— Вы не туда попали.
— А мне дали этот номер, — сказал Эдгар. — Странно, я узнавал несколько минут назад и не мог ошибиться. Извините, пожалуйста.
Это означало, что встреча состоится через несколько минут возле отеля.
— Вам дали неверный номер, уточните еще раз, — посоветовал Дронго, давая понять, что готов спуститься вниз.
Они не думали, что за ними могут наблюдать или подслушать их телефонный разговор. Но привычка соблюдать правила конспирации много раз помогала им в трудных ситуациях.
В коридоре Дронго снова увидел знакомую дежурную.
— Уже поздно, — предупредительно сказала та, — не следует выходить в такое время в город. Если вам что-нибудь нужно, можно заказать. Еду или напитки — у нас ресторан только что закрылся, но рядом есть круглосуточно работающие заведения. Или что-нибудь другое…
Он прекрасно понял, что она имеет в виду, понимающе кивнул и пошел к лифту. Спустившись вниз, Дронго прошел мимо скучающего швейцара и вышел на улицу. Стояла теплая, приятная погода. Он огляделся и решил повернуть направо, чтобы его было видно на фоне освещенного здания. Вскоре за его спиной послышались мягкие, осторожные шаги. Не поворачивая головы, Дронго негромко произнес:
— Добрый вечер, Эдгар.
— Здравствуй, Дронго. — Вейдеманис догнал его и пошел рядом. — Как дела? — спросил он. — Ты встречался с адвокатом?
— И не только с ним. Это тройное убийство наделало в городе много шума. За последние годы сюда столько солдатских трупов привезли из Чечни. А тут приезжий лезгин убивает целую семью. Сам понимаешь, как воспринимают этот процесс люди с улицы. «Черный зарезал семью наших соседей». Мне Костя Федяков так и сказал. И добавил, что будет лучше, если я уеду, не пытаясь помочь убийце. Да и адвокат, по-моему, однозначно уверен в причастности Омара Нагиева к убийствам: он подписал признания, его отпечатки пальцев нашли даже на пуговицах убитой девочки. Из дома исчезли деньги, около пяти тысяч долларов. А рядом с домом нашли пистолет, из которого стреляли в убитых, и на рукоятке — отпечатки пальцев Омара. В общем, все против него. Его уже дважды жестоко избивали в следственных изоляторах. Можешь себе представить, какой приговор вынесут судьи?
— Ни одного шанса?
— Есть некоторые зацепки. Не нашли денег, которые пропали из дома. Следователь придумал хитрый трюк, он затребовал копии счетов из самых дорогих московских ресторанов. Вообрази, что это за счета. Никто, конечно, не доказал, что Нагиев истратил деньги именно в ресторанах, но этот подлый трюк может сыграть свою роль — показать, что эту немалую сумму он вполне мог потратить за время, прошедшее после убийства и до задержания.
— Нужно выяснить, на что он мог истратить деньги, — понял Эдгар. — Но, кроме него, этого никто не знает.
— Вот именно. Поэтому мне важно с ним встретиться. Завтра адвокат должен оформить меня как своего помощника.
— Больше ничего нет?
— Есть. Насколько я понял из материалов дела, о которых мне говорил адвокат, там указано, что Нагиев задушил девочку. Но патологоанатом, с которым я случайно познакомился у Константина, рассказал мне, что девочка погибла от удара по голове, а не была задушена. Согласись, что это очень важный момент, на который следователь не захотел обращать внимания. Более того, насколько я понял, эксперты указали смерть от удушья. Им было все равно, что написать. Или, вернее, они готовы были немного «подправить» причины смерти, чтобы еще надежнее обвинить Нагиева в убийстве ребенка. Патологоанатомы тоже не дураки, они знают, что за такое преступление убийце не будет пощады даже в тюрьме. А самое печальное, что он сам подписал все протоколы следствия.
— Ясно, — кивнул Эдгар. — Завтра утром поеду в лабораторию. Постараюсь что-нибудь узнать.
— А Потом отправляйся к дому погибшей семьи. Расспроси соседей, узнай, как они жили, часто ли Нагиев появлялся в их доме. Кто такой вообще Ковальчук. Чем он занимался, откуда у него пять тысяч долларов. В общем, все разузнай.
— Постараюсь, — согласился Вейдеманис . — Думаешь, мы сможем его вытащить?
— Если честно, то вовсе в этом не уверен. Ладно, будем разбираться. Завтра повидаюсь с Нагиевым, если получится, поговорю со следователем. — Дронго помолчал, словно собираясь с мыслями, и повернул обратно к зданию отеля. — И еще кое-что, самое важное, — сказал он. — Мне уже звонили и советовали убираться поскорее из города. Выходит, что о моем приезде в Ростов узнали заранее.
— От кого могли узнать? — удивился Эдгар.
