– Возможно.
– Мне все-таки не дает покоя та картина, которую она подарила тетушке Аде, – продолжала Таппенс.
– Право же, тут совсем не о чем беспокоиться, миссис Бересфорд. Думаю, она напрочь забыла о ней. Вряд ли она ее особенно ценила. Просто ей было приятно, что мисс Фэншо ею восхищалась, и она решила ей ее подарить. Уверена, старушка будет рада, что она теперь у вас, поскольку вам она тоже понравилась. Я и сама думала, какая это замечательная вещь, хотя, должна признаться, я мало что понимаю в живописи.
– Вот что мы сделаем: я напишу миссис Джонсон, если вы дадите мне ее адрес, и спрошу, могу ли я взять картину себе.
– Единственный адрес, который у меня есть, – это отель в Лондоне, от нас они поехали туда. Кажется, он называется «Кливленд» – да, «Кливленд-отель», Джордж-стрит, У.I. Они намеревались вместе с миссис Ланкастер пробыть там четыре-пять дней, после чего собирались поехать к родственникам в Шотландию. Я полагаю, в «Кливленд-отеле» имеется адрес, по которому следует пересылать корреспонденцию.
– Благодарю вас. А теперь насчет тетушкиной меховой накидки.
– Я сейчас же пришлю вам мисс О'Киф.
Она вышла из комнаты.
– Ну, знаешь, эта твоя миссис Бленкинсоп... – начал Томми.
Таппенс посмотрела на него с довольным видом.
– Одно из лучших моих изобретений, – перебила она его. – Очень рада, что мне снова удалось ее использовать. Я попыталась придумать какое-нибудь имя и вдруг вспомнила про миссис Бленкинсоп. Забавно, правда?
– Да, давненько все это было. Хватит с нас шпионажа, контршпионажа и тому подобных вещей.
– А мне так жалко. Это былоинтересно – жить в крошечном пансионе, перевоплотившись в другого человека, – я просто начинала верить, что я действительномиссис Бленкинсоп.
– Тебе повезло, что ты благополучно выпуталась из той истории, – заметил Томми. – Мне кажется, как я в свое время тебе и говорил, что ты переигрывала.
– Нет, неправда. Я очень точно ее сыграла. Приятная женщина, несколько глуповатая, целиком поглощенная своими тремя сыновьями.
– Именно об этом я и говорю. Вполне достаточно было бы одного сына. Ни к чему было осложнять дело тремя.
– Но они сделались для меня такими реальными. Дуглас, Эндрю... Боже мой, я забыла, как звали третьего. Прекрасно помню, как все они выглядели, какие у них были характеры, где они служили; а как бесцеремонно я пересказывала содержание писем, которые от них получала!
– Ну, с делами покончено, – прервал ее воспоминания Томми. – Здесь мы больше ничего не узнаем, поэтому забудем о миссис Бленкинсоп. После того как я умру и ты, похоронив меня и поплакав на моей могиле, поселишься в доме для престарелых, настанет самое время для тебя воображать себя миссис Бленкинсоп.
– Довольно скучно играть все время только одну роль, – возразила Таппенс.
– Как ты думаешь, почему старушкам нравится воображать себя Марией-Антуанеттой или мадам Кюри? – спросил Томми.
– Думаю, от скуки. Им просто очень скучно. Если у тебя ослабли ноги, и ты не может больше гулять, или у тебя артрит, и ты не можешь держать в руках спицы, тебе отчаянно хочется как-то себя развлечь, и ты начинаешь воображать себя какой-нибудь знаменитостью и с интересом наблюдаешь, как это у тебя получается. Я их отлично понимаю.
– В этом я совершенно уверен, – кивнул Томми. – Помоги боже тому дому престарелых, в котором ты поселишься. Я уверен, что ты постоянно будешь превращаться в Клеопатру.
– Нет, я не буду изображать известное историческое лицо, – покачала головой Таппенс. – Я буду, например, судомойкой в замке Анны Клевз, которая собирает и разносит разные пикантные сплетни.
Дверь отворилась, и вошла мисс Паккард в сопровождении высокой веснушчатой молодой женщины в форменном платье, которые носили все сестры и сиделки приюта. У нее были густые рыжие волосы.
– Это мисс О'Киф, а это – мистер и миссис Бересфорд. Они хотят вам что-то сказать. Вы меня извините? Меня спрашивает одна из пациенток.
Таппенс, не теряя времени, достала меховую накидку тетушки Ады, при виде которой мисс О'Киф пришла в восторг:
– О, какая изумительная вещь! Для меня она слишком хороша, она понадобится вам самой...
– Нет, право же, мне она не нужна. У меня недостаточно высокий рост. Она годится как раз для такой высокой девушки, как вы. Тетушка Ада тоже была высокого роста.
