Ответа он не дождался.
– Господи, мы должны проверить, все ли в порядке в доме – может, что-то пропало!
– Думаю, ничего не пропало, – ухмыльнулся адвокат. – Даже стало больше, чем было.
– Возможно, эти голуби и не врут, – задумчиво вымолвил Волостной. – Я вторгся к ним без шума. Они стонали, ползали по комнате, искали паспорта. Девчонку реально рвало.
– Где оружие? – насупился полковник.
– Какое оружие? – растерялся очкарик.
– Не юлить! – гаркнул Эдуард Владимирович. – Не поверю, что вас оставили в этой глуши без оружия!
– Да было, было оружие! – выкрикнула Евдокия. – Старая двустволка и восемь патронов. Когда мы за ограду выходили, всегда ее с собой брали. На стене в нашей комнате висела. А как очнулись – нет ни хрена никакой двустволки! Ну, обыщите, если не верите!
– Где машина?! – исступленно выкрикнула Валентина Максимовна.
– Какая машина? – хором изумились молодые.
– На которой вы сюда приехали, идиоты! Не лгите, что вы сюда пешком пришли!
– О мой бог… – простонал прокурор, хватаясь за голову.
– Женщина, ну какая же вы тупая! – Лицо Евдокии в гневе сделалось совсем безобразным. – Сколько можно вам говорить, что нас сюда ПРИВЕЗЛИ! Нас везли примерно три часа, шофер с нами не разговаривал!
– Где телефоны? – перебил полковник. – Не пытайтесь меня убедить, что у вас не было связи с работодателем. В доме всякое может случиться, вы должны быть на связи.
– Да не можем мы их найти! – охрипшим голосом выкрикнул Тимофей. – Были телефоны, была связь, несколько раз нам звонили – мы докладывали, что все в порядке. Пропали телефоны вместе с ружьем! Опять не верите?
– Да кто же вам поверит, – ухмыльнулся Буревич.
– Если это так… – задумался Волостной, – то работодатель будет звонить и, не дождавшись ответа, рано или поздно кого-нибудь сюда отправит.
– Скорее поздно, чем рано, – отрезал полковник. – Не верю никому. А этим тем более. Лыжи есть, голодранцы?
– Нет у нас никаких лыж… – простонала Евдокия. – И не было никогда. Зачем нам лыжи? Мы не спортсмены.
– Была собака, – вдруг вспомнил ни к селу ни к городу Тимофей. – Ворчуном ее звали – сибирская лайка. Добрая такая и глупая. В лес деранула, волки ее там и задрали. Мы ее нашли, вся в крови, горло порвано. Так мы Ворчуна в снегу похоронили и быстрее тикать оттуда…
– Волки? – вздрогнула Ольга Дмитриевна (и не только она). – Какие еще волки?
– Обычные волки, – поежился Тимофей. – Злые и голодные. Рыщут по окрестным лесам – временами слышно, как они воют. Жуть, скажу я вам, особенно ночью… Но – тьфу, тьфу, тьфу, – он трижды сплюнул через левое плечо, – на территорию особняка пока не заходили.
– Мамочка дорогая… – задрожала Екатерина Семеновна.
– Что со щекой? – поинтересовался, сглотнув полковник.
– Фурункул набух…
– Где расположен особняк?
– Мы честное слово не знаем, – дружно замотали головами парень с девушкой. А парень добавил: – Пару раз мы делали вылазки – тогда еще не было этих холодов, собака была живая, ружье имелось… Бродили по лесу, искали дорогу ради спортивного интереса. Здесь в округе ничего, даже заброшенных деревень нет.
– Куда же тянутся электрические провода? – задал каверзный вопрос адвокат.
– Да шут их знает, – простодушно развел руками Тимофей. – Нам с Дуней тоже стало интересно, побрели по столбам, добрались до оврага – а он глубокий, зараза… в общем, назад вернулись.
– Ладно… – полковник помотал зачумленной головой и побрел обратно в свое кресло. – Не знаю, что и думать, господа.
– А с этим пополнением что делать? – уставился на парочку Волостной.
– А что хотите, – вздохнул Эдуард Владимирович. – Хотите – бритвой по горлу, не хотите – пусть валят к себе в комнату. Куда они денутся?
– Почему же у вас так пыльно и грязно, работнички? – брезгливо поджала губы Екатерина Семеновна. – Посмотрите, какой бардак в гостиной! Вы хоть раз тут пыль вытирали?
– А мы не прислуга, – отрезала Евдокия. – Мы здесь другими делами занимаемся.
– Ужин приготовьте, – проворчал долговязый Аврамский. – Хоть какой-то с вас будет прок, а то совсем тут обленились.
