Максим еще раз постоял рядом с погруженной в беседу Ниной, поглазел на живописного смотрителя библиотеки и отправился на рекогносцировку.
* * *
Видимо, создатель карты не предполагал, что она попадет в чужие руки, или, наоборот, предполагал и постарался сделать свой план-схему предельно непонятными. Максим обследовал местность не спеша. Он подъезжал к каждой ложбине, которую можно было счесть пересохшим руслом, или к арыку, доставал свою заветную фотографию и внимательно искал сходство. Но найти его не мог. То есть деревья были, были и небольшие строения, и камни, тоже обозначенные его предшественником, но они располагались совершенно не так.
Максим понимал, что полного сходства быть не может. Он вертел свою схему так и сяк, пытался привязываться то к одному ориентиру, то к другому, но ничего не получалось.
Он отъехал уже довольно далеко — ложбинок и арыков в округе было немало, они как бы перетекали один в другой, — но пока особыми достижениями похвастаться не мог. Чтобы пережить временные неудачи и укрепить веру в победу, Максим решил покурить и подкрепиться чаем. Вообще-то, в таких случаях лучше кофе, но, как ему объяснила Нина, кофе в здешних краях продукт редкий, то есть легче насладиться соком авокадо или тропическим кокосовым коктейлем, чем ароматным напитком, столь популярным на Севере.
Чай в жару тоже помог. С новыми силами Максим выехал на шоссе и притормозил, так как забыл завернуть пробку на фляге с чаем. Причем притормозил как раз вовремя: с того же самого проселка, по которому ехал он сам, вывернул темно-синий автомобиль «Волга» и тоже остановился. Максим удивился: он разъезжал по проселкам в одиночестве, и вообще, зачем этой «Волге» понадобилось сворачивать с шоссе? Конечно, может быть, водитель навещал престарелых родителей, но Максиму все дома, которые он здесь видел, показались необитаемыми.
После ночного приключения он не мог оставаться таким же беспечным, как раньше. Он тихонько тронулся, не выпуская из поля зрения обеспокоившую его машину. «Волга» тоже поехала. Медленно. Максим прибавил газу. Водитель сзади повторил и этот маневр. Максим круто развернулся, он умел разворачиваться на шоссе в один прием, «по-полицейски» — его научили знакомые гонщики. Тот, кто сидел за рулем темно-синего автомобиля, такими замечательными способностями не обладал, но тоже развернулся.
Максим дал полный газ. «Волга» не отставала. Прогрессивный журналист, полагавший, что он умеет избавляться от преследования, хотя до сих пор никто его преследовать не пытался, свернул на один из проселков, потом еще и еще. Таинственная «Волга» отстала, но упорно следовала за ним. Гнать по проселку опасно, но Максим пошел на риск. Рисковал и другой водитель. Они играли в догонялки — только по странным правилам.
Терпение знаменитого репортера лопнуло. Он снова выбрался на шоссе, остановился, дождался, когда притормозит машина преследователей, и решительно вышел из своих «Жигулей».
* * *
Смотритель библиотеки в мазаре аль-Бухари любил вести ученые беседы. Вот уже два часа они с Ниной обсуждали вопросы атрибуции рукописей. Нина рассказала о письмах и вакуфных реестрах, которые обнаружила между страниц поэм Сулеймана Челиби.
Смотритель согласился, что прятать бумаги в книгах действительно очень удобно, но усомнился в подлинности найденных ею документов. Разумеется, Нина показала копии. Смотритель долго разглядывал желтые листки, кивал головой и цокал.
— Возможно, это не подделка, но, как это оказалось в «Мевлиде Неби», я и представить не могу.
— Я же говорила: вероятно, это хранилось в мазаре аль-Бухари, а кто-то из русских офицеров приобрел рукопись со всем содержимым. Смотритель задумался.
— Я читал где-то, что один из шейхов бекташи жил при дворе эмира…
— Может быть, это странички из его архива?
— Да, но библиотеку никогда не распродавали.
— Да, официально. Только ведь рукописи покупали не только по официальным каналам…
Библиотекарь сокрушенно кивнул и замолк…
Внезапно молчание его было прервано сладкоречивым приветствием:
— Вот вы где, я уж не думал вас и найти, хоть бы записку оставили. Почему должен бегать по всей Бухаре, чтобы отыскать Нину-ханум?
Нина растерялась и не сразу нашла что ответить, действительно, они забрали машину Аскера и даже не сказали точно, куда собираются съездить.
— Ну… Я знала, что ты, Аскерчик, меня найдешь. Ты и нашел.
