Его лицо побледнело.
— Ну что ж, как хотите. Если мы в состоянии снять с должности шерифа, то уж свалить обычного копа нам не составит труда. И не думайте, что мы блефуем. «Трибюн» и раньше удавалось подобное!
— Я специально приду в вашу контору послушать этот бред, — сказал я. — Это у вас как, ежедневно или только по четвергам?
— О’кей, — кивнул он. — Если хотите! — Поднялся и вышел из бара.
Я допил коктейль, повторил, потом сел в машину и поехал домой.
На проигрыватель я поставил пластинку Синатры и под «Синее настроение» смешал себе новый коктейль. Музыка, как никогда, отвечала моему настроению. Я сел в кресло и закрыл глаза. Пятиминутный отдых принес мне большую пользу.
Разбудил меня звук, раздражающий, настойчивый. Я открыл глаза и понял, что это дверной звонок. Посмотрел на часы: 17.30. Пять минут превратились в три часа. С трудом поднявшись из кресла, я подошел к входной двери и открыл ее.
— Наконец-то! — раздраженно сказала Габриель. — Я стою здесь уже пять минут!
— Не верю, что такое могло случиться, — сказал я. — Сон во сне.
— О чем это вы? — холодно спросила она.
— Я спал, потом услышал звонок, проснулся и открыл дверь. И вот вы здесь. Разве вы не в Лас-Вегасе?
— Я — в Пайн-Сити, — отрезала она. — Не стойте же, впустите меня наконец!
Я послушался и отодвинулся в сторону, пропуская ее с чемоданом. Она с грохотом уронила его на пол гостиной и повернулась ко мне.
— Вы могли бы предложить мне что-нибудь выпить?
— Вы не сон? — спросил я.
Она двумя пальцами потянула меня за кончик носа.
— Ну что, поверили, что вы не спите?
— Пожалуй, да. А как вы выбрались из Лac-Beraca?
— Дайте же наконец выпить, — сказала она.
Я смешал пару коктейлей и один подал ей. Она критически посмотрела на меня.
— Вы выглядите так, как будто вас только что откопали. Идите и причешитесь.
— Что мне терять? — пробормотал я. — Разве что волосы.
В ванной я умылся, причесался и вернулся в гостиную.
Габриель удобно расположилась в кресле со стаканом в руке. Она была красивой и свежей. Я сел на кушетку напротив и взял стакан.
— Ну, рассказывайте.
— Ничего особенного, — пожала она плечами. — Сегодня утром ко мне зашел Фултон. Он сказал, что поскольку ночью я наверняка встречалась с вами, то теперь могу ехать куда угодно и когда захочу. А та история, что я должна была остаться заложницей в Вегасе, это так — мираж, облако, чья-то выдумка. Он был гораздо вежливее, чем когда-либо. Мне показалось, что он говорил со мной честно, и поэтому я не стала ждать, села в первый же самолет и улетела.
— А почему вы приехали именно сюда? — задал я совершенно глупый вопрос.
— Почему, Эл? — Ее голос гортанно завибрировал, напоминая мурлыканье. — Я бы ни за что не упустила возможности зайти к хорошему другу. А сегодня вечером я собираюсь заглянуть к Говарду и его рыжей потаскушке. Мне нужно сказать им пару слов.
— Я бы не спешил с этим, — тихо сказал я.
Она посмотрела на меня.
— Вы, может быть, и не спешили бы, но вы не я. А когда я покончу с этой маленькой…
— В конце концов, — сказал я, — что сделано, то сделано. Почему бы вам не забыть о…
— Вы сегодня видели Говарда? — решительно спросила она.
— Видел, — не раздумывая, ответил я.
Она удовлетворенно улыбнулась.
— Вы рассказали ему о вчерашней ночи?
— Вчерашней?
— Не скромничайте, — нетерпеливо сказала она. — Вы рассказали ему о том, что мы провели последнюю ночь вместе? Вот что я имею в виду! Это же было одним из условий, которое я поставила! Ответная любезность за мое гостеприимство, помните?
— Конечно, помню.
— Ну?
— Нет, — я покачал головой, — я не сказал ему.
— А почему?
— Давайте лучше еще налью, — поспешно сказал я.
Она бросила в меня пустой стакан, но я поймал его, скорее благодаря счастливой случайности, нежели быстроте реакции.
— Но почему вы ему не сказали? — бушевала она.
— Не знаю, — взмолился я. — О таком трудно говорить мужчине…
— Ладно! — Она вскочила на ноги. — Если у вас не хватило храбрости, скажу я — прямо сейчас. Я так разделаю его, что никто не сможет собрать.
— Я бы на вашем месте воздержался, — заметил я.
— Почему же?
Пришлось поставить на стол оба стакана.
