– Я сейчас к вам приеду. У вас подъезд заперт?
– Да, но я буду смотреть в окно. Когда примерно вас ждать?
– Через пятнадцать минут.
Он положил трубку.
Карстен, слушавший этот разговор, огорченно покачал головой.
– Каким образом могут бесследно исчезнуть два трейлера и пять человек?
– Женщину они могли захватить по пути и ссадить до того, как их похитили, если, конечно, их похитили. Мне это кажется настолько невероятным, что я еще не привык к этой мысли.
Братья были удивительно не похожи друг на друга. Несмотря на одинаковый рост, Рудольф из-за своей полноты казался значительно ниже худого Карстена. Рудольф, закончивший гимназию сразу после войны – что указывает на его возраст, – был на два года старше брата. Он был почти лысый и почти безбровый, тогда как у Карстена была густая черная шевелюра и очень густые темные брови.
Их мать, которая когда-то все свое свободное время посвящала чтению стихов знаменитого рабочего поэта,[9] не только назвала своего первенца его именем, но и дала ему прозвище – Рулле, что значит Круглый. В детстве Рудольф был тощий и длинный, однако со временем он прибавил в весе, и тогда прилипшее к нему прозвище стало все больше и больше тяготить его.
Среди документов, которые Лиллиан Бек передала Рудольфу еще днем, была черно-белая фотография, сделанная в апреле на торжествах по поводу тридцатилетия фирмы «Инт-Транс». В фотолаборатории полиции изображение каждого, кто был снят на этой фотографии, пересняли и увеличили, один комплект фотографий остался в лаборатории, второй Рудольф взял себе.
С помощью другой фотографии, полученной от Лиллиан, которая шутки ради сфотографировала шоферов, когда они из-за чего-то спорили возле машин, он нашел в пачке фотографий четырех пропавших водителей. Вообще снимок, сделанный Лиллиан, получился неудачный и мог пригодиться только для этой цели.
С обратной стороны каждой фотографии, врученной Рудольфу в лаборатории, в левом верхнем углу шариковой ручкой был написан номер. Рудольф попросил Карстена проследить, чтобы фотографии шоферов были немедленно отправлены фототелеграфом шведской, датской, немецкой, австрийской и итальянской полиции, а также в Интерпол и на таможенные пункты, через которые должны были проехать трейлеры. Одновременно срочно передавалось подробное описание трейлеров и подробная опись перевозимого груза.
Пока Карстен этим занимался, Рудольф позвонил Албректсену.
– Фотографии у меня. Ни одна из женщин, которые были на празднике по поводу юбилея фирмы, не могла бы произвести сильное впечатление на мужчину, тем более на итальянца. Сейчас мы с Карстеном едем к фрекен Бек. Вполне возможно, что на празднике присутствовали не все. По-моему, она хорошо знает каждого сотрудника фирмы, и, надеюсь, мы получим от нее дополнительные сведения.
– Хотел бы я знать, каким временем мы располагаем и когда «грифы» накинутся на нас? – мрачно сказал Албректсен, имея в виду прессу. – Свяжись со мной, как только побеседуешь с фрекен Бек. И не забудь отправить фототелеграфом… – Он неожиданно умолк.
– Карстен уже все отправил, – поспешил сказать Рудольф.
– Прекрасно.
Они одновременно положили трубки, и через минуту Рудольф с Карстеном уже вышли из кабинета.
Погода стояла отвратительная, хотя для осени не холодная, был туман и моросил дождь. Садясь в машину, Рудольф поднял воротник плаща и громко чихнул.
– Ну вот! – недовольно буркнул он. – Как осень, так насморк, черт бы его побрал. Все некстати! Такого сложного дела у нас еще не было.
– От простуды хорошо помогает лук, сваренный в молоке, – добродушно посоветовал брату Карстен. – Лук не ешь, а молоко процеди и выпей. – Он снова сделался серьезным. – Если трейлеры действительно похищены, то водители, скорей всего, убиты. Трудно себе представить, что кто-то станет долго держать в плену четырех взрослых сильных мужчин. Избавиться от четырех трупов – дело нехитрое, а вот как, скажи, можно избавиться от двух пятнадцатиметровых трейлеров?
Лиллиан Бек ждала их у подъезда. Она нисколько не удивилась, увидев двух полицейских вместо одного.
– Отец очень переживает, – пожаловалась Лиллиан, сама она выглядела усталой и бледной. – Я жду его с минуты на минуту.
Не успели они сесть, как приехал директор Бек. На нем, как и прежде, был безупречный костюм, только на этот раз темный, белая рубашка и темно-серый галстук из натурального шелка. Лицо у Бека было огорченное, голос осип, словно он долго кричал, что, впрочем, было вполне возможно.
