— В салоне никого нет! — прокричал хозяин и заглушил двигатель.
— Он перехитрил нас, но не мог далеко уйти, — отозвался инспектор и кинулся за руль своей машины. Через приоткрытое окно предупредил хозяина, чтобы тот ничего не трогал руками.
Шерстнев не слышал этого диалога, он юркнул за угол и бросился бежать со всех ног. Забеги он в калитку какого-нибудь двора, и мог бы уйти от погони. Но уставший подросток соображал туго, вернее сказать, кроме страха загнанного в угол зверька, ничего не испытывал. Естественно, слышал приближающуюся сзади машину, но не останавливался, а продолжал бежать по середине дороги. Инспектор обогнал угонщика и притормозил, а тот со всего маха врезался в задний бампер, при этом сильно ушиб о него колено и осел на землю.
Гаишник защелкнул Павлу за спиной наручники, приподнял и прислонил спиной к багажнику.
— Отбегался, — произнес он не то в вопросительной, не то в утвердительной форме.
— А что я такого сделал? — вернулось самообладание к Шерстневу. У него хватило ума понять, что с поличным его не взяли. — Я регулярно делаю двух-трехкилометровые пробежки, разве это запрещено?
— Находчивый, — усмехнулся собеседник, — только не забывай о пальчиках на руле угнанной автомашины.
В их направлении уже двигались два патрульных автомобиля.
Двух лет в исправительно-трудовой колонии для несовершеннолетних избежать уже было невозможно. За это время родители-алкаши погибли. Отец в невменяемом состоянии уснул на потрепанном диванчике с непотушенной сигаретой. И хоть пожарные прибыли по вызову соседей и быстро локализовали огонь, отец и мать задохнулись угарным газом, так и не пробудившись. Квартира перешла к государству. Тогда еще существовал закон: если гражданин полгода не проживает по месту жительства, то он автоматически теряет прописку. Шерстнев, как нам известно, отсутствовал два года.
Приютила его бабушка, мать отца, проживающая в поселке Васильевка, в пятнадцати километрах от областного центра. Но и она умерла через полгода после возвращения внука из мест не столь отдаленных. В наследство Павлу достался ветхий домишко с печным отоплением, правда, с огромным, но практически пустующим участком. Предстояло решить серьезную задачу, на что жить дальше. Зарплата клубного сторожа Червонного не устраивала, и он подумывал, как использовать свободное от дежурств время.
Хочется подробнее остановиться на внешности восемнадцатилетнего парня: густые, волнистые, светлые волосы с пепельным отливом, высокий лоб, огромные голубые глаза, аккуратный прямой нос, выше среднего роста, широк в плечах, с атлетически сложенной фигурой, хоть спортом и не занимался. Все это привлекало к нему девчонок, до которых он и сам был падок. Поэтому получки хватало лишь на несколько дней.
В конце концов Павел вновь обратился к Олегу Филимоновичу Семенову.
— Что не обмолвился обо мне на суде и следствии — ценю. Но возобновить деловые отношения при всем желании не могу. Ты уж извини, брат, — ответил Семенов.
— Почему? — удивился парень.
— Засвеченный ты, — как бы сожалея, пожал тот плечами. До Шерстнева дошло, что таксист, разоблачивший когда-то его в карточной игре, использует только несовершеннолетних и чистых перед законом. Стоит тому попасться правоохранительным органам, он заменяет его другим. Даже если пойманный начнет давать показания против организатора, доказать его вину практически невозможно. Но Олегу Филимоновичу везло, и он избежал даже этих неприятностей. Ходил слушок, что он уже давно подпольный миллионер. Может, это и было преувеличением, но дыма без огня не бывает.
Павел же не угомонился и вступил в сговор с двумя парнями со двора, где жил раньше. Машины не угоняли по простой причине, что некуда их потом сбыть, но снимали колеса, вскрывали капот и снимали основные составляющие двигателя, находившиеся на поверхности. Но все это нужно было продать, и они по очереди каждые выходные торговали на толкучке. Дефицит, плюс сносные цены — все это способствовало процветанию бизнеса. Вскоре Павел приобрел подержанный, но в отличном состоянии «Москвич-412» и стал первым парнем на деревне. Иметь в девятнадцать лет личный автомобиль считалось роскошью. На быстрое обогащение обратил внимание местный участковый. Он-то и раскрутил Шерстнева на очередной срок. Только в этот раз Паша схлопотал пять лет и отправился отбывать наказание уже не в колонию для несовершеннолетних.