— Вам ведь известно, что я — коп, не так ли?
— Какое это теперь имеет значение?
— Прошлой ночью мне нужно было получить от вас сведения о Говарде. Я знал, что вы были его любовницей. Но вы бы ничего не сказали мне, пока относились к нему нормально. Поэтому мне пришлось немного… разрушить ваши чувства, и тогда вы заговорили! Понимаете меня?
Лицо ее потемнело.
— Вы хотите сказать, — медленно начала она, — что эта история насчет Говарда и Нины была…
— Выдумана, — кивнул я. — Совершенно верно, ни капельки правды.
— Чтобы расквитаться с Говардом, я приехала к вам… — Она подлетела ко мне, как радиоуправляемый снаряд. Ее кулак норовил попасть мне по лицу, а каблук больно ударил по голени.
Я спокойно положил ладонь на ее лицо и резко оттолкнул ее. Она перелетела через комнату, пытаясь сохранить равновесие, задела за валик кресла и упала, перевесившись через него. Платье ее задралось до верхней границы чулок, и с минуту она лежала неподвижно. Потом забарабанила пятками и разразилась истерикой.
Скотч был слишком хорошим, чтобы зря расходовать его. Поэтому я вышел на кухню, наполнил кувшин холодной водой и принес его в гостиную. Ее длинные ноги выбивали дробь по креслу, и она громко визжала. Я вспомнил, что шум не очень нравится квартирной хозяйке, и тут же вылил воду на ее голову. Габриель сразу же смолкла.
Потекли долгие пять секунд, во время которых ничего не случилось, а у меня появилось время закурить. Потом Габриель медленно поднялась. Ее волосы прилипли к голове, а рубашка обтянула тело.
— При первом же удобном случае, — сказала она тихо, но выразительно, — я убью вас, Эл Уилер! Я буду убивать медленно и жестоко… Вы понимаете это?
— Да, мэм. — Я развел руками.
— Принесите полотенце, — горько сказала она.
Я прошел в ванную и выбрал полотенце. А когда вернулся, промокшие рубашка и лифчик лежали на кушетке. Габриель стояла в одних штанишках, сердито глядя на меня. Она выхватила у меня полотенце и стала вытираться.
Я смешал еще два коктейля и дал ей стакан. Она прекратила вытирание, пока пила, а потом вернула пустой стакан. Вытеревшись, прихватила свой чемодан и скрылась в ванной. Через пять минут показалась снова в белом свитере и черных брюках. Она так посмотрела на меня, что я приготовился ко второму раунду.
Но Габриель неожиданно улыбнулась.
— Пожалуй, я получила удовольствие, — сказала она небрежно. — Говард никогда бы не сопротивлялся.
По этому поводу стоило выпить, и я приготовил пару стаканов. Она уселась со стаканом в кресле и задумалась, глядя на меня.
— Я немного остыла после того, как Говард сбежал от меня, — сказала она. — Поэтому, возможно, не так уж злюсь на вас. В конце концов…
— Слова, слова… лучше еще раз пройдитесь по моей берцовой кости.
— Но я все равно хочу увидеть его еще раз, — сказала она. — Мне бы хотелось сказать этой… этой крысе, что я думаю о нем.
— Сделайте заодно кое-что и для меня, — сказал я. — Скажите ему, что Фултон позволил вам уехать из Лас-Вегаса потому, что исчезла необходимость держать вас заложницей. Скажите Флетчеру, что синдикат принял решение относительно него и они знают, что теперь он не может убежать из Пайн-Сити. Вот почему вы больше не нужны им в качестве заложницы.
— А зачем говорить ему это?
— Но ведь это ему не повредит, верно?
— Думаю, нет, — призналась она. — Ладно, Эл, раз уж вы просите меня об этом столь любезно…
— Прекрасно. А теперь мне нужно уйти. Отвезти вас куда-нибудь? Где вы остановились?
— Эл! — Она казалась оскорбленной. — Где же знаменитое гостеприимство Пайн-Сити, о котором я так много слышала?
— О?! — Я был уничтожен.
— Вам же не приходилось жаловаться на мое гостеприимство в Лас-Вегасе?
— Пожалуй, нет, — признал я.
— Тогда решено, — весело сказала она. — Я уверена, что и мне не придется жаловаться на ваше гостеприимство в Пайн-Сити!
Было около восьми вечера, когда я снова зашел к Нине Бут. Пришлось трижды нажать на кнопку звонка, прежде чем она открыла мне дверь. При виде меня на ее лице не появилось очаровательной улыбки. Верхние пуговицы ее блузки были расстегнуты, «молния» на юбке распущена на пару дюймов. Волосы спутаны, и губная помада размазана.
— A-а, это вы, — протянула она без энтузиазма.
— К сожалению, я не смог прийти раньше: дела.
