– Молчи! А почему ты его так не любишь?
– Потому что он чертов лицемер! – с гневом выпалил Стивен. – Видела бы ты, как он два года обхаживал дядю!
– Вот если бы он уговорил его лишить тебя наследства, тогда у тебя возникли бы основания для неприязни, – заметила Матильда.
– К черту его! Очень жаль, что не уговорил!
Она рассмеялась.
– Знаешь, отчасти я тебя понимаю, но все-таки ты неблагодарный. Я согласна, у него неприятные манеры, а когда тебя называют медвежонком, действительно хочется разбить кому-то голову, но в своих поступках Джозеф безупречен. Без его настойчивости Натаниэль вряд ли вообще составил бы завещание.
Стивен вколотил красный шар в одну из луз и выпрямился.
– Поскольку я человек своенравный, как он говорит, меня тошнит от такого альтруизма.
Матильда достала из лузы красный шар и положила на полку.
– Глупости. Если бы он был лицемером, то прикарманил бы деньги брата.
Стивен раздраженно двинул плечом.
– Этот тип всегда актерствует. Я его не выношу.
– Ничего не поделаешь: такая уж у него натура. Он видит себя в нескольких ролях одновременно. Слышал его вдохновенный диалог с твоей будущей тещей?
– О да! – засмеялся Стивен. – А как он говорил, что надеется на мое доброе сердце, если его посадят за долги.
– Это я пропустила. Они с Мод собираются остаться в Лексэме?
– Надеюсь, что нет!
– Не представляю, чего вообще хочет Мод, – заметила Матильда. – Что ты о ней думаешь, Стивен?
– А что можно думать о пустом месте? В чем дело?
Вопрос Стивена относился к Старри, который вошел в комнату и терпеливо ждал у двери.
– Прошу прощения, сэр, но вам следует знать, что инспектор из Скотленд-Ярда снова прибыл в Лексэм.
– Он хочет меня видеть?
– К сожалению, сэр, мне неизвестно.
– Ладно, можете идти.
Дворецкий наклонил голову.
– Слушаюсь, сэр. Возможно, вас также заинтересует, что перед обедом инспектор снял со стены один из кинжалов в этой комнате и увез его с собой.
Выложив эту новость, дворецкий застыл в ожидании реакции. Его ждало разочарование: Стивен бросил быстрый взгляд на стену, но не сказал ни слова. Матильда тоже промолчала, хотя ее передернуло. Старри пришлось удовольствоваться этим. Он покинул комнату и отправился в крыло прислуги, чтобы встретить благодарных слушателей и во всех красках изобразить, как глубоко мистер Стивен был шокирован известием.
Когда он ушел, Стивен и Матильда долгое время не разговаривали. Стивен целиком сосредоточился на игре. Вскоре он глупо промахнулся – хотя считался прекрасным игроком – и оставил ей легкий шар.
– Странно, как все меняется, когда слышишь подобное, – пробормотала Матильда. – Почему мы сами не догадались про кинжал?
Лицо Стивена помрачнело, и она в который раз пожалела, что не может проникнуть в его мысли.
– Кто взял твой портсигар? – вдруг спросила Матильда.
– Понятия не имею.
– Я знаю, он был у Валери, но трудно поверить, что она могла отправиться в комнату Натаниэля, тем более заколоть его ножом. Я вообще не верю, что кто-либо из нас совершил преступление.
– Наверное, он сам себя зарезал.
– Что за ерунда? С какой стати?
– Чтобы свалить вину на меня!
– Непохоже, чтобы он об этом думал, когда мы виделись в последний раз, – покачала головой Матильда. – К тому же если Валери действительно оставила портсигар на столе, никто бы его не взял. Полагаю, с портсигаром связана какая-то загадка, но ума не приложу, как ее решить.
Стивен невнятно пробормотал что-то, видимо, не желая продолжать беседу, и посмотрел, сколько шаров лежит на полке. Матильду одолело сомнение: а что она о нем, собственно, знает? Может, у него возникли проблемы с деньгами, которые он скрывал? Его напугали угрозы дяди? Он всю жизнь строил наполеоновские планы, и только наследство давало ему средства их осуществить? В Стивене было что-то черствое, грубое, жестокое, это проявлялось, например, в том, как он вел себя с Джозефом или Валери. Ему было плевать, что он мучает людей: он мучил самого себя и, очевидно, считал это достаточной причиной, чтобы быть безжалостным с другими.
Тут ее мысли обратились к его сестре, и Матильде показалось, что она попала в какой-то кошмарный сон. Могла ли Пола ради ничтожной пьесы зарезать старика, который искренне любил ее? Неизвестно. Матильда вообще не представляла, что творится у нее внутри. Она видела лишь взбалмошную, неуравновешенную молодую женщину, вечно одержимую новыми проектами.