— А где твой несравненный Максим?
— Не знаю. — Нина оглянулась. — Был здесь, потом ему, видно, надоело дышать книжной пылью… где-нибудь во дворе.
— Я его не видел… Ты уже насладилась книжной премудростью или еще хочешь поработать?
— Хотела бы заглянуть в каталоги…
— Я уже заглянул. — Смотритель книжного хранилища вынырнул откуда-то из-за Аскерова плеча. — Самое удивительное — действительно, в описи 1874 года рукопись Сулеймана Челиби есть, а в следующей, 1892-го, ее уже нет.
— Видно, она переселилась к этому времени в «Публичку», — весело закончила мысль Нина, она обрадовалась, что ее предположения оказались верными.
Смотритель вздохнул и многозначительно посмотрел на Аскера:
— Когда же этому придет конец. — Его слова прозвучали пылко и загадочно. Нина этого не заметила.
— Можно я посмотрю эти описи?
— Можно, — после небольшой, еле заметной паузы ответил смотритель. — Работайте, пожалуйста.
А они с Аскером отправились на айван, пить чай.
* * *
Когда Максим подошел к таинственному автомобилю, водитель, совсем молоденький юноша в костюме-сафари и в странном белом платке, поспешно надавил на газ и уехал. Прогрессивного журналиста крайне удивило столь необъяснимое поведение, и он из волка превратился в охотника — он бросился догонять своего преследователя.
Догонять оказалось значительно сложнее, чем убегать. Юный шофер использовал все уловки, которые продемонстрировал ему Максим. Впрочем, с тем же результатом: скрыться ему не удалось — более тяжелая «Волга» гудела и возмущалась, а привязанный к ней невидимой нитью вишневый автомобильчик весело повторял замысловатые маневры.
Наконец укрытый по самые брови платком юноша решил попытать счастья на шоссе. Теперь уже менее мощные «Жигули» натужно гремели, Максим не обращал внимания на стоны машины. С чужим автомобилем он обращался так же небрежно, как и со своим. Он только внимательно смотрел на спидометр. Стрелка его пока не зашкаливала. Значит, все в порядке.
Примерно через полчаса водитель «Волги» понял, что использовать преимущества более мощного двигателя не удастся, и опять свернул на проселок. Дорога, которую он выбрал, была настолько незаметна, что Максим поначалу пропустил поворот и немного отстал. Но хорошо охотиться в пустыне: укрыться убегающему негде и отставать можно совершенно безболезненно.
Ехали оба значительно медленнее, и Максим не стремился сократить расстояние. Играть в «пятнашки наоборот» ему понравилось — азарт погони значительно приятнее, когда преследуешь ты, а не тебя.
Знаменитый репортер, уже вплотную приблизившийся к славе, хотя пока еще не знал точно, где зарыт сундук с популярностью, был очень доволен собой. Классический прием для преодоления любых трудностей — поменяться местами с тем, кто эти трудности тебе создает. Ему это удалось превосходно. Жаль, что некому оценить.
Он вдруг вспомнил, что бросил Нину в библиотеке и ни слова не сказал о том, чем собирается заняться. Девушка, наверное, ждет и волнуется, после вчерашнего происшествия в этом нет ничего удивительного: Можно, конечно, вернуться, юный преследователь вряд ли поведает что-либо полезное, но повернуть сейчас обратно — значит превратить победу в поражение. Максим на это способен не был.
Синяя «Волга» притормозила у ворот явно необитаемого строения, окруженного глухой и высокой стеной. Стройный шофер с закрытым лицом, видимо, предполагал, что его упорный преследователь побоится войти в незнакомое помещение. Он даже не оглянулся.
Максим решил, что место достаточно укромное и что разговор по душам должен получиться. Он бросил машину Аскера рядом с «Волгой» и, ни секунды не раздумывая, распахнул скрипучие ворота.
* * *
Воздух на айване показался особенно свежим, а солнце даже чересчур ярким после пыльных и сумрачных библиотечных залов. Нина устало щурилась, сняв очки. Она так увлеклась описями, что не знала, сколько времени провела в хранилище. Аскер и смотритель библиотеки сидели вытянув ноги, молча. Рядом на дастархане стыли забытые пиалы с чаем, солнце весело плескалось в бледно-желтом отваре, прозрачный китайский фарфор украшал почти по-спартански голый стол, на нем даже не было традиционных янтарных леденцов — их подавали к чаю везде, и приходилось есть, хотя специфический вкус был ну на очень большого любителя.
