Декок медленно поднялся на ноги. Наклонился к комиссару. Доброе лицо старого инспектора было безучастным.
— Игорь Стаблинский сбежал из тюрьмы, — прошипел он. — Вы об этом слышали, или вы читаете отчеты только по подсказке высокопоставленных лиц?
Лицо и шея комиссара стали сначала розовыми, а потом пунцовыми. Щека задергалась в нервном тике. Он вытянул руку, указывая на дверь:
— ВОН!
Декок ушел.
— Ну и как все прошло?
Декок беспомощно развел руками.
— Все прошло путем, — тихо сказал он. — Комиссар разозлился… снова и выгнал меня из кабинета.
Фледдер неодобрительно покачал головой:
— Вы заходите слишком далеко. Вы доводите его до ручки… причем такими темпами, что он скоро будет готов для людей в белых халатах… — Фледдер улыбнулся. — По поводу чего вы поругались на этот раз?
Декок неопределенно махнул рукой куда-то в сторону кабинета начальника, который только что покинул.
— Комиссар проявил великую мудрость и поручил мне расследовать смерть проклятых гусей вдовы.
Фледдер упал на стул с отвисшей челюстью:
— Но… это же не наше дело. Это дело двадцать третьего участка. Кроме того, это ведь и не совсем убийство.
Декок кивнул:
— Именно это я и пытался внушить комиссару. Мне глубоко плевать на этих гусей. Сейчас необходимо разыскать Игоря Стаблинского. Пока этот психопат на свободе, всегда существует вероятность, что он найдет себе добычу. — Он помолчал и вздохнул: — Комиссар думает иначе. — Он коротко и хрипло рассмеялся: — Дохлые гуси! — В последних двух словах прозвучало глубокое раздражение.
Фледдер подошел к стулу, стоящему напротив письменного стола Декока, сел на него верхом, положил руки на спинку, подперев ими голову, и взглянул на инспектора. Затем он покачал головой:
— Не могу понять мотивов нашего начальника.
Декок достал досье Стаблинского из ящика и положил его в центр своего стола.
— Ну, — сказал он, — это проще простого. Уверен, что у богатенькой миссис Бюилдайк есть много влиятельных знакомых. Вот некоторые из этих «друзей» и надавили на нашего комиссара через прокурора.
Фледдер хмыкнул:
— Тогда какие мотивы у нее?
— Ей нужна защита.
Фледдер уже не мог усидеть на месте. Он вскочил и наклонился над Декоком:
— Она вполне может позволить себе нанять охрану… телохранителя. Вряд ли она надеется, что люди на службе общества…
Он замолчал, наткнувшись на взгляд Декока.
— Наверное, это ужасно, — сказал Декок, — испытывать такой животный страх перед какой-то неизвестной опасностью, когда ты прикован к инвалидному креслу. Понимаешь… без помощи она не в состоянии справиться с этим страхом… этим ощущением неизбежной смерти. Думается, именно этого хочет от нас миссис Бюилдайк — чтобы мы ликвидировали источник тревоги.
— А если такого источника не существует?
Декок как будто на минуту задумался над этим вопросом:
— Тогда… тогда она вполне уже готова… как это ты выразился… готова для людей в белых халатах.
В дверь комнаты для детективов постучали. Один из детективов, сидящий ближе к двери, что-то крикнул, и дверь открылась. Вошел полноватый человек среднего роста и спросил о чем-то. Детектив показал рукой, и мужчина медленно приблизился к столу Декока. Он остановился перед ним и неуклюже поклонился:
— Вы… вы инспектор Декок?
Декок кивнул:
— Через два «к» и «о». К вашим услугам.
Мужчина слегка улыбнулся:
— Меня зовут Иво… Иво Бюилдайк. Я сегодня утром приехал из Антверпена после взволновавшего меня телефонного разговора про отравленных гусей. Я хотел бы поговорить с вами насчет моей тети… тети Изольды.
Декок внимательно посмотрел на мужчину. На вид ему было слегка за тридцать. У него было полное красноватое лицо, как будто он постоянно краснел. Светлые волосы склеены с помощью избыточного количества бриолина. Под маленьким носом картошкой — узенькие усики, свисающие к уголкам рта. Голубые глаза водянистые и близорукие.
Декок вежливым жестом пригласил его сесть на стул около стола.
— Садитесь, — сказал он. — Почему вы решили, что мне все это будет интересно?
Казалось, вопрос смутил молодого мужчину.
— Я… я так понял со слов тети Изольды, что вы занимаетесь этим делом. — Он сел, поддернув штанины, чтобы не испортить складки на брюках. На свою физиономию он нацепил выражение заботливого родственника. — Она считает, что вы единственный инспектор, кто в состоянии защитить ее.