– Это ужасно! – произнес он вместо приветствия. – Я разговаривал с Бертелли. Он возглавляет фирму «Джеронтони». После вашего ухода я разговаривал с ним четыре раза. – Он посмотрел на Рудольфа красными воспаленными глазами. – Связь почему-то была плохая, и мне приходилось кричать, и каждый разговор длился не меньше пятнадцати минут. Вот я и сорвал голос. Кроме того, я три раза разговаривал с Исаксеном из Конгсберга. – Директор грустно опустился на стул. – Мне даже подумать страшно о возможных последствиях!
– А о чем же ты еще думаешь, если не о последствиях? – добродушно заметила дочь. – Возьми себя в руки, я сейчас сварю тебе кофе. – Она обернулась к полицейским. – Может, и вы тоже выпьете по чашечке?
Они с благодарностью согласились. Лиллиан вышла, чтобы набрать воды, и, только когда кофейник уже стоял на плитке и она тоже подсела к низкому столику, Рудольф достал и разложил перед ними все фотографии.
Отец с дочерью склонились над ними, называя каждого и давая ему характеристику. Карстен записывал их слова на обратной стороне фотографий.
– Все эти люди присутствовали на юбилее вашей фирмы, который состоялся в апреле, господин Бек.
– Вполне возможно, – рассеянно согласился Бек, но тут же взял себя в руки. – Это было так давно… – как бы извиняясь, сказал он и с удивлением перевел взгляд с Рудольфа на Карстена. – Я что-то не понимаю… Какое отношение юбилей фирмы имеет к похищению трейлеров?
– Папа, я тебе не все сказала по телефону. Я сказала, что итальянская полиция расследует это дело, исходя из того, что трейлеры похищены, но не сказала, что с водителями была женщина.
– Женщина? – Бек словно в первый раз услышал это слово.
– Да, – быстро вмешался Рудольф. – И единственное, что про нее может сказать итальянская полиция, – она брюнетка и похожа на итальянку. Однако они уверены, что она норвежка. Во всяком случае, эта женщина ехала по норвежскому паспорту, – поправился он.
– Нет ли среди ваших сотрудниц женщины с такой внешностью? Или среди жен ваших сотрудников, их невест… Словом, кого угодно, кто имеет хотя бы отдаленное отношение к вашей фирме. Красивая женщина неизвестного возраста, но, по-видимому, молодая, иначе на нее вряд ли обратил бы внимание итальянец, – сказал Карстен.
Бек с дочерью обменялись взглядом.
– Женщина, похожая на итальянку? И такая красивая, что на нее обращают внимание? – переспросила Лиллиан Бек и отрицательно покачала головой. – Нет. Я лично такой не знаю.
– Я тоже, – заверил их Бек.
– Ладно. – Рудольф снова чихнул и продолжал, многозначительно взглянув на брата: – Теперь расскажите нам все, что вам известно о семейных обстоятельствах каждого из этих водителей.
Бек с дочерью опять обменялись долгим взглядом.
– Слон живет с матерью, – начала Лиллиан. – Это прозвище Харри Халворсена. Его прозвали Слоном за то, что он очень большой и толстый. Но он на это не сердится. Я вообще не знаю другого столь невозмутимого и уравновешенного человека.
Воцарилось долгое молчание. Лиллиан внимательно посмотрела на отца, и он почти незаметно кивнул ей, чтобы она продолжала.
– Бертелсен женат, несколько месяцев назад у них родился сын. Он был сам не свой от радости. Угощал всех направо и налево шоколадом и сигаретами, и с лица у него не сходила глупая улыбка. Мы всегда считали его неисправимым донжуаном, но с того дня его будто подменили. Теперь это серьезный и положительный семьянин.
– Ты знаешь их всех лучше, чем я, Лилле, вот и рассказывай! – Беку явно было не по себе, оттого что почь не спускала с него вопросительного взгляда.
– Трюгве Лиен живет вместе с больным братом. О Лиене я почти ничего не знаю. Не знаю даже, чем болен его браг. Рогер Гюндерсен, насколько мне известно, несколько лет тому назад развелся и живет один.
– И вдруг какая-то женщина!.. – Бек пожал плечами. – Нет, это не укладывается у меня в голове. Конечно, я знаю, что водители по пути берут пассажиров, но не могу поверить, чтобы один из них захватил с собой подружку из Осло. Вы вспомните, в каких условиях им приходится ехать. Они все время на глазах друг у друга. Нет, наверняка эта женщина – случайная попутчица!
– Которая случайно тоже едет по норвежскому паспорту? – спросил Рудольф, тщетно пытаясь не чихнуть, отчего его ирония осталась незамеченной.
