Джозеф немедленно предложил проводить ее в комнату и увел в коридор раньше, чем Стивен успел сказать еще какую-нибудь колкость. Там они увидели Валери: она уже переоделась в темно-синий наряд вместо забракованного матерью бледно-желтого и пыталась вяло флиртовать с Ройдоном. Но драматург так глубоко погрузился в мысли о последствиях недавнего убийства, что у нее ничего не получалось. Тем не менее миссис Дин, заметив, что дочь кокетничает с каким-то сомнительным гостем – это она определила с первого взгляда, – решила вмешаться. Она заявила, что Валери должна подняться вместе с ней наверх и помочь ей разобрать вещи.
– Ох, мама, зачем? – обиженно надулась Валери. – Служанка все сделает.
– Нет, зайчонок, ты же знаешь, мамочка не любит, когда прислуга копается в ее вещах, – строго возразила миссис Дин. – Пойдем.
– Ну ладно, – неохотно согласилась та. – До встречи, Уиллоби!
Как только они оказались в голубой комнате, просторном, но довольно мрачном помещении над бильярдной, миссис Дин спросила:
– Кто этот молодой человек?
– Уиллоби? Драматург. Написал чудесную пьесу «Полынь». Вчера он нам ее читал.
– В первый раз о таком слышу, – нахмурилась миссис Дин.
– Вообще-то его пьесы пока не ставили, но он потрясающе талантлив, а «Полынь», уверена, будет идти десять лет подряд!
– Вероятно, – ответила миссис Дин. – Но ты не должна тратить время на молодых писателей. Мне не понравилось, как ты с ним любезничала.
– Мама, если я обручена, это не означает, что у меня не может быть друзей!
– Поверь, твоя мамочка знает лучше, глупышка. Ты же не хочешь, чтобы Стивен начал ревновать?
– Мне безразлично, – мрачно возразила Валери. – Да он и не станет. Он вообще не обращает на меня внимания. Единственный человек, с кем он ведет себя более или менее прилично, это мисс Клэр. А ведь она просто уродина, мама!
– Ты про ту женщину, которая отправилась в церковь с миссис Джерард? Боже, что за манеры! Интересно, кем была миссис Джерард до брака? Похоже, мне пора вмешаться. Ты неправильно ведешь себя со Стивеном. Люди вроде него не любят, когда им морочат голову.
– Если бы Стивен не был таким богатым, я бы не вышла за него замуж, – неожиданно призналась Валери.
– Прикуси язык, милочка! Надеюсь, ты не сомневаешься, что Стивен получит наследство?
– Откуда мне знать? Хотя дядя Джозеф мне намекнул. Только я не смогу жить в этом доме круглый год, мамочка: я сойду с ума!
– Там будет видно. – Миссис Дин оглядела комнату. – Видимо, у его дяди приличное состояние. Такие дома дорого содержать. Но мне совсем не нравится это убийство. Надеюсь, все закончится благополучно, но я не хочу, чтобы моя девочка вышла замуж за убийцу.
– Но я же не выйду, правда? – спросила Валери, широко раскрыв глаза.
– Конечно, нет. Речь идет о твоей помолвке. В любом случае лучше не торопиться. Я должна подумать и о Мэвис.
– Не понимаю, какое отношение Мэвис имеет к моему браку со Стивеном?
– Хватит пороть чушь, дуреха! – крикнула миссис Дин. – Только Богу известно, как трудно найти подходящего мужа для одной дочери, а уж для двоих… Твоя встреча со Стивеном у Крюзов – редкая удача. Естественно, я не хочу, чтобы мои дочери вышли замуж не по любви, но выгодные женихи попадаются не каждый день. Так что придется подождать.
– Уверена, Стивен не сделал бы мне предложения, если бы ты на него не надавила, – надула губы Валери. – И я уже жалею, что он его сделал.
– Мамочка не любит, когда ее крошки говорят глупости. А еще она не любит такие недовольные мордашки. Держи нос кверху и слушай свою маму, она всегда знает, как лучше.
– Не представляю, как можно держать нос кверху в таком доме? Отвратительное место. Пола считает, что здесь живет зло.
– Ерунда! – воскликнула миссис Дин. – Вот что, милая, иди-ка ты отсюда и не морочь мне голову.
Валери удалилась с оскорбленным видом, но через минуту влетела обратно, задыхаясь, с бледным лицом.
– Мама! Случилось что-то ужасное! Там кто-то приехал. Двое мужчин. Я видела их с лестницы.
– Господи, кто сюда мог приехать? Зачем?
– Это инспектор из Скотленд-Ярда! Я слышала, как он говорил со Старри! Ах, мама, я хочу домой. Ты можешь меня отсюда вытащить?
– Зайди внутрь и закрой дверь! – скомандовала миссис Дин. – А теперь выпей воды и успокойся. Я ничуть не удивляюсь, что за дело взялся Скотленд-Ярд. Тебе не о чем волноваться. Никто не заподозрит, что ты связана с убийством.