— Защитить от чего?
Казалось, Иво удивился вопросу:
— Но я считал, что вы уже все знаете. — Он не только смутился, но и расстроился. — Моей тете угрожали.
— Каким образом?
Иво Бюилдайк пожал плечами:
— Этого мы не знаем. Мои брат и сестра тоже в неведении.
Декок помолчал.
— О каком брате и сестре идет речь?
Иво с выражением извинения на лице улыбнулся:
— Простите, я имел в виду своего брата Исаака и сестру Ирмгард. Они тоже беспокоятся. Видите ли, мы все единственные наследники тети Изольды. Мы… ну, мы наследуем все, если она… если… — Он не закончил предложение, лишь неопределенно махнул рукой.
Декок не сводил с него глаз.
— Она собирается умереть? — грубо спросил он.
Бюилдайк оторопел:
— Как… что вы имеете в виду?
— Тетя Изольда собирается умереть в ближайшем будущем? — нетерпеливо переспросил Декок.
Иво Бюилдайк почесал за ухом, явно сильно смутившись.
— Нет… нет, — произнес он, заикаясь. — Н-нет, я… не думаю. Разумеется, нет. Но в письмах сказано, что ее убьют.
— Убьют?
Бюилдайк энергично покивал головой:
— Тетя Изольда получила несколько писем, и во всех говорится, что это произойдет скоро. — Он проглотил слюну. — Тетя Изольда приняла эти письма очень близко к сердцу. Она сильно встревожилась, заперлась в доме. Она просто в ужасе. Хотя говорить она об этом не говорит, но по ее поведению я решил, что тетя подозревает одного из нас.
— Вас, вашего брата или сестру?
Бюилдайк помахал рукой, что могло одновременно означать недоумение и озадаченность.
— Она считает, что мы единственные, кому могла бы быть выгодна ее смерть.
— Это так?
Иво Бюилдайк подумал.
— Разумеется, мы небогаты, — осторожно сказал он. — Всем троим наследство тети Изольды совсем не помешает. Надо ведь быть реалистом. Но это не значит, что мы желаем ей смерти. — Он помолчал и положил руки на колени. — Кроме того, тетя Изольда не единственная, после кого мы наследуем. Наш дядя Иммануил тоже очень состоятельный человек… у него нет детей, и он старше тети Изольды.
— То есть он может умереть раньше.
— Вот именно.
Декок втянул нижнюю губу и снова выпятил ее, несколько раз повторив это неприятного вида действие.
— А ваш дядя получал письма с угрозами?
— Я не знаю, — сказал Иво, вздыхая. — Если и получал, то мне об этом ничего неизвестно. Он живет на вилле недалеко от Бюссюма. Живет вместе со старой экономкой, которая тоже упомянута в завещании. Мы приезжаем к нему несколько раз в году. У дяди Иммануила атеросклероз начальной стадии, и он слегка не в своем уме. Иногда даже не узнает нас. — По его лицу пробежала нежная улыбка. — Думаю, дядя даже не стал бы открывать эти письма с угрозами. Он мог их просто выбросить или сунуть в какой-нибудь ящик.
Декок кивком выразил свое понимание:
— Вы же знаете, насколько все относительно… нераспечатанные письма с угрозами абсолютно безвредны.
Иво всмотрелся в бесстрастное лицо Декока:
— Вы хотите сказать, что тете Изольде не надо было читать эти письма?
Декок улыбнулся:
— Кто способен справиться с человеческим любопытством? — Он присмотрелся к Бюилдайку. — Но вы тоже полагаете, что письма с угрозами в адрес вашей тети — вполне реальная вещь. — Это было утверждение, не вопрос.
Молодой человек неуверенно покачал головой:
— Я их читал. Одно могу сказать — содержание действительно угрожающее. Я вполне могу понять, почему тетя Изольда боится за свою жизнь. А теперь эта история с отравленными гусями… она могла умереть просто от паники.
Декок несколько секунд смотрел на Бюилдайка. Лицо старого сыщика оставалось бесстрастным.
— Возможно, мистер Бюилдайк, — сказал он, — кто-то и добивается, чтобы ваша тетя умерла от страха.
Иво Бюилдайк ушел, заявив напоследок, что он, как любящий племянник, считает своим долгом на время поселиться в доме тети. Подошел Фледдер и уселся на освободившийся стул. Во время разговора он делал подробные записи и иногда незаметно вводил некоторые данные в свой компьютер. Декок был уверен, что вот-вот появится новый отчет.
— Когда мы там были, — сказал Фледдер, — она сказала, что ее страхи неопределенны. И что удивительно, она ни слова не сказала о письмах с угрозами.
