"Our case becomes rounded off (наше дело подходит к концу; to round off — закруглять; заканчивать), and difficulty after difficulty thins away in front of us (и трудность за трудностью исчезает перед нами; to thin — делать тонким; сокращать в числе)," said Holmes, as we stood (сказал Холмс, когда мы стояли) waiting for the arrival of the express from town (ожидая прибытия экспресса из города). "I shall soon be in the position (скоро я буду в состоянии; to be in position — быть в состоянии) of being able to put into a single connected narrative (соединить в один связный рассказ; to be able — мочь, быть в состоянии; to put into — приводить /в определенное состояние/) one of the most singular and sensational crimes of modern times (одно из наиболее выдающихся и сенсационных преступлений современности). Students of criminology will remember (те, кто изучает криминологию, вспомнят) the analogous incidents in Grodno, in Little Russia, in the year '66 (аналогичный случай в Гродно, в Малороссии, в шестьдесят шестом году), and of course there are the Anderson murders in North Carolina (и, конечно, /еще/ убийства Андерсонов в Северной Каролине), but this case possesses some features (но этот случай обладает такими особенностями) which are entirely its own (которые являются всецело его собственными = которые присущи только ему). Even now we have no clear case (даже сейчас мы не имеем прямых доказательств; case — случай; факты, доказательства) against this very wily man (против этого хитрейшего человека; wily — лукавый, хитрый; коварный). But I shall be very much surprised (но я буду очень удивлен) if it is not clear enough (если это /все/ не станет ясным) before we go to bed this night (прежде чем мы ляжем сегодня ночью спать)."
round [ˈraund], Russia [ˈrʌʃǝ], even [ˈi:vǝn]
"Our case becomes rounded off, and difficulty after difficulty thins away in front of us," said Holmes, as we stood waiting for the arrival of the express from town. "I shall soon be in the position of being able to put into a single connected narrative one of the most singular and sensational crimes of modern times. Students of criminology will remember the analogous incidents in Grodno, in Little Russia, in the year '66, and of course there are the Anderson murders in North Carolina, but this case possesses some features which are entirely its own. Even now we have no clear case against this very wily man. But I shall be very much surprised if it is not clear enough before we go to bed this night."
The London express came roaring into the station (лондонский экспресс с ревом подошел к вокзалу), and a small, wiry bulldog of a man (и маленький, крепкий, /похожий/ на бульдога человек; bulldog — бульдог; упорный, цепкий человек) had sprung from a first-class carriage (выпрыгнул из вагона первого класса; to spring). We all three shook hands (мы все «втроем» пожали друг другу руки), and I saw at once from the reverential way (и я сразу же заметил по почтительной манере) in which Lestrade gazed at my companion (с которой Лестрейд уставился на моего спутника) that he had learned a good deal (что он научился очень многому) since the days when they had first worked together (с тех дней, когда они впервые работали вместе). I could well remember the scorn (я хорошо помнил /то/ презрение) which the theories of the reasoned (которое логические теории /Холмса/) used then to excite in the practical man (в то время обычно вызывали в этом практичном человеке; to excite — побуждать; вызывать).
"Anything good?" he asked (что-то интересное: «хорошее»? — спросил он).
"The biggest thing for years (самое крупное дело за /эти/ годы)," said Holmes. "We have two hours (у нас есть два часа) before we need think of starting (прежде чем нам нужно будет подумать о начале = прежде чем начнем). I think we might employ it in getting some dinner (полагаю, мы можем использовать его на обед: «на получение обеда»), and then, Lestrade, we will take the London fog out of your throat (а потом, Лестрейд, мы удалим лондонский туман из вашего горла) by giving you a breath of the pure night air of Dartmoor (дав вам вдохнуть чистый вечерний воздух Дартмура). Never been there (никогда там не были)? Ah, well, I don't suppose you will forget your first visit (ну, я не думаю, что вы забудете свой первый визит)."
throat [Ɵrǝut], pure [ˈpjuǝ], forget [fǝˈɡet]
The London express came roaring into the station, and a small, wiry bulldog of a man had sprung from a first-class carriage. We all three shook hands, and I saw at once from the reverential way in which Lestrade gazed at my companion that he had learned a good deal since the days when they had first worked together. I could well remember the scorn which the theories of the reasoner used then to excite in the practical man.
"Anything good?" he asked.
"The biggest thing for years," said Holmes. "We have two hours before we need think of starting. I think we might employ it in getting some dinner, and then, Lestrade, we will take the London fog out of your throat by giving you a breath of the pure night air of Dartmoor. Never been there? Ah, well, I don't suppose you will forget your first visit."
