Но сейчас Гуля не была нужна Алисе. Начнёт задавать вопросы, советовать, соваться под руку. Увяжется, чего доброго, в лес, искать Дениса, а время очень дорого. Почему-то Алисе именно так и казалось, когда она, распахнув створки шкафа, искала засунутую куда-то куртку. Вывалила шмотки на кровать, куртку нашла, но едва не наступила на свалившуюся со стула гитару. И тут же вылетела вон, на ходу щёлкая кнопкой фонарика.
Может, ничего ещё не случилось, и переполох подняли зря. Но всегда лучше перестраховаться. Надо всё-таки эти игры в прятки кончать. Судя по всему, Чаркин тоже не нашёл подхода к Денису, иначе зачем мальчишке приспичило переть на рожон и нарушать дисциплину? Кстати, в родительский день к Денису опять никто не приехал, но деньги на жвачку, пепси и попкорн он откуда-то взял. Неужели у Чаркина?
Выбежав за проходную, Алиса метнулась сначала в одну, потом в другую сторону; и сама понимала, что поступает глупо. Так она никогда никого не найдёт. Кричать бессмысленно — Денис всё равно не откликнется, даже если услышит. Всё-таки куда он мог направиться? На станцию, в лес, к заливу? Или куда-то ещё? Фонари в лагере только на площадках, а на аллейках и тропинках его никто не увидит. Но надо, надо искать, ибо спросят с неё!
Алиса вернулась в лагерь. Как вихрь пронеслась к домику, где жил физрук. Света в окнах не было, а когда Алиса забарабанила в дверь, никто не отозвался. Пусто и тихо было даже на танцплощадке — значит, Вован действительно уехал и ещё не вернулся. Но где же тогда Денис?!
Алисе казалось, что всё это ей снится, и нужно только ущипнуть себя за руку. Чёрное августовское небо в россыпи звёзд, голубые фонари, слабый плеск залива. И музыка в чужой вожатской, похожая на горный обвал. Может, поставить коллег в известность и заняться поисками сообща? Нет, не надо. Лучше сперва попробовать самой.
Алиса крепко зажмурила глаза, постояла, подумала. На проходной можно не спрашивать — Дениса никто легально с территории не выпустит. Куда он может пойти — с этого и надо начинать. В город решил пробраться? Но он отлично знает, что бабушки в квартире нет, мамы — тем более.
Хочет отсидеться у кого-то из питерских друзей? Возможно. Но ночью электрички не ходят, нужно дождаться утра. Лето, тепло, переночевать можно в траве, в лесу, под перевёрнутой лодкой. Но там — водоросли, сырой песок. К тому же могут обнаружить — ночью по пляжу носятся рокеры на мотоциклах, шляется всякая гопота. Денис, наверное, устроился в лесу, недалеко от того места, где собирался повеситься. Там они не раз гуляли всем отрядом. Если мальчика в лесу не окажется, надо поднимать общелагерную тревогу.
Алиса тряхнула волосами, включила фонарь и побежала по тропинке, освещая деревья и кусты. Несколько раз упала, ушибла колено, но всё-таки, прихрамывая, снова заторопилась вперёд. Она не кричала, не звала Дениса, только до рези в глазах всматривалась в темноту, сердцем чувствуя, что ребёнок находится поблизости.
И не ошиблась.
Новые импортные батарейки давали мощный луч, и в свете фонаря вдруг явственно прорисовывалась маленькая фигурка под той же самой берёзой. Денис сидел, скорчившись под деревом, закутанный в оранжевую куртку с капюшоном и поджав под себя ноги. Алиса раза два в дождливые дни видела его в этой куртке. Про себя отмечала, что сшита она из материала, который используется при производстве палаток. Наверное, хорошо защищает от дождя, ветра и холода. В такой вполне можно переночевать, как в спальном мешке, а капюшон будет вместо подушки. Скорее всего, с Урала привезли, здесь таких нет. Эксклюзивный экземпляр, сшитый по мерке Дениса.
Когда поляна внезапно осветилась так, что стала видна каждая травинка, а особенно отчётливо — поломанная ветка берёзы, Денис вздрогнул и обернулся, закрывая глаза ладошкой. Алиса тут же выключила фонарь, кинулась к мальчику. Схватила его за плечи, прижала к себе, не думая ни о наказании, ни о планёрке, ни об оставленных в палатах детях. Ни о чем, кроме того, что Денис никуда не сбежал, ничего с собой не сделал, что он жив и здоров, а это — самое главное…
Мальчик приготовился к тому, что его сейчас заругают, возможно, даже дадут по шее. Сжался так, что чуть не пропал под своей курткой целиком. Он ожидал увидеть парней-вожатых и больших ребят, а, в худшем случае, и милиционера. Когда понял, что они с Алисой на полянке вдвоём, осмелел и улыбнулся. Улыбка получилась жалкая и вымученная, но Алиса в темноте ничего не видела.
