать, нельзя бежать сломя голову. Следы обязательно остались.
Он стоял в темноте, пытаясь сдержать панику и собраться с мыслями.
Отпечатки на стаканах. На фонарике Фэй. На бутылке виски.
Достав платок, он вытер потное лицо.
О том, что Фэй мертва, знают лишь двое: Кен и убийца. Так, без паники. Время еще есть. Перед уходом нужно проверить всю гостиную. И не забыть про спальню. Убедиться, что он ничего не забыл. Что полиция на него не выйдет.
Но для начала нужен свет.
Кен начал методично искать электрощиток. Наконец нашел его на кухне. На нем стояла коробка с предохранителями. Сменив пробку, Кен щелкнул выключателем. На кухне стало светло.
Он тщательно протер щиток носовым платком, вернулся в гостиную, огляделся. Сердце выпрыгивало из груди. На кресле лежала шляпа. Кен совсем забыл о ней. А что, если убежал бы, поддавшись панике? Ведь на подкладке написано его имя!
Он надел шляпу. Теперь точно не забудет.
Потом собрал осколки разбитого стакана в газету, наступил каблуком и растер их в порошок. Отнес газету на кухню, бросил в мусорную корзину.
В раковине нашлась губка. Вернувшись в гостиную, Кен вытер стакан, из которого только что пил. Не забыл и про бутылку.
В пепельнице лежали четыре его окурка. Сунув их в карман, он