– О да! Она была очень видная пожилая дама. В молодости она, должно быть, была красавицей.
– Да, вероятно, так оно и было, – неуверенно согласился Томми. – А вот ходить за ней было, наверное, нелегко. Она отличалась весьма тяжелым характером.
– Да, вы совершенно правы. Зато сила духа у нее была, это бесспорно. Ничто не могло ее сломить. К тому же умом ее Бог не обидел. Вы не поверите, как ловко она умела про всех все разузнать.
– Но нрав у нее был нелегкий.
– Да, что верно, то верно. Но ведь самое неприятное, это когда постоянно хнычут и жалуются. А с мисс Фэншо скучать не приходилось. До чего интересные истории рассказывала она о прошлом – например, как однажды она скакала верхом на лошади вниз по лестнице, когда гостила в одном загородном доме. Как вы думаете, это правда?
– Очень похоже на нее, – ответил Томми.
– Никогда не знаешь, можно ли верить всем этим историям, которые рассказывают наши милые старушки. О преступниках, например, которых они разоблачили, – сию же минуту нужно бежать за полицией, а если не побежим, то всем грозит страшная опасность.
– Помню, в последний раз, когда мы здесь были, одна из них говорила, что ее отравили, – сказала Таппенс.
– Ах да, это миссис Локет. Ей это мерещится чуть ли не каждый день. Но она требует вызвать не полицию, а доктора – она просто помешана на докторах.
– А эта... эта маленькая старушка, что постоянно требует какао?..
– Это, должно быть, миссис Моди. Бедняжечка, ее больше нет с нами.
– Вы хотите сказать, что она от вас уехала?
– Нет, она умерла от тромбоза, совершенно внезапно. Она была очень привязана к вашей тетушке, хотя та не слишком ее жаловала – ведь покойница говорила не умолкая.
– А миссис Ланкастер уехала, как я слышала?
– Да, ее забрали родственники. Она так не хотела уезжать, бедняжка.
– А что это за история, которую она мне рассказала о камине в гостиной?..
– Ах, она постоянно что-нибудь рассказывала – о том, что с ней было, и о разных тайнах, которые ей известны.
– Она говорила о каком-то ребенке, которого похитили и убили...
– Удивительно, что только не приходит им в голову. Частенько они черпают сведения из телевизионных передач.
– Вам не тяжело работать в таком месте, среди подобных старушек? Весьма утомительно, должно быть.
– О нет! Я люблю старых людей, потому-то и стала работать по линии гериатрии.
– Вы давно здесь?
– Полтора года. – Она помолчала. – Но через месяц я отсюда ухожу.
– Ах вот как! Почему?
Впервые сестра О'Киф ответила смущенным тоном:
– Понимаете ли, миссис Бересфорд, хочется чего-то новенького.
– Но ведь вам придется заниматься такой же работой?
– О, конечно. – Она взяла соболью накидку. – Еще раз благодарю вас от всей души, приятно будет иметь что-нибудь на память о мисс Фэншо. Она была настоящая леди, немного таких осталось на свете.
Вещи тетушки Ады прибыли. Письменный столик водворили на место и походили вокруг, восхищаясь эффектом. Маленький рабочий столик занял место этажерки, которую сослали в дальний угол холла. А картину, изображающую розовый домик, Таппенс повесила над камином у себя в спальне и любовалась ею каждое утро, когда пила чай.
Поскольку ее все еще слегка мучила совесть, она написала письмо, объясняя, как к ней попала эта картина, и добавила, что если миссис Ланкастер пожелает получить ее назад, то пусть немедленно даст о себе знать. Письмо она отправила по адресу: «Кливленд-отель», Джордж-стрит, Лондон, У.1, миссис Джонсон, для передачи миссис Ланкастер.
Ответа она не получила, а через неделю письмо вернулось назад с пометкой: «Имя адресата в отеле не значится».
– Как досадно, – сказала Таппенс.
– Возможно, они провели в отеле всего день или два, – предположил Томми.
– Обычно люди оставляют адрес, по которому следует пересылать письма.
– А ты сделала пометку: «Прошу переслать»?
– Конечно. Я вот что сделаю: позвоню им и спрошу. Они наверняка записали их в книгу для приезжающих.
– Я бы на твоем месте плюнул на эту историю, – сказал Томми. – О чем тут беспокоиться? Уверен, что эта старушенция давно забыла о своей картине.
– Но я все-таки попробую.
Таппенс села к телефону и в скором времени дозвонилась до «Кливленд-отеля».
Через несколько минут она вошла в гостиную, где сидел Томми.
– Очень интересно, Томми. Они никогдатам не останавливались. Ни миссис Джонсон, ни миссис Ланкастер. Им никто не заказывал номера, вообще нет никаких следов того, что они когда-нибудь туда приезжали.