– Но у меня был портсигар!
– Какой портсигар?
– Стивена. Он передал мне его в гостиной, а потом его нашли в комнате мистера Джерарда. Но портсигар я туда не относила!
– Конечно, нет! Полицейские сразу это поймут. Просто скажи им все, что знаешь, и успокойся. Помни – твоя мама о тебе позаботится.
– Я умру, если меня снова начнут допрашивать! Тот полицейский вчера был так груб, а этот, наверное, еще хуже, – захлюпала носом Валери.
Предмет ее страхов в этот момент стоял перед Джозефом и Стивеном, которые вышли к нему из бильярдной. Джозеф держал в руках елочную мишуру: он объяснил, что разряжает елку.
– Сейчас нам не до этого, – добавил он.
– Лучше отошлите ее в местную больницу, – посоветовал Хемингуэй. – Им будет приятно.
– О да, конечно! – воскликнул Джозеф. – Как я сам не догадался? Это именно то, что хотел бы Натаниэль. Ты согласен, Стивен?
– Делай с этим мусором все, что хочешь, – буркнул его племянник.
Инспектор взглянул на него с интересом.
– Вы мистер Стивен Джерард? – спросил он.
Тот кивнул:
– Да. Что вы намерены делать? Осмотрите место преступления или снова станете допрашивать нас?
– С вашего позволения, я бы предпочел сначала осмотреть место преступления. Проводите меня наверх. Ведь вы обнаружили убитого, не так ли?
– Лучше возьмите моего дядю, – предложил Стивен. – Он тоже был в комнате и может рассказать обо всем не хуже меня.
– Стивен! – взмолился Джозеф.
– Все в порядке, сэр! – успокоил его Хемингуэй. – Вполне естественно, что джентльмену не хочется снова идти в эту комнату.
Тот вздохнул:
– Хорошо, инспектор, я вас провожу.
Они направились к лестнице. Инспектор с интересом оглядел ее благородные пропорции и признался, что уже давно не видел подобной красоты.
– Говорят, это хороший образец кромвелевского стиля, – без особого энтузиазма отозвался Джозеф. – Боюсь, я профан в подобных вопросах. Мой брат гордился домом.
– Он любил антиквариат?
– Да, для него это было вроде хобби. – Джозеф посмотрел через плечо и печально улыбнулся. – Сколько раз я его этим дразнил! И вот чем все закончилось!
– Вижу, вы переживаете больше остальных, – сочувственно заметил Хемингуэй.
– Пожалуй, вы правы. Молодежь всегда занята собственными делами. А я чувствую себя очень одиноко.
Они поднялись наверх, и пока охранявший спальню констебль снимал заградительную ленту, инспектор осмотрел коридор. Затем он подробно расспросил, кто расположился в соседних комнатах, и попросил показать ему швейное помещение и запасную лестницу. Наконец дверь открыли, и констебль пригласил его войти.
Комната оставалась нетронутой с тех пор, как из нее вынесли тело Натаниэля. Джозеф болезненно сморщился, увидев вечерний костюм брата, все еще аккуратно разложенный на стуле. Он отвернулся, закрыв рукой глаза.
Перед приездом Хемингуэй тщательно изучил фотографии с места преступления, и когда Джозеф немного успокоился, попросил его в деталях описать, как лежало тело. Инспектор задавал вопрос за вопросом, и Джозеф постепенно оживился и стал говорить так красочно и увлеченно, что какой-нибудь недоброжелатель, пожалуй, мог бы обвинить его в самолюбовании. Пережитый шок не отразился на его памяти, и он нарисовал инспектору полную картину того, что они со Стивеном обнаружили на месте преступления. Джозеф даже изложил две версии насчет того, как портсигар Стивена оказался под креслом. Последнее, как потом сказал Хемингуэй сержанту, было уже чересчур.
– Приятный старикан, – высказал свое мнение сержант.
– Может, и приятный, но он сведет меня с ума раньше, чем я закончу это дело, – вздохнул Хемингуэй. – Если я начну копать под кого-то из его драгоценных родственников, он будет ночей не спать, размышляя, как бы их выгородить с помощью нелепых объяснений. Что думаешь насчет всей этой истории?
Сержант потер подбородок.
– По-моему, дело трудное, – признался он.
– Трудное! Я бы сказал – невероятное! Такого просто не могло случиться!
– Однако случилось, – возразил сержант.
– И это еще одна причина, почему мне не следовало работать в полиции, – сделал вывод Хемингуэй. Он прошел в ванную и осмотрел вентиляцию. – Если это единственная штука, которая была здесь открыта, – а именно так все и говорят, – надо разобраться с ней. Дай-ка мне табуретку.
Сержант выполнил его просьбу, и инспектор встал на табуретку, чтобы разглядеть вентиляционный ход.
