Силантьева сняла плащ, повесила его на спинку кровати и села рядом с Шумилиным, так как других сидячих мест в комнате просто не было. Тот повертел бутылку в руках, рассматривая этикетку, затем отвернул и отщелкнул пальцами крышку. Плеснул тягучую бордовую жидкость в рюмки. Терпкий вишневый запах притягивал.
— Ну, за меня, — провозгласил он тост.
— Может, подашь даме?
Виталик молча протянул вторую рюмку, чокнулся и выпил.
— Невежа, — упрекнула девушка, но последовала его примеру. Закусывать не стали, разговор не клеился. Всем своим видом Вера говорила, что уходить не торопится, а прогнать ее парню было как-то неудобно. В конце концов девушка не выдержала и взяла инициативу в свои руки: сама разливала и подавала закуску. Но даже когда в бутылке спиртного осталось на донышке, Шумилин на сближение не шел.
— Тебе не обязательно заниматься угонами машин, — вылетела неожиданная фраза из женских уст. И впервые за вечер Вера уловила заинтересованный взгляд собеседника. — Я могу тебя спрятать у тетки в деревне, в Самарской области.
— И на что прикажешь существовать?
— Я дам денег, у меня есть.
— Сидеть и ждать, пока найдут и арестуют? Нет уж. К тому же не привык быть нахлебником у женщины.
— Дурак! Каким нахлебником? Неужели незаметно, что неравнодушна к тебе?
— Не хочу забиваться в нору, — смягчился парень. Он понимал, что она для него старается, но и не считал себя виноватым, что сердце по другой плачет. А ему, как известно, не прикажешь. — Лучше помоги еще паспорт справить. Твой шеф, похоже, человек со связями. Заработаю — заплачу.
— И все же подумай над моим предложением. Я бы уехала вместе с тобой. Моего капитала на несколько лет хватит, а там что-нибудь придумаем, — и она склонила голову ему на плечо.
— И все-таки нет. Извини, но уже поздно, пора спать.
— Разреши у тебя остаться.
— Не обижайся, но сегодня не то настроение. В другой раз. — Он поднялся и подал гостье плащ. Та с неохотой позволила одеть себя. Выпустив Силантьеву за дверь, Виталик заперся на задвижку, словно опасался, что она вернется.
Ликер послужил своеобразным снотворным, парень быстро заснул, и хоть сна на утро не помнил, не сомневался, что ему снилась Леночка.
Водитель маршрутного автобуса из областного центра притормозил у особняка Шерстнева и высадил молоденькую, рыженькую девушку. Двери захлопнулись, и, обдав Смуглову облаком сизого дыма, автобус тронулся с места. Она придержала дыхание. Когда дым рассеялся, выдохнула и с удовольствием задышала полной грудью. Утреннее солнце озаряло окраину деревни.
«Раз выглянуло солнышко — значит, постоит морозец и снег растает не сразу», — подумала Лена и нажала кнопку звонка на воротах, прикрытую куском резины. Еще не открыли, когда к воротам подкатила темно-зеленая, перламутровая иномарка. Лена еще плохо разбиралась в моделях зарубежных фирм, поэтому они у нее делились просто на категории: красивая, изящная, солидная, представительная, спортивная, мини-погремушка, обычная и так далее. Эту почему-то назвала «правительственной». Вероятно, произвели впечатление внушительные размеры автомобиля, а может, и еще какой фактор сыграл роль, но она невольно залюбовалась им.
Засовы двери чуть слышно скрипнули, и показалось заспанное лицо Виталика. Заметив Лену, он улыбнулся и пропустил ее во двор.
— Эй, парень! — окрикнул его пожилой мужчина из шестисотого «мерседеса». Они не были знакомы, но Шумилин не один раз видел Семенова, который частенько наведывался к Червонному, и даже вспомнил имя.
— Доброе утро. Вы сами пройдете в дом, Олег Филимонович, или вызвать хозяина?
— Вызови.
Шерстнев выглянул в окно и по машине определил, что по его душу пожаловал сам Гонтарь. Он сунул ноги в штанины спортивных брюк, уже в прихожке наспех накинул прямо на майку короткий овчинный полушубок, вставил ноги в валенки и вышел.
— Садись назад, — сказал ему Семенов, коротко кивнув в знак приветствия. Червонный утонул в удобном и мягком сиденье.
— Здравствуйте, Юрий Юрьевич, — произнес он с уважением.
— Привет, — просто откликнулся вор в законе. На губах его блуждала улыбка, но глаза оставались серьезными. Впрочем, редко кто выдерживал взгляд его глаз, и Червонный тоже старался в них не смотреть. — Не потревожили, случаем, твой сон, Павел Егорович?
— Ничего страшного, невелика птица.