– Сами готовьте! – возмутился Тимофей. – Ясно сказано, не прислуга! И не повара! Какого черта вам тут надо? Вас сюда звали? Если хотите, можем камин растопить, – смягчился молодой человек. – Но вы вроде и сами уже растопили. Уголь, кстати, в кладовке за туалетом. Картошка и капуста – в ящике в холле, питьевая вода – в «полторашках» и маленьких бутылках – в углу за комодом.
– Вставайте, Эдуард Владимирович, чего вы там расселись? – недовольно воскликнул Волостной. – Не знаю, что будет дальше, но мы обязаны совершить еще одну прогулку по дому – на этот раз в компании наших новых друзей. Есть желающие прогуляться?
Желающих остаться в гостиной оказалось больше. На экскурсию по дому, помимо Волостного и полковника, решились только Буревич и прокурор. Фонарь, имеющийся у Тимофея, перекочевал к Волостному. Люди гуськом передвигались по сумрачным коридорам, старались не отставать. Тимофей срывающимся шепотом повествовал, что на первом этаже все очень запутано – это здание проектировал какой-то юморист. Не пропускали ни одной комнаты – вторгались во все помещения, осматривали ниши, кладовки, где практически не было бытовых вещей. Криминальный лидер в этом доме не жил. Завезли какую-то мебель и этим ограничились. Возможно, до его ареста здесь обреталась прислуга или родственники. На первом этаже насчитали не менее пятнадцати калориферов – многие из них обросли толстым слоем пыли.
– Мы обязаны попеременно прогревать помещения, – гулким шепотом повествовал Тимофей. – Заказчик боится, что дом промерзнет и стены полопаются.
– Не опасно давать такую нагрузку? – засомневался Буревич. – Вылетят пробки к едреней фене. Или коротнет когда-нибудь. А пожарные хрен сюда приедут.
– Да вроде не должно, – возражал Тимофей. – Все рассчитано, проводка сделана на совесть. Правда, старенькое уже все. Этому дому, наверное, лет пятнадцать, неизвестно, как долго он еще без ремонта простоит. Если хотите, забирайте одеяла из комнат, их здесь до чертовой матери – даже не знаем почему.
– Сами заберут, если замерзнут, – ворчал полковник. – Прислуживай им тут еще…
Подвальные помещения под лестницей, как ни странно, оказались скромными – пара бетонных залов, где не было ничего, кроме груды замшелых досок, поросшей слоем пыли, и цементного крошева на полу. В отличие от чердака – огромного неэлектрифицированного двухъярусного помещения, где основным строительным материалом было дерево, обмазанное противопожарным составом. Продуктивного осмотра не получилось, на чердаке было холодно. Рассеянный свет от фонаря добирался до балочных перекрытий, но до стропил не доставал. Вряд ли под самой кровлей происходило что-то интересное. Они покинули чердак и поспешили спуститься по скрипящей лестнице на второй этаж. Шли по коридору, невольно отмечая, что половицы не скрипят, заглядывали в комнаты. Эти помещения когда-то предназначались для гостевых спален. В большинстве из них имелось электричество, старые кровати, остатки какой-то мебели, валялись свернутые одеяла. Возникало ощущение, что много лет назад в этом доме все же останавливались люди – даже жили.
– Ну и громадина… – приглушенно бормотал полковник. – Нам бы так жить, как этим чертовым ворам в законе.
– Да ладно прибедняться, полковник, – хихикал ему в спину Буревич. – У вас таких домин, полагаю…
– А вы их видели, Федор Михайлович? – злобно шипел полковник. – А если не видели, то какого черта пургу несете? Сами ведь не бедствуете, нет? Что там у вас насчет пятнадцатикомнатного особняка на Хорошиловском шоссе?
– Кончайте лаяться, господа, – процедил сквозь зубы Волостной. – Не надоело еще? А ну-ка, Тимофей, или как там тебя, веди нас в свою обитель, полюбуемся еще разок…
Помещение в конце коридора не отличалось ни кубатурой, ни убранством. Лепнина на потолке поблекла. Со стен осыпалась штукатурка. Окно было плотно задернуто серыми шторами, рамы заклеены бумагой в несколько слоев. Полка для обуви, ковровая дорожка на полу, несколько шкафов, в которые мгновенно забрались Буревич и прокурор, пара тумбочек, кровать, ковер над кроватью, украшающий стену. К помещению примыкал отдельный санузел, где имелся унитаз и бак, наполненный водой, а также примитивное подобие душа. В комнате было тепло, хотя обогреватели работали не в полную силу. Подозрительных «резидентов» поставили к стене и за несколько минут обследовали помещение, заглянули под половик, прохлопали ковер на стене.
– Послушайте, а вы… – замялся Тимофей, подыскивая нужные слова. – Вы тоже… жертвы преступления?
Прозвучало смешно, но никто не засмеялся. Евдокия побледнела еще сильнее.
– Еще какие жертвы, – уверил полковник и лично обшарил Тимофея, заставив его поднять руки. Задумчиво уставился на побелевшую Евдокию.
