Лес Броуди. Вот кто мог бы рассказать, как оно было до. Потому что Леса случившееся не сломило. Да, верно, он в подростковом возрасте съехал с катушек, хулиганил, но сейчас у него семья, дети, стабильная работа в компании, занимающейся установкой сантехники. Настоящая жертва — Рэй Леннокс. Лес просто принял свою боль и стал жить дальше. Что если бы уголовники изнасиловали не Леса, а Леннокса? Он всего лишь сосал грязный член. Леннокс ловит себя на том, что передергивает плечами. С горькой усмешкой. Сама мысль представляется фарсом, безобидной пантомимой; конечно, она не тянет на крестовый поход. Как бы Ленноке реагировал, как бы все обернулось, если бы их с Лесом поменяли ролями? Пожалуй, гораздо хуже реагировал бы, приходит он к мрачному выводу, делает глоток апельсинового сока, в то время как хочется ему «Маргариту», только он не рискует ее заказать. Он был идиотом, он поддался собственному страху, он даже не понял, что спугнул Дирингову банду.
В одном Леннокс не сомневается: Америка куда более сложная страна, чем ему успело открыться в прежние приезды. Она не сводится к внушительным автомобилям и нелепым с точки зрения британца видам спорта. Верно: здесь даже именитый автор в каждой книге, в разделе «Благодарности», обязан поминать «тот самый вкус» фасованного желе; здесь киношное зверье претерпевает невероятные метаморфозы. Но здесь Леннокс узнал кое-что и о себе. Он привык прятаться за завесой кальви-нистского уныния, которое для его племени все равно что тартан и килт; привык прятаться, поскольку знал: самонадеянность от горьких уроков не спасает. Но теперь он увидел, как поведением скорректировать последствия. Теперь ему было бы трудно применить к прожитому пассивный стоицизм.
— Ну слава богу, а то я умираю есть хочу, — восклицает Джинджер и берет меню, потому что в ресторан входят Труди и
Тианна, довольные, увешанные пакетами и пакетиками; хороша, что я теперь от шопинга избавлен, думает Леннокс. Труди и Тианна в последнюю неделю постоянно вместе, о них даже говорят теперь «наши девочки», обобщенно. Тианнины темные волосы зачесаны назад и придерживаются великолепными солнечными очками. На ней темно-красное в белый горошек платье до колена, на шее белый шелковый шарфик, на ногах кремовые носочки и черные туфельки. Именно так обычно выглядит любимая дочка десяти лет.
— Очки просто ФАШ, — хвалит Леннокс.
— Футбольная ассоциация Шотландии, — улыбается Тианна, чмокает его в щеку привычно, как племянница. Труди целует Леннокса в губы, украдкой задействует кончик языка. Достает для него купленный увлажняющий крем, смазывает сухие, шелушащиеся уже щеки, лоб, нос.
— Рэй, тебе надо заняться своей кожей.
Авторитарный совет вызывает ассоциативную цепочку, столь долгое время ускользавшую от Леннокса, что сейчас он буквально смакует ее. С ним обращаются уничижительно, как с ребенком, а он совсем не против. Секс вернулся в их с Труди жизнь спонтанно; почти невозможно представить, что был период без секса. Рухнула еще одна стена; скоро их страсти ничто не будет препятствовать. Как всякий наркотик, секс притупляет разногласия в других вопросах. Жизнь медленно возвращается в состояние, которое Леннокс полагает нормальным.
— Ну, как твои опекуны? Не обижают тебя? — спрашивает Рэй Леннокс Тианну Хинтон, подмигивая Эдди и Долорес Роджерс.
— Нет, они клевые, — хихикает Тианна.
— Вот и славно. А куда бы ты хотела поехать сегодня?
— В Шотландию.
Ленноксу на плечи опускаемся печаль. Завтра они с Труди улетают. Он будет скучать по Тианне. Да и Труди к ней привязалась. Леннокс только вошел во вкус — «девочки» объединились против него, происки «тайного союза» касаются в основном свадебных планов. Однако до отъезда Ленноксу необходимо кое-что сделать. И для этого они с Тианной должны остаться наедине.
Приносят еду, Труди замечает, какой ее жених милый за столом — знай себе работает челюстями, не отвлекается, по принципу «когда я ем, я глух и нем». Леннокс наконец-то надел шорты, к великой радости Труди, его ноги уже не синюшно-белые. Тианна роется в сумочке, выкладывает покупки.
— Я вас не слишком загрузил? — спрашивает Леннокс у Джинджера.
— Что ты. Девчушка прелесть, вовсе не в обузу, — улыбается Джинджер. — Наоборот, она моей Долорес реально кстати — бедняжка все еще оплакивает паршивца терьера.