К его второму возвращению из колонии в стране произошли колоссальные перемены. Перестройка вовсю набирала обороты, появились кооперативы. И двадцатичетырехлетний, битый жизнью парень открыл свое дело. В собственном дворе построил мини-автосервис с двумя подъемниками. Рабочими нанял людей из числа старых знакомых. Не скрывающий теперь своей состоятельности Олег Филимонович ссудил его капиталом на развитие бизнеса и вошел в равную долю, хотя сам не ударял пальцем о палец.
Но долго заниматься официальной деятельностью, исправно платить налоги Павел уже просто не мог. Криминальное прошлое наложило на него свой отпечаток. Парень пристроил еще кузовной цех, в котором брался за восстановление разбитых автомобилей, материалом же служили угнанные машины. Все очень просто: с аварийного транспортного средства перекидывались на угнанное только панель и блок двигателя с номерами, кузов красился. Клиенты щедро рассчитывались за проделанную работу, ни о чем не подозревая. Сам Шерстнев угонами уже не занимался, обучил делу двух юнцов, как когда-то его Семенов. В кузовном трудились давние знакомые, которым он доверял. Популярность автосервиса росла, увеличивалось число клиентов, и хозяин вновь расширился, с благодарностью вспоминая бабулю, которая оставила ему захудалое наследство, ведь главным в нем оказался большой участок, а не домишко, который, кстати, он тоже отстроил заново.
Теперь у Павла работала целая бригада по угону транспорта, и оплачивал он труд поштучно. Если кого-то и ловили, то на организатора те указать не могли, потому что его не знали, теперь он лично имел дело только с бригадиром.
Пролетели еще несколько лет. От СССР остались одни воспоминания, область стала приграничной. В связи с этим Олег Филимонович подкинул Шерстневу очередное предложение.
— Нет смысла перекидывать кузовщину с места на место и содержать лишний штат, — сказал он.
Павел не сразу понял, к чему клонит собеседник.
— Ты предлагаешь только крутить гайки и собирать копейки?
— Мы граничим с Казахстаном, — хитро прищурился бывший таксист.
— И что?
— А то, что границы прозрачны, и грех не воспользоваться упущением властей теперь уже разных стран.
— Начинаю догадываться, — сосредоточился Паша.
— Не сомневался, что ты сообразительный малый.
— Был малым, — поправил его Павел. — Не забывай, что перед тобой уже не тот юнец. Как-никак за тридцать перевалило.
— А мне далеко за пятьдесят, и для тебя я всегда останусь наставником, а ты моим учеником, — заметил в свою очередь старший.
— Ладно, — отмахнулся Шерстнев, не желая вступать в перепалку, — выкладывай планы.
— Вышел на парней из дружественной нам страны. Так они предложили обмениваться угнанными автомобилями. Милиция теперь между собой практически не контактирует: у нас нет их данных об угонах, у них — наших.
— Картина в общем ясна, — кивнул Павел, — и заманчива. Только нужны документы, чтобы сбывать транспорт.
— Не проблема. В наши дни развелось немало автосалонов, которым разрешено торговать машинами. Несколько предприятий изъявили желание сотрудничать.
— Вовлекать в дело большое количество людей не имеет смысла…
— Не глупый, — перебил Олег Филимонович. — Смогу выбрать лучший и самый надежный автосалон. Я посредник, за это положишь мне долю, которую обговорим позже.
— Куда от тебя денешься, — улыбнулся собеседник.
— Это не все. Дело крупное, нужна «крыша».
— Но я уже выделяю на общак, и меня никто не трогает, — возразил младший.
— Двадцать процентов обезопасят тебя от всех бед. Сам Гонтарь прикроет. — Семенов заметил, что имя вора в законе произвело на бывшего ученика впечатление. — Пойми, деньги потекут рекой, налогов платить не нужно, сами не выстоим.
— Согласен, только у меня условие. Каждый отвечает за свое: парни из Казахстана за перегон транспорта, обмен на нашей территории, ты — за сбыт, я — за поставку бартерного товара. Лишних контактов со звеньями всей цепочки быть не должно.
— Логично. Вылетело одно звено, так его можно заменить, — не стал возражать Семенов.
— И еще одно: мне нужен месяц для подбора людей и формирования еще одной бригады угонщиков.
— Не много?
— Нет, не забывай, что их необходимо обучить.
— По рукам, — и они скрепили сговор крепким рукопожатием.
