Господи, почему я говорю «был»?..
Потому что он пропал пять дней назад, его накрыло лавиной, этого вполне достаточно, чтобы говорить «был».
— Ведь никто не видел его мертвым, Ольга… Вы понимаете? Человек жив, пока его не увидели мертвым.
Отлично, пусть это и послужит тебе утешением.
— Извините, Наташа, мне пора. Меня ждут.
— Да-да, конечно. Я понимаю. Идите, веселитесь, — с неожиданной ненавистью в голосе сказала Наталья.
…Не стоило ей пить это заряженное чужим отчаянием виски — Ольга поняла это сразу, как только покинула Наталью. К горлу неожиданно подступила давно забытая самолетная тошнота. Не хватало только в таком виде явиться к Марку. Да и Инка поднимет ее на смех. «Так тебе и надо, Лелишна, не нужно тренировок пропускать», — Ольга так и слышала, как Инка скажет эти слова.
Ольга толкнула тяжелую дверь и вышла из бара: несколько минут на свежем воздухе вполне могут исправить положение. Она прошла по вытоптанной дорожке и, сойдя с нее, упала в снег. То, что нужно.
От морозного воздуха тошнота понемногу проходила.
Ольга взяла немного снега в горсть и вытерла им разгоряченное лицо. И несколько минут пролежала с открытыми глазами, глядя в хрустальный купол далекого неба.
Чье-то тяжелое дыхание напугало ее, застало врасплох.
Ольга села в снегу, подавив готовый непроизвольно вырваться крик: собака — огромный лохматый сенбернар — осторожно обнюхивала ее. Ольга инстинктивно прижала руки к груди.
— Не бойтесь! — раздался совсем рядом мужской голос. — Он не кусается. Фу, Джек!
Недалеко от нее остановился молодой человек в ватном комбинезоне и свитере. Отблески вывески на баре причудливо играли с его лицом: оно показалось Ольге чересчур мрачным.
На тяжелой квадратной челюсти, которую венчал неожиданно беспомощный, почти женский рот, застыла красная неоновая полоска. Молодой человек подошел ближе, полоска на подбородке исчезла и переместилась выше, к глазам.
— Вам плохо? — участливо спросил он.
— Нет. Просто дышу свежим воздухом.
— Не стоит лежать на снегу в одном свитере. Можете простудиться.
— Да-да… Я понимаю. Я уже собралась уходить.
— Давайте я вам помогу. — Молодой человек протянул лопатообразную ладонь.
Но руку Ольга не взяла, и она беспомощно повисла в воздухе.
— Вас привез Иона, — сказал парень.
Ну и деревня, все про всех знают. Похоже, до завтрашнего утра они будут местной достопримечательностью, пока не опробуют привезенную экипировку и не смешаются с пестрой толпой горнолыжников.
— А вообще, вас уже ищут.
— Спасибо, — сжав губы, строго ответила Ольга.
Ей очень хотелось потрепать по морде околачивающегося рядом с ней пса, но сделать этого она так и не решилась. Еще неизвестно, как на это отреагирует хозяин.
— Юрик! — раздался вдали чей-то негодующий крик. — Юрик! Сколько тебя можно ждать! За смертью тебя посылать, что ли!..
— Извините. И все-таки не стоит лежать на снегу.
Парень позвал собаку, и через несколько секунд они уже исчезли в темноте. Дождавшись, когда они скроются, Ольга поднялась и побрела к бару. В холле она еще раз столкнулась с Натальей, но на этот раз уже не заговорила с ней, а ограничилась легким кивком головы.
* * *
Ольгу действительно заждались. Во всяком случае, ее встретил издевательский смех Инки и нахмуренное лицо Марка.
Иона сидел за столиком с самым равнодушным видом. На Ольгу он даже не взглянул.
— Где ты ходишь? — набросился на нее Марк. — Мы уже не знаем, что думать…
— Разве Иона вам ничего не передал? — начала было Ольга.
— Нет. А что он должен был передать?
Конечно же, он ничего не передал, другого и ждать не приходится: мелкая месть брату и впечатлительной жене брата, правильной, как пачка презервативов на прикроватной тумбочке.
— Ладно, ничего он не должен был передать.
— По-моему, ты выпила лишнего, кара. — Марк пристально посмотрел на жену, он слишком хорошо знал ее.
— Ну и слава богу, — одобрила Инка. — Все верно, Лелишна! Надирайся до соплей, он будет мыть твое тельце в ванной, уносить в койку в махровой простыне и еще больше любить. Мужчинам иногда нравятся пьющие женщины, они их возбуждают. Это такой вид извращения, за который не предусмотрена уголовная ответственность…
— Похоже на опыт из личной жизни, — не удержался от шпильки Марк.
— Как поплясали? — спросила Ольга, чтобы прекратить этот блудливый поток слов.
