— Поднимаю до десяти, — произнес хриплый голос.
— Ах, у тебя черви! — послышался раздраженный ответ.
Эллери решил, что горшки поставили с целью помешать соседям подглядывать, в то время как в комнату проникал воздух, благодаря опущенным не до конца шторам. Он с удовлетворением отметил, что это пойдет на пользу и ему. В щели между горшками можно было подсматривать, оставаясь незамеченным изнутри.
— Черт бы тебя побрал, Р.М., — снова послышался хнычущий голос.
Кто-то хрипло расхохотался — очевидно, Р.М.
Щелк! Щелк! Щелк!
Эллери осторожно поднял голову и приложил глаз к щели между двумя горшками.
В дальнем конце комнаты сидел граф Бретт, с усталым и рассеянным видом листая журнал. За исключением стола, стульев и сломанной вешалки у стены, мебель в комнате отсутствовала. Голый пол был засыпан пеплом, окурками сигар и сигарет и пробками от бутылок. На шнуре, свисающем с потолка, болталась лампа, ярко освещая помещение.
Мужчины за столом играли в покер. Фишки были разделены не поровну. Четыре стопки голубых, белых, желтых и красных фишек стояли перед широкоплечим субъектом с длинным острым носом и массивным перстнем с печаткой на толстом пальце. Слева от него сидел хорошо одетый, но явно нетрезвый мужчина, у которого вовсе не было фишек. Очевидно, он все проиграл. Рядом с ним, спиной к Эллери, сидел маленький человечек с редкими рыжеватыми волосами и лысиной на макушке. Эллери не мог видеть его фишек. Слева от него поместился еще один пьяный в мешковатом твидовом костюме, рубашке с расстегнутым воротом и ослабленным галстуком. У него была стопка белых фишек, очень мало голубых, несколько красных и всего одна желтая. Оба пьяных, несмотря на неряшливый вид, были единственными из игроков, которые походили на джентльменов. Судя по одежде, они были преуспевающими бизнесменами.
— Твоя сдача, Р.М. — Человек, сидевший спиной к Эллери, собрал карты и передал их мужчине с перстнем вместе с большей частью фишек.
Очевидно, Р.М. был тем самым Р.М. Смитом, чье имя значилось на карточке у звонка в вестибюле. Он трижды перетасовал колоду и сдал карты с ловкостью профессионального игрока. Хотя движения его пальцев были едва заметны, карты аккуратно ложились перед четырьмя игроками.
— Что скажешь, Риттер? — спросил Р.М., почесывая длинный нос.
Риттер — коротышка с лысой макушкой, сидящий спиной к Эллери, — ответил:
— Для начала пять.
Игроки бросили фишки на стол. Послышались щелчки.
— Сколько, Риттер?
Риттер поднял один палец. Р.М. бросил ему карту.
— Как насчет тебя, Робертсон? — спросил Р.М. у человека в твидовом костюме. — Не робей, братишка.
— Беру три. — Робертсон подтолкнул пять красных фишек в центр стола.
Р.М. щелчком бросил ему три карты и взял его карты. Прежде чем взглянуть, он внимательно посмотрел в лицо Робертсона, в его пьяные, быстро моргающие глаза. Заглянув в его карты, Р.М. снял верхнюю карту с колоды, не посмотрев на нее, сунул между другими четырьмя и положил их перед собой лицом вниз.
— Проснись, Риттер! Я теряю деньги, пока ты храпишь!
Риттер отодвинул стопку голубых фишек.
— Двадцать, — сказал он.
— Еще десять, — отозвался Робертсон, выпрямляясь на стуле.
Стопка в центре стола становилась впечатляющей.
— Ну вы, трусы! — весело сказал Риттер. — Это будет стоить вам желтенькой. — Он бросил на стол желтую фишку.
— Что это — игра миллионеров? — осведомился Робертсон. Однако он без колебаний расстался с последней желтой фишкой.
— С твоим банковским счетом тебе нечего беспокоиться, — заметил Р.М. — Но я играю: еще сотня. — Он бросил две желтые фишки.
— Я тоже, — присоединился Риттер, добавляя в кучку еще две желтые фишки.
— Мальчишки всегда останутся мальчишками, — усмехнулся Р.М.
Робертсон нахмурился, пересчитал оставшиеся у него фишки и бросил в кучку все, кроме двух красных.
— Я называю, — твердо заявил он.
— Вот как? — Р.М. самодовольно расхохотался. — Любому, кто захочет заглянуть в мои карты, это обойдется в три сотни.
Послышались шесть щелчков, когда фишки добавлялись в стопку.
— Три и еще пара, — сказал Риттер.
— Имей же совесть! — воскликнул Робертсон. — Я разорен!
— Одолжу тебе пять. — Р.М. бросил десять желтых фишек.
