– Которая случайно тоже едет по норвежскому паспорту? – спросил Рудольф, тщетно пытаясь не чихнуть, отчего его ирония осталась незамеченной.
– Наверно, ваши водители ночуют иногда по дороге в гостиницах и пансионах? – неожиданно спросил Карстен.
– Да, к сожалению. Они пользуются любым предлогом, лишь бы не ночевать в машине, – ответил Бек.
– Слон к их числу не относится, – с упреком сказала Лиллиан.
– Ты права, Лилле, но ведь не исключено, что один раз и ему захотелось отдохнуть по-человечески. Тем более что Лиен как раз из тех, кто не станет ночевать в машине, если есть возможность провести ночь с комфортом. Предположим, Лиен…
– Папа! Старший по рейсу у них Слон. Лиен может уговаривать его сколько угодно, но это бесполезно.
– А что, если по неизвестной нам причине Слон все-таки позволил уговорить себя?
– Ладно, – вмешался Карстен. – Наверно, у ваших водителей есть какие-то определенные места, где они останавливаются, если не хотят ночевать в машине?
Бек кивнул.
– Лиллиан может вам дать список таких мест.
– Их очень много, список будет большой, – сухо заметила Лиллиан. – Можно, я приготовлю его к утру?
– К сожалению, он нам понадобится сегодня вечером, – твердо сказал Рудольф.
– Тогда побеседуйте с отцом, пока я пишу, – покорно согласилась Лиллиан. – Мне надо найти все адреса и телефоны, на это потребуется время.
– Укажите только те места, где ночуют водители, следующие по этому маршруту, – объяснил Карстен. – Неужели их так много?
– Конечно, есть такие места, которые они предпочитают другим. Но жизнь у водителей трейлеров однообразна. И уж если они решили ночевать не в машине, они выберут любое новое место в надежде на новые впечатления. – Бек криво усмехнулся. – Ну а если на сцене появляются женщины, часто они-то и решают, где остановиться на ночлег. Главное, чтобы поблизости была подходящая для трейлеров стоянка. – Он снова стал серьезным. – Однако ни один из наших водителей ни при каких обстоятельствах не позволит себе опоздать в пункт назначения. У нашей фирмы хорошая репутация.
– Может быть, их старший, этот Слон, как вы его зовете, встретил девушку и…
Директор Бек перебил Карстена:
– Это исключено! Слон не привлекает женщин. Ему сорок два года, и он никогда не женится хотя бы по той причине, что вряд ли найдется женщина, которая согласится жить с такой тушей. Если бы вы его видели, вам не пришла бы в голову подобная мысль.
Этот разговор не давал никаких результатов. И потому Рудольф вздохнул с облегчением, когда Лиллиан принесла список. Он и правда был внушительный.
– Водителям разрешается поступать так, как им удобнее. При желании они могут сделать остановку рано вечером и потом продолжать путь уже ночью. Или, наоборот, остановиться поздно и на следующий день позже отправиться в путь. Это зависит от них. Главное, прибыть на место в точно назначенное время.
Говоря это, Лиллиан смотрела на Карстена.
Он тоже внимательно изучал ее, как изучал всех женщин «подходящего» возраста с тех пор, как от него ушла жена, предпочтя ему своего коллегу-учителя.
Лиллиан нравилась Карстену.
Было уже двадцать минут первого, когда Рудольф и Карстен вернулись к себе на Виктория-Террассе. Они зашли в кабинет начальника отдела Албректсена и доложили ему все, что узнали. Через десять минут Рудольф уже звонил в полицию Крусо, а Карстен – в те две гостиницы, которые в списке Лиллиан значились первыми. Если та женщина ночевала с водителями в Крусо, можно считать, что она ехала с ними с самого начала рейса.
Рудольф беседовал по телефону с полицейским инспектором Трампе из Крусо, когда Карстен зашел к нему в кабинет и положил перед ним записку.
«Смеющаяся кошка», – прочел Рудольф и вопросительно посмотрел на брата.
– Они ночевали в этой гостинице, – шепотом объяснил Карстен, – водители и женщина. В ночь со среды на четверг. Ее зовут Венке Ларсен. Во всяком случае, в книге приезжих она значится под таким именем.
Некоторое время Рудольф молча слушал инспектора Трампе, потом сказал:
– Пока мы с вами беседовали, мне сообщили, что эти водители и женщина по имени Венке Ларсен ночевали в гостинице «Смеющаяся кошка» с девятнадцатого на двадцатое октября. Хорошо бы вы как можно быстрее расспросили хозяина этой гостиницы. Разумеется, мы тоже пошлем туда своего человека, и, очевидно, уже сегодня утром.