Да, но хотя Полу заметили у двери спальни, как она могла проникнуть в запертую комнату, а тем более из нее выйти? Матильда не знала, чем можно запереть и отпереть дверь с обратной стороны, но догадывалась, что такие средства есть. Однако вряд ли у Полы имелись нужные приспособления, да и где бы она могла их раздобыть?
Отсюда возникал вопрос: а не были ли они замешаны в преступлении оба – странный братец и его полоумная сестра? Нет, это уж слишком, решила она; просто дьявольщина какая-то! Матильда отбросила эту мысль и, промазав по шару, с натянутым смешком воскликнула:
– Твоя очередь, Стивен!
– Интересно, зачем сюда вернулся инспектор из Скотленд-Ярда? – хмуро спросил он.
– Чтобы найти человека, взявшего кинжал.
– Ничего не выйдет.
Стивен заявил это так уверенно, что Матильда опешила. Она взглянула на него почти со страхом.
– Почему ты так считаешь?
Он наклонился над столом.
– Потому что преступник наверняка стер отпечатки пальцев. Теперь это известно всем и каждому.
– Да, – кивнула Матильда. – Вообще он был весьма изобретателен. Как ему удалось попасть в комнату? И почему дверь была закрыта изнутри?
– Откуда мне знать, черт возьми?
– И тебе, и всем остальным! – подхватила Матильда. – У нас же не приют для жуликов и воров. Мы все обычные люди.
– Даже если один из нас убийца, – усмехнулся Стивен.
– Да, хотя лично я не знакома ни с одним убийцей.
– Ну, с одним-то ты знакома. – Он заметил, как ее взгляд испуганно метнулся в его сторону, и добавил: – Поскольку это наверняка один из нас.
– Разумеется. Хотя трудно привыкнуть к этой мысли. Впрочем, я всегда считала, что убийца выглядит как самый обычный человек. Я хочу сказать – не как явный жулик. Кто из нас, например, знает, как открывать запертую дверь? Конечно, среди прислуги мог затесаться какой-нибудь воришка, но я не понимаю, зачем ему убивать Натаниэля. Никто из слуг от этого ничего не выиграл.
– Пожалуй, – равнодушно буркнул Стивен.
– А может, Валери права? В доме есть скользящие панели или что-либо подобное?
– Никогда не слышал.
Она вздохнула.
– Но ведь как-то он попал в комнату! Если не через дверь или окно, то как?
– Расскажи инспектору про версию Валери. Вот он обрадуется.
В голосе Стивена звучал сарказм, но инспектор, давно заметивший дубовые панели в доме, действительно обдумал этот вариант и в данный момент проверял стены в спальне Натаниэля. Поскольку две стены выходили наружу, а третья отделяла комнату от ванной, он сосредоточил свои усилия на четвертой, граничившей с коридором. Но ни тщательный осмотр, ни простукивание полостей ничего не дали. Не нашел он и потайной пружины, которая могла сдвигать панели в сторону. В конце концов инспектор бросил свое занятие и переключился на окна.
Это были широкие створчатые витражи. Они крепко сидели в свинцовых рамах, и стекла так глубоко уходили в переплет, что не было никакой возможности выдавить их снаружи. До земли было не так уж далеко, и инспектор предположил, что садовой лестницы вполне могло хватить. Окна находились в глубоком проеме, где размещался широкий диван; вся эта ниша на ночь задергивалась шторами. Инспектор с задумчивым видом спустился вниз и отправился искать Джозефа.
Один из лакеев вызвался найти его и отвел Хемингуэя в малую столовую. Вскоре появился Джозеф с выражением тревоги на румяном лице.
– Простите, что снова вас тревожу, сэр, но я хотел бы с вами поговорить, если вы не возражаете, – произнес Хемингуэй.
– Разумеется! Есть новости, инспектор? Эта неизвестность невыносима! Вы, наверное, привыкли к подобному, но меня бросает в дрожь от одной мысли, что в доме может находиться убийца моего брата! Вы что-нибудь нашли?
– Да, – подтвердил Хемингуэй. – Оружие, которым убили вашего брата.
Тот схватился за стул.
– Где?
– Над камином в бильярдной.
Джозеф заморгал.
– Над камином?
– Я имею в виду один из двух кинжалов, обрамлявших голову оленя.
– А! Значит, вы нашли его не у преступника?
– К сожалению, нет, – покачал головой Хемингуэй.
– К сожалению?! Ах да, конечно. Вы должны об этом сожалеть. Мне просто не хочется думать, что эта ужасная вещь оказалась в доме по вине кого-нибудь из тех, кого я знаю… Например, кого-либо из гостей.
– Понимаю, сэр, но вы же хотите, чтобы мы нашли убийцу вашего брата, не так ли? – возразил Хемингуэй.
Тот ответил ему бледной улыбкой.