Труди вскидывает нежно опушенную руку, смотрит на часы. Леннокс улавливает намек, поднимается, с Труди и Тианной выходит из ресторана. Они садятся в арендованную машину Труди и едут в Майами-Бич. Позади остается виадук Джулии Таттл, соединяющий Майами и Майами-Бич, аллеи пальм, нарядные отштукатуренные особнячки, пышные тропические садики, спускающиеся в залив. Вот куда каждый иммигрант, будь он колумбиец, гаитянец, кубинец или шотландец, должен привезти свою семью, думает Леннокс, чтобы родственники с гордостью сказали: правильно сделал, что иммигрировал. Американская мечта — отнюдь не собственность исключительно американцев, она принадлежит энергичным оптимистам всего мира; жаль, жить этой мечте осталось недолго, ровно до тех пор, пока Штаты не запечатают границы, а они их запечатают, сомневаться не приходится.
Труди останавливается на Олтон-стрит, возле автосервиса, они вдут в «Линкольн», фешенебельный торговый центр с ресторанами, барами, галереями и бутиками. Здесь бьется глянцевое сердце Майами-Бич. У Леннокса на плече черно-оранжевый рюкзак; желая порадовать Труди, Леннокс предлагает заглянуть в галерею Ромеро Бритто, просто заглянуть, проскочить побыстрее — когда видишь нечто, тебя цепляющее, лучше не задерживаться, не вникать, а частично уничтожить собственную способность к восхищению. Труди, впрочем, не рвется в галерею, а увлекает Тианну в ближайший бутик. Потом они идут в интернет-кафе, где заказывают кофе и шарят по сайтам. Тианна и Труди ищут шотландские свадебные бюро, Леннокс заходит на форум «Кикбэк». Ага, вот сообщение Безбашенного-в-Бордовом по теме «Крейг Гордон», однако к Крейгу Гордону, шотландскому вратарю, оно отношения не имеет.
«Я глубоко сожалею о сказанном в адрес Солнечного Луча. Я был пьян, хотя это, конечно, не оправдание. Всякий, кто меня знает, скажет вам, что обычно я себя так не веду».
Леннокс быстро печатает ответ.
«Не беспокойтесь, с кем не бывает. Я тоже малость съехал с катушек и прошу прощения за столь бурную реакцию. И мне известно, что с человеком способен сделать алкоголь. Если мы когда-нибудь встретимся, я угощу вас пивом — или, может, мы оба закажем томатный сок!
Искренне ваш фанат «Хартс»
Рэй».
Они выходят, каждый из своего сайта, усаживаются на диванчик, прилагающийся к интернет-кафе.
— Рэй, куда ты нас вел? Ведь не сюда же? — спрашивает Тианна.
— Нет, но это рядом. Только сначала я хочу расставить все точки над «i». Помнишь, мы говорили о дурных снах и я обещал тебе о них рассказать?
— Помню.
— Рэй, — перебивает Труди, — Тианне совсем не обязательно…
— Пожалуйста, дай мне несколько минут, — настаивает Леннокс. — И сама, кстати, послушай. Я никому об этом не рассказывал. Ни маме, ни папе, никому. Мне это часто снится, и это было на самом деле. — Он оглядывается. В кафе практически пусто, они устроились в уголке, пьют кофе (Тианне взяли стакан молока) с шоколадным печеньем.
Леннокс говорит тихо, но отчетливо. Привычная авторитарность полицейского исчезла, по крайней мере он ее в собственном голосе не улавливает.
— У меня был очень хороший друг. Его звали Лес, — произносит он, глядя на Тианну. — Однажды — нам было по одиннадцать лет, почти как тебе, — мы поехали кататься на велосипедах и попали в длинный, темный туннель, из тех, по которым поезда ходят. Только он был заброшенный. Там нас поджидали очень, очень плохие люди, пьяные и злые. Они нас поймали. Сначала мы думали, они хотят забрать наши велосипеды. — Леннокс снова взглядывает на Тианну. — поняла ли она, к чему он клонит.
Тианна обмакивает печенюшку в молоко. Медленно поднимает взгляд. Труди поджала губы, напрягла подбородок.
— Ты говоришь о Лесе Броуди?
— Да, — кивает Леннокс и снова обращается к Тианне. — Мне удалось сбежать, но не прежде, чем они сделали нехорошее. Я об этом никому не рассказывал. Один из них заставил меня сосать его член.
— Рэй, — почти беззвучно вскрикивает Труди. — Это ужас но, может, ты не будешь в подроб… — Осекается на полуслове, смотрит на Тианну.
Маленькая американка смутилась, поверила голову. Но в голосе, хотя и тихом, звучит вызов.
— Да, я знаю… Винc… он тоже так делал… со мной…
Леннокс берет Тианну за подбородок.
— Ты не виновата. Ты всего лишь маленькая девочка. Я был всего лишь маленький мальчик. Я не виноват. Я никому не говорил, потому что мне было стыдно и страшно. Только это не мне следовало так себя чувствовать. Я ничего плохого не сделал. Я не виноват. — Леннокс роняет руку.