Того, что произошло потом, Денис никак не ожидал. Алиса принялась беспорядочно целовать его, гладить по голове, заглядывать в глаза и часто встряхивать, как будто пыталась привести беглеца в чувство. Потрясённый Денис не сопротивлялся, только что-то бессвязно бормотал, жмурился и весь дрожал — всё же, несмотря на куртку, он замёрз ночью в лесу.
— Ну, что ты всё время вытворяешь? Скажи, что тебе нужно! — Алиса держала его крепко-крепко, и мысленно клялась никуда больше мальчишку не отпускать.
В Денисе всё время жила какая-то трагическая тайна. И Алиса окончательно поняла это только сейчас. Опять вспоминала разговор с его бабушкой, потом — вчерашний родительский день. Если бы не угощения, полученные от Чаркина, Денис выглядел бы забытым и заброшенным.
— Что ты из меня жилы тянешь? Что хочешь доказать? Тебя опять дразнили? Скажи честно!..
— Н-нет…
Денис заикался, чего раньше с ним никогда не бывало. Даже после попытки самоубийства речь его осталась без изменений.
— Тогда что же? Подрался? Старшие обижают? Не молчи, я должна знать! Почему ты опять удрал, да ещё ночью? Снова хочешь повеситься?
— А на чём? Полина Фёдоровна от меня верёвки прячет, А брюки скрутить не получается. Я пробовал, — простодушно ответил Денис. — Но ты не бойся. Я больше убиваться не буду.
— И за это спасибо! Не врёшь? — Алиса плотнее укутала Дениса в его куртку, сверху накинула ещё и свою.
Они сидели под берёзой на полянке, тесно прижавшись друг к другу. Светящееся белое дерево склонялось над ними, трепетало листочками в темноте, что оно тоже что-то говорило — утешало, ласкало. И потому казалось, что их здесь трое, — вместе с берёзой.
— Не вру. Я убежать хотел. И опять убегу!
Денис говорил тихо, но твёрдо. Так, что Алиса сразу поверила.
— Но если ничего не произошло, почему ты решил убежать? Кстати, куда именно? Бабушка в санатории, мама на Урале. Один будешь дома жить? Не думаю, что ты собрался на необитаемый остров…
— Что я, больной? — обиделся Денис. — У друга буду жить в Питере. Я его предков знаю. Они сейчас в Турции, а его с бабкой оставили. А если она не разрешит, другие пустят. Пацанов в классе много. Я здесь всё равно не останусь, так и знай. Есть и пить ничего не буду, если меня опять в лагерь запрут. Вены себе порежу. Лучше так отпусти!
— Я не имею права отпускать тебя, Дениска. Скоро твоя мама приедет. Мы с ней договоримся, — немного приврала Алиса, лишь бы утешить Дениса. — А до тех пор ты никуда удирать не должен. Пусть всё будет по закону. Ведь тебя всё равно найдут и вернут в лагерь. Мы не имеем права отпускать тебя одного. Ты ещё маленький, понимаешь? И никак не можешь сам отсюда уехать. Не только ты — никто не может, даже из первого отряда!
— Мама опять меня оставит, — обречённо вздохнул Денис.
— Наверное, на сей раз заберёт. Только ничего больше не вздумай с собой делать. Ведь если умрёшь, то никогда больше не воскреснешь. И никому ничего не докажешь. Да, у некоторых народов принято вешаться на воротах обидчика, но не у нас. У нас враги такому исходу дела только порадуются. Никто тебя жалеть не станет. Скажут, что ты дурак или сумасшедший.
Алиса говорила нарочито грубо, понимая, что Денис больше всего на свете боится именно этого.
— Ты не станешь героем, напротив, опозоришь себя, и всё. Давай лучше вместе искать выход из положения. Честно говоря, я надеялась, что Сергей Николаевич к тебе дорожку найдёт. Другие-то от него без ума. И ты поначалу был доволен. Два раза был у него, возвращался в нормальном настроении. Говорил, что учишься фотографировать…
— Да, сначала мне нравилось, — пробубнил Денис куда-то в сторону.
Алисе приходилось сильно напрягать слух, чтобы разбирать его слова.
— А потом? Что-нибудь произошло? Почему тебе разонравилась фотография?
Алиса представляла, что ей придётся выслушать утром от Марконы, Юрченко и прочих. К началу планёрки она, конечно, опоздала, а потом и вовсе не нужно приходить. Лучше обсудить всё утром, когда люди отдохнут. Сейчас важнее всего начистоту поговорить с Денисом.
— Да не фотография… — всё так же невнятно возразил мальчик.
— А что? Вы упражнениями какими-нибудь занимались? Ты же в сокс хотел учиться играть… Он не стал тебя учить?
— Я всякое видел у Сергея Николаевича, — немного поразмыслив, сообщил Денис. — И мальчишки большие говорили…