— От адвоката Андрея Андреевича Голикова, моего старого приятеля Кости Федякова. И, пожалуй, все… Нет, еще о моем приезде знала сестра Нагиева — Фатима Магомедова. Но она менее всего заинтересована в том, чтобы мне угрожали.
— Больше никто не был осведомлен?
— Кажется, нет. Но я проверю. Звонивший знает обо мне не так уж много — что я защищаю Омара Нагиева и что приехал из Дагестана. Значит, и его источник знает обо мне недостаточно.
— Хорошее наблюдение, — согласился Вейдеманис. — Да, я привез тебе оружие, — он протянул пистолет, почти невидимый в ночной тьме. — Надеюсь, что разрешение на оружие ты не забыл, — проворчал Эдгар, — иначе мне придется бросить все дела и выручать тебя из тюрьмы. Здесь не станут церемониться, ты это знаешь лучше меня.
— Разрешение у меня в кармане, — успокоил его Дронго. — Надеюсь, нам оружие не понадобится. У тебя есть еще одна обойма?
— А говоришь, не понадобится. — Эдгар протянул ему запасную обойму.
— Это на всякий случай, — усмехнулся Дронго. — Завтра увидимся в десять вечера. И будь осторожен.
— Ты тоже.
Дронго повернулся и пошел в сторону отеля. Когда он поднялся на свой этаж, знакомая дежурная снова улыбнулась, но на этот раз промолчала.
Утром после завтрака он поехал в юридическую консультацию, где его ждал Голиков. На оформление необходимых документов ушло полдня. Заведующий юридической консультацией не понимал, зачем Голикову понадобился помощник и как он сможет оплатить эту помощь. Пришлось долго убеждать его в готовности Дронго работать на общественных началах, без гонорара. Голиков чувствовал себя неловко и старался не вмешиваться в беседу Дронго с заведующим. Пришлось получать специальное разрешение в юридическом отделе мэрии. Когда все формальности были выполнены, часы показывали четыре. Голиков предложил пообедать, но Дронго решил, что нужно торопиться на встречу с Нагиевым. После пяти в тюремную больницу могли не пропустить даже адвокатов.
Чтобы добиться разрешения на свидание, понадобилось еще около сорока минут. Пройдя несколько постов, они наконец оказались в помещении тюремной больницы и поднялись на второй этаж. Затхлый запах, плохо оштукатуренные стены, решетки на окнах, мрачные врачи и санитары — это все угнетающе действовало на психику. Они прошли почти в самый конец коридора, где на стуле сидел угрюмый санитар лет сорока пяти. У него был бритый череп, тяжелый подбородок и деформированные уши профессионального борца. Пустой взгляд остановился на визитерах, подошедших в сопровождении прапорщика.
— Адвокаты пришли, — сказал тот, — пропусти их. Только ненадолго.
— Почему здесь сидит санитар? — не понял Дронго. — Нагиев так плохо себя чувствует?
— Я не врач, — огрызнулся прапорщик. У него была характерная азиатская внешность: узкие глаза, скуластое плоское лицо, небольшой нос с широкими ноздрями.
— Его охраняют, — сказал Голиков. Прапорщик, переглянувшись с санитаром, криво усмехнулся, и Андрей Андреевич счел необходимым пояснить: — От других заключенных.
— Все равно ему каюк, — зло сказал прапорщик, — не жилец он. Даже если в суде ему не дадут вышки, отсюда он уже не выйдет. Пусть еще молится, что пока живой.
Поднявшийся с кресла санитар оказался очень высокого роста, почти как Дронго. Показывая в усмешке неровные зубы, он подтвердил:
— Его все равно кокнут. — И радостно заржал.
— Почему? — спросил Дронго, словно не понимая, о чем речь.
— Чтобы наших людей боялись трогать, — привычно сформулировал санитар. — А то приезжают тут всякие…
— Правильно, — кивнул прапорщик. — А ему самому и того будет мало.
— Как ваша фамилия? — неожиданно спросил Дронго, обращаясь к прапорщику.
— Жаловаться хотите? — спросил тот, сразу нахмурившись. — А я ничего не говорил. Просто подтвердил, что его побить могут.
— Я не поэтому спросил вашу фамилию, — мрачно пояснил Дронго. — Если сейчас здесь все считают, что нужно убивать черномазых, то рано или поздно начнут убивать и узкоглазых.
Голиков обернулся и посмотрел на Дронго. Санитар перестал улыбаться. Прапорщик нахмурился. Открыл дверь и показал на нее пальцем с черным ногтем:
— У вас только десять минут.
Дронго и Голиков вошли в небольшую комнату, где стояли две кровати, разделенные тумбочкой. Одну украшал матрас с какими-то подозрительными пятнами, на второй лежал молодой мужчина с плохо выбритыми щеками и коротко остриженными волосами, которые частично скрывала несвежая повязка. Руки лежали на одеяле. Темными ввалившимися глазами он безучастно смотрел в потолок.