— Ценю людей, которые не мнят о себе много.
— Может, пройдем в дом, там и потолкуем о деле? — предложил хозяин.
— А с чего ты взял, что я приехал к тебе по делу? — забегали в зрачках уважаемого собеседника хитрые искорки.
— Авторитет такого уровня не станет тратить время на пустую болтовню с мелкой сошкой вроде меня, — объяснил Павел.
— Ну что ж, твоей прозорливости можно только позавидовать. — Улыбка исчезла. — У меня намечается небольшая бартерная сделка, так что я к тебе с просьбой пожаловал.
— С кем, если не секрет, Юрий Юрьевич?
По тому, как напрягся голос Червонного, несложно было догадаться, что он волнуется.
— С чеченцами, — коротко ответил представительный собеседник.
— Догадываюсь о товаре.
— Ты мне отказываешь?
Интонация вора в законе хорошего не сулила.
— Разве я похож на самоубийцу? Как говорится, чем могу, тем помогу.
— По крайней мере — честен. Не переживай, все пройдет без задоринки. — Шерстнев лишь кивнул. — Завтра к тебе прибудут две «Газели» с заводскими металлическими кунгами, в которых и будет мой товар. Загонишь их в свой подземный гараж. Через недельку там же и проведем сделку. Войдешь в долю, — пообещал Гонтарь.
— Сколько? — невольно вырвалось у Червонного. Ерофеев расхохотался, молчаливый до этого водитель хихикнул, а Олег Филимонович открыто поддержал авторитета натужным хмыканьем. Шерстнев поспешил исправить оплошность. — Прошу прощения, случайно вырвалось, — и на скулах заходили желваки.
— Не оправдывайся, я тебя понимаю, — протер глаза Юрий Юрьевич. — Кому ж охота рисковать за копейки? Уверяю, что своим гонораром останешься доволен. Только не подведи, — закончил он. Затем взглянул на циферблат наручных швейцарских часов и спросил у Семенова: — Ты остаешься или подбросить тебя до города? — Олег Филимонович заметил, что Червонный взглядом просил его задержаться.
— У нас с Павлом Егоровичем накопились вопросы, требующие совместного обсуждения.
— Тогда до скорого. — Гонтарь давал понять, что уже и так задержался здесь слишком долго. Семенов и Шерстнев покинули «мерседес», судя по их лицам, с облегчением.
Но никто из собеседников не догадывался, что за ними наблюдают в бинокль оперативные работники Центрального отделения городской милиции. Пятая модель «Жигулей» стояла на холме в трех километрах от села. Как только Ерофеев отъехал от особняка Шерстнева, майор Сушняков оторвал от глаз бинокль и влез в машину.
— Игорь, — обратился он к водителю, — срочно собери мне данные на хозяина особняка. Сдается, что он замешан в деле с оружием. Не исключено, что именно на его территории произведут сделку.
А Червонный и Олег Филимонович прошли в дом. Хозяин достал из бара початую бутылку «Мартини» и плеснул коньяк в выпуклые рюмки, протянув одну гостю. Сам, не чокаясь, сглотнул горячительную жидкость, приложив к носу палец, поморщился. Затем, поставив рюмку на стойку бара, поинтересовался:
— Сам хоть соображаешь, в какую историю меня втянул?
— От меня мало что зависело, — развел тот руками.
— Не нужно было раскрывать Гонтарю тайну моего подземного гаража, тогда он бы искал другое место для торговли оружием. Ничего себе бартер: огнестрельное оружие на баксы. Только представь, каким сроком пахнет? — распалялся Павел.
— С твоим прошлым все равно уже не отмыться, чистеньким заново не станешь. А Гонтарь из камеры вытянет, он своих людей в беде не бросает. Связи у него — любой позавидует.
— Вытянет, не сомневаюсь, если сам в соседнюю камеру не угодит, — съязвил собеседник.
— Отказался бы, — надоело оправдываться Семенову.
— Уж лучше на нарах гнить, чем червей кормить.
— Вот именно, — поддержал гость. И добавил: — После драки кулаками не машут.
На следующие сутки, поздним вечером, генерал Карпов смотрел по телевизору ночные новости. Дочка взяла манеру заявляться домой под утро, а то вообще ночевать не приходила. Он, конечно, волновался, но считал Олю серьезной и самостоятельной. «Влюбилась девочка, что же теперь поделаешь?» Единственное, на чем настаивал — чтобы она познакомила со своим избранником. Но Оля ссылалась на то, что жених стеснительный и что генеральский чин отпугивает скромного парня. В конце концов генерал решил сначала завершить дело с арестом Гонтаря, а затем всерьез заняться воспитанием дочери и настоять на том, чтобы она привела молодого человека в дом. В том, что у девушки серьезные намерения, он даже не сомневался.