Вот простофиля, подумал Эллери. Игроки использовали против Робертсона старый трюк. Они могли повышать ставки, пока рак на горе свистнет. Либо Робертсон спустит все до последней рубашки, либо они смошенничают при сдаче. Второй пьяный игрок, тупо кивавший, очевидно, уже был обчищен полностью.
Вскоре Эллери убедился в своей правоте. Робертсон назвал, Риттер добавил две желтые фишки и спасовал, не желая открывать карты. Возможно, у него были две пары или одна масть. Теперь Робертсон мог называть снова, a Р.М. пришлось бы открыть карты. Однако сдавал он, а для человека с его несомненным опытом картежника это было явным преимуществом.
— Называй или заткнись, Робертсон.
Робертсон решил рискнуть.
— Как вам понравятся мои ребята? — осведомился он, открывая карты. — Четыре туза!
— Недурно, — промолвил Р.М. — Это может разбить чье-нибудь сердце. Но не того, у кого вся масть подряд. — Он бросил карты на стол веером и громко расхохотался.
Робертсон выругался, a Р.М. отодвинул стул и встал.
— Ну, джентльмены, сегодняшнее заседание окончено. Кто хочет отыграться, может прийти завтра в половине третьего. С тебя семьсот долларов, Робертсон. Надеюсь, в следующий раз тебе больше повезет.
Робертсон вытащил чековую книжку.
— Очнись, Фред, — сказал он пьяному, сидевшему напротив. — Ты должен мистеру Смиту… — он сделал небольшую паузу, — триста пятьдесят долларов.
— Ладно, ладно. — Пьяный начал шарить в карманах. — У кого есть ручка?
Пока проигравшие выписывали чеки, все молчали. Смит тщательно обследовал чеки и спрятал их в бумажник. Фред поднялся и, держа Робертсона за руку, поплелся вместе с ним к двери.
— В следующий раз отыграетесь, ребята, — сказал Р.М. Смит, снова зажигая сигару.
— Еще как! — мрачно отозвался Робертсон.
Как только дверь закрылась, Риттер усмехнулся и заметил:
— Тысяча пятьдесят. Совсем неплохо.
Смит вынул из бумажника две пятидесятидолларовые купюры и передал их Риттеру.
— Маловато, Р.М., — поднимаясь, захныкал Риттер.
Он оказался еще ниже, чем думал Эллери, с впалой грудью и желтоватой физиономией. Маленькие глазки и нос, торчащие уши придавали ему сходство с мышью.
— Засохни, — огрызнулся Р.М. — Я организую это шоу. А теперь выйди и подожди в другой комнате. У меня деловой разговор с Бреттом. Или лучше отыщи еще парочку простофиль.
— Но, Р.М.!
— Слышал, что я сказал, щенок?
Риттер пожал плечами и вышел, бормоча себе под нос.
Смит повернулся к Бретту.
— Что нового в «Холлингсуорте»? — спросил он вставая.
Эллери увидел, что его рост превышает шесть футов — он был почти с сержанта Вели.
Бретт поднялся, бросил журнал на стул и медленно подошел к гиганту.
— Думаю, новости тебе известны, грязный мошенник!
Обходительные манеры, высокомерие и иностранный акцент графа исчезли полностью. Лицо Смита стало серым.
— Только повтори это, и я сверну тебе шею, недомерок! — Он угрожающе шагнул к Бретту. — Что ты имеешь в виду?
Бретт испуганно съежился.
— Ну, если это не твоих рук дело, то чьих же?
— О чем ты?
— Кобб мертв.
— Мертв?!
— Да. Убит.
Р.М. молча уставился на Бретта.
Глава 8
ИСЧЕЗНУВШИЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ
Эллери Квин принял более удобную позу и прислушался.
— Гордон Кобб убит? — после долгой паузы почти шепотом спросил Смит.
— Убит в день приезда, — мрачно ответил Бретт.
Смит подозрительно посмотрел на него.
— Его прикончили два дня назад, а ты мне ничего не сказал?
— Я узнал об этом совсем недавно, — оправдывался Бретт. — Когда я пришел сюда, игра уже началась. Я ведь не мог говорить при этих простофилях, верно? Кобба задушили и заперли в его сундуке. Кто-то подстроил так, что сундук должны были отправить в Чикаго. Поэтому я думаю, что тот, кто его придушил, не получил того, за чем охотился.
— Откуда ты знаешь?
— В противном случае он бы смылся, не запихивая Кобба в сундук. Он сделал это, так как не хотел присутствия полиции, прежде чем ему представится возможность снова обыскать апартаменты Кобба. Потому он и договорился о срочной отправке сундука.
Смит повернул на пальце перстень с печаткой.
— Что ты мне говорил о каких-то япошках на «Маньчжурии»?
— Япошки или нет, но во всем этом есть что-то чертовски странное. Я не имею в виду тебя, Р.М., но…