CHAPTER XIV. THE HOUND OF THE BASKERVILLES
(Собака Баскервилей)
ONE of Sherlock Holmes's defects (одним из недостатков Шерлока Холмса) — if, indeed, one may call it a defect (если, конечно, это можно назвать недостатком) — was that he was exceedingly loth (было то, /что/ он был совершенно не склонен; loth = loath — несклонный, нежелающий; неохотный: to be loath to do smth. — не хотеть сделать что-либо) to communicate his full plans to any other person (полностью посвящать кого-то другого в свои планы; to communicate — говорить, сообщать; person — человек, личность) until the instant of their fulfillment (до момента их осуществления/завершения; fulfillment — выполнение; осуществление; to fulfil — выполнять; осуществлять, завершать, оканчивать). Partly it came no doubt from his own masterful nature (отчасти это шло, несомненно, от его собственной властной натуры), which loved to dominate and surprise those (которая любила главенствовать и удивлять тех; to dominate — управлять; господствовать) who were around him (кто его окружал: «кто был вокруг него»). Partly also from his professional caution (отчасти также от его профессиональной осторожности), which urged him never to take any chances (которая побуждала его никогда не рисковать; to take chances — рисковать). The result, however, was very trying for those (однако, результат /этого/ был мучителен для тех) who were acting as his agents and assistants (кто действовали как его агенты и помощники). I had often suffered under it (я часто страдал от этого), but never more so than during that long drive in the darkness (но никогда более, чем во время той долгой езды в темноте). The great ordeal was in front of us (величайшее испытание предстояло нам: «было впереди нас»); at last we were about to make our final effort (наконец-то мы собирались сделать наше последнее усилие), and yet Holmes had said nothing (однако Холмс не сказал ничего), and I could only surmise (и я мог только догадываться; to surmise — предполагать; высказывать догадку) what his course of action would be (каким будет направление его действий).
defect [dɪˈfekt], dominate [ˈdɔmɪneɪt], urge [ǝ:dʒ]
ONE of Sherlock Holmes's defects — if, indeed, one may call it a defect — was that he was exceedingly loth to communicate his full plans to any other person until the instant of their fulfilment. Partly it came no doubt from his own masterful nature, which loved to dominate and surprise those who were around him. Partly also from his professional caution, which urged him never to take any chances. The result, however, was very trying for those who were acting as his agents and assistants. I had often suffered under it, but never more so than during that long drive in the darkness. The great ordeal was in front of us; at last we were about to make our final effort, and yet Holmes had said nothing, and I could only surmise what his course of action would be.
My nerves thrilled with anticipation (мои нервы вибрировали от ожидания; to thrill — испытывать трепет; дрожать, вибрировать) when at last the cold wind upon our faces (когда наконец /ощущение/ холодного ветра на наших лицах) and the dark, void spaces on either side of the narrow road told me (и темные, открытые: «пустые» пространства по обе стороны узкой дороги подсказали мне) that we were back upon the moor once again (что мы снова вернулись на болота; to be back — вернуться). Every stride of the horses (каждый шаг лошадей) and every turn of the wheels (и каждый оборот колеса) was taking us nearer to our supreme adventure (приближали нас: «доставляли нас ближе» к нашему главному приключению).
Our conversation was hampered (нашему разговору мешало) by the presence of the driver of the hired wagonette (присутствие возчика наемной коляски), so that we were forced to talk of trivial matters (так что мы были вынуждены говорить на обычные темы) when our nerves were tense with emotion and anticipation (тогда как наши нервы были напряжены от возбуждения и ожидания). It was a relief to me (для меня было облегчением = я почувствовал облегчение), after that unnatural restraint (после такой необычайной необходимости сдерживать себя; unnatural — неестественный; необычный; restraint — сдержанность; ограничение; стеснение; сдерживание), when we at last passed Frankland's house (когда, наконец, мы проехали мимо дома Фрэнклэнда) and knew that we were drawing near to the Hall (и поняли, что мы приближаемся к Баскервиль-холлу) and to the scene of action (и к сцене действия). We did not drive up to the door (мы не подъехали к крыльцу), but got down near the gate of the avenue (а направились в сторону: «ближе» к калитке в аллее). The wagonette was paid off (/возчику/ коляски было заплачено) and ordered to return to Temple Coombe forthwith (и приказано тотчас возвращаться в Тэмпл-Кум), while we started to walk to Merripit House (тогда как мы пешком направились в /сторону/ Меррипит-хаус; to start — начинать; пускаться в путь).
anticipation [ænˌtɪsɪˈpeɪʃ(ǝ)n], restraint [rɪsˈtreɪnt], forthwith [ˌfɔ:ƟˈwɪƟ]
My nerves thrilled with anticipation when at last the cold wind upon our faces and the dark, void spaces on either side of the narrow road told me that we were back upon the moor once again. Every stride of the horses and every turn of the wheels was taking us nearer to our supreme adventure.