Снова наступило молчание – Рудольф слушал инспектора Трампе.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы в «Смеющейся кошке» нам был оставлен номер, начиная с завтрашнего вечера. Он нам понадобится на одну, самое большее, на две ночи. На чье имя? – Рудольф на минуту задумался. – На имя нашего инспектора Лейфа Роботтена, – сказал он и кивнул, как бы убеждая самого себя: да, лучше всего, если поедет Роботтен. – Сказать по буквам? – Он произнес фамилию по буквам и прибавил с улыбкой – очевидно, датский инспектор извинился, что не разобрал фамилию: – Норвежцы тоже не понимают, откуда взялась такая фамилия. Они связывают ее с «роботом», но, если верить Роботтену, это древненорвежское имя. Да, да, древненорвежское!
– По-моему, Роботтен называл его исконно норвежским, – поправил Карстен брата, когда тот положил трубку.
– Древненорвежское или исконно норвежское, какая разница! – отмахнулся Рудольф. – Исконно норвежское не может не быть древненорвежским.
Он снова поднял трубку и позвонил Лейфу Роботтену. Тот еще не спал. Он только недавно вернулся домой с дежурства, но, как бы поздно он ни ложился, он всегда немного читал перед сном, чтобы, по его выражению, «дать пищу душе». Обычно он читал пьесы. В этот вечер Роботтен уже в который раз перечитывал Ибсена.
– Приготовься, – сказал ему Рудольф. – Завтра утром ты летишь в Крусо. На твое имя заказан номер в гостинице «Смеющаяся кошка». Наши четверо друзей и их подруга ночевали там со среды на четверг. Позвони мне, как только доберешься туда. В Крусо свяжешься с инспектором Трампе.
Они поговорили еще немного.
Наконец Рудольф дал отбой.
– Позаботься о билете для Роботтена, – сказал он брату. – А после можешь идти домой. Я, во всяком случае, ухожу. Завтра встречаемся в восемь. Думаю, нас ждет нелегкое утро.
– Другими словами, нас ждет приятное воскресенье, – с усмешкой заметил Карстен.
В воскресенье в половине восьмого Рудольф запер машину и тяжелым шагом вошел в здание на Виктория-Террассе. Он поднялся по лестнице, прошел мимо отделов хищений, экономики, пожаров, несчастных случаев, транспортных средств и наконец добрался до своего кабинета в отделе особо опасных преступлений. Он повесил плащ на круглую вешалку, принесенную им из дома, и бросил на нее мокрую шляпу. Потом сел за письменный стол, чтобы позвонить Карстену, но тот неожиданно появился в дверях.
– Я услыхал, что ты пришел, – сказал Карстен. – Пока новостей нет. Роботтен отправился в Данию. Это все. Надеюсь, он там что-нибудь разузнает. Какие у нас планы на сегодня?
– Мы с тобой навестим родственников водителей. А Орвик и Харалдсен займутся другими служащими «Инт-Транс».
В понедельник отдел экономики должен был произвести тщательное расследование, чтобы выяснить, как обстоят дела в этой фирме.
– А что Исаксен?
– Им займется инспектор Миккелсен из Конгсберга. Пойдем, Карстен.
Рудольф с Карстеном застали фру Халворсен дома, в ее уютной квартире на Гардевейен в Мариенлюсте. Она собиралась уходить, хотя еще не было и половины десятого.
– Что-нибудь с Харри? – испуганно спросила она, как только они объяснили, что пришли из полиции.
– Боюсь, что да, – с глубоким сочувствием ответил Рудольф.
Он рассказал, что трейлеры не прибыли в Бриндизи и что полиция нескольких стран ведет расследование.
– Но разве могут бесследно исчезнуть сразу два трейлера? – удивилась мать Харри; не снимая пальто, она села в гостиной вместе с полицейскими.
– Похоже, что они все-таки исчезли, – ответил Карстен.
– Фру Халворсен, вы знали, что повезет ваш сын в этом рейсе?
– Конечно! – ответила она, не задумываясь и не сводя глаз с Рудольфа.
– Что именно? – Рудольф не мог скрыть своего удивления, он заметил, что Карстен тоже весь напрягся. – Что он должен был везти?
– Макулатуру. – Фру Халворсен поджала красиво очерченные губы, помада и лак на ногтях были одинакового бледно-розового цвета. – Хорошо, что еще есть страны, которые принимают от нас макулатуру, – сказала она, рассматривая свои руки, которые выглядели так, словно она никогда не занималась домашней работой.
Какие у нее детские руки, подумал Карстен.
– Ходят разговоры, что в скором времени собираются отказаться от сбора макулатуры. Что же тогда будет?
Рудольф заметил, как по лицу брата скользнула улыбка.
– Значит, они везли макулатуру? – Рудольф записал несколько слов в записной книжке. – А как ваш сын относился к этому рейсу, так же как ко всем или иначе?