— Лучше не бывает. Эта стерва, твоя подруга, отдавила мне все ноги.
— Я очень старалась, — скромно заметила Инка.
— Охотно верю. — Ничего не изменится в их отношениях, подумала Ольга. Можно сколько угодно валяться в снегу и пить с незнакомыми женщинами в туалете, но в их отношениях ничего не изменится.
— Ладно, мне пора, — неожиданно сказал Иона.
Похоже, он ждал ее возвращения только для того, чтобы произнести это. У Ольги вдруг упало сердце: так было, лишь когда Марк касался пальцами ее сосков. Но чтобы это произошло вот так, просто, от ничего не значащих слов ничего не значащего человека. Пожалуй, она действительно выпила больше нормы…
— Завтра с утра я зайду за вами. Будьте готовы.
— А за мной? — закапризничала вдруг Инка.
— Вы тоже подходите к их коттеджу. Проверим снаряжение и двинем. Значит, в девять я у вас, Марк.
Иона поднялся из-за столика и направился к выходу.
— Может быть, и мы пойдем? — робко спросила Ольга.
— Пожалуй. Сегодня был длинный день, кара. — Марк обнял ее и притянул к себе.
…Они проводили Инку до гостиницы и решили прогуляться. Это было спонтанное решение, непонятно от кого исходившее: то ли от Марка, то ли от Ольги, то ли от затаившихся в глубине ночи гор.
— Как твой Вальехо? — неожиданно спросил Марк, он всегда был внимателен к невинно-интеллектуальным занятиям жены.
— Не знаю…То есть я знаю, но мне чего-то не хватает. Полноты жизни, что ли… Полноты взгляда на мир. Такой, как у него, — сказала Ольга и сразу же пожалела об этом своем откровении.
Марк остановился, развернул Ольгу к себе и поднял ее подбородок нетерпеливыми пальцами.
— Тебе не хватает полноты жизни, кара?
— Нет, я не так выразилась… Вальехо — это мужское отношение к миру. Очень страстное. А его-то как раз мне и не хватает.
— Конечно. Ты же женщина. Любимая женщина. Моя любимая женщина.
Он поцеловал ее. Он поцеловал ее под высокими, пронзительными звездами, у подножия притихших гор, у сердца притихших лавин, — и это был очень терпкий, очень сладкий поцелуй.
Венецианский поцелуй.
Ну да, вся их свадебная Венеция была исполнена таких поцелуев: вблизи от черной воды, подгнивших свай, потемневших от времени фасадов. Неужели все возвращается?..
— Похоже на Венецию, правда? — неожиданно сказал Марк, как будто бы подслушал ее собственные мысли.
Ольга вздрогнула и еще крепче прижалась к Марку.
— Я тоже сейчас об этом подумала.
— Правда? А еще о чем?
— О том, что эта наша поездка похожа на второй медовый месяц.
Господи, она соврала! Первый раз в жизни она по-настоящему соврала Марку, своему мужу, которого любила больше всего на свете. Сейчас она думала совсем о другом: как жаль, что Иона не захотел слушать Вальехо… Она бы нашла, что ему почитать.
..Совершенно случайно они оказались на этой маленькой площади, в глухом внутреннем дворике. Ярко освещенная прожекторами, она выглядела просто фантастически: ледяные фигуры, замки, фонтаны из льда, навсегда остановившие свой бег. Подсветка была самой разной, но преобладали синий и красный цвета — именно в них ледяные поверхности скульптур смотрелись идеально. Они бликовали, дышали, жили своей собственной жизнью. Персонажи сказок и мультфильмов были в явном меньшинстве. Всю начинку городка составляли старательно выполненные копии известных скульптур — в основном древнегреческих и древнеримских. Пара вещей Микеланджело и даже «Вечная весна» Родена.
От восхищения Ольга остановилась и прижала руки к груди.
— Ты знал об этом, Марк? — спросила она у мужа.
— Понятия не имел. Похоже на филиал Эрмитажа или Пушкинского…
— Боже мой, как здорово!.. Я и представить себе не могла, что лед может быть так красив…
Некоторое время они, как потерявшиеся маленькие дети, бродили среди всего этого великолепия, расходясь от одной скульптуры, чтобы встретиться у другой. Только один раз они не встретились тогда, когда должны были встретиться.
Ольга обошла весь скульптурный городок: Марка нигде не было. Путаясь в поворотах, проходя сквозь ледяные арки дворцов, она несколько раз окликнула его.
Никакого ответа.
Только звук ее собственного голоса, отраженный, преломленный мертвым прозрачным льдом. Он возвращался к ней измененным и почему-то полным тревоги: как будто хотел предупредить ее о чем-то. В какой-то момент Ольга даже испугалась, она увидела — нет, скорее почувствовала — легкую темную тень за собой.
