Впрочем, Архарову было все равно, красивая она или нет. У него не имелось никакого желания заигрывать с ней. Дело не в ней, а в нем самом.
В свое время он развелся с женой. Катя постоянно ждала его дома, звонила ему, надоедала. В конце концов Егора все это достало. Да и ее тоже. Катя нашла нового мужчину, а он не пытался ее удерживать.
Первое время после развода Архаров радовался свободе, потом стал скучать и даже остыл к случайным женщинам. А постоянной подруги у него не было. Он жил бобылем, думал о Кате, которая была счастлива с другим, грустил о дочери, которую воспитывал тот же мужчина. Сам во всем виноват и пенять должен прежде всего на себя.
– Что-то вы припозднились, Елена Евгеньевна, – сказал майор, открывая дверь в свой кабинет.
– Я вам, наверное, уже надоела? – Она виновато улыбнулась.
– Нисколько. Тем более что вы кстати, – проговорил он, пропуская женщину вперед.
Замятова занесла ногу, переступая через порог, в этом положении и застыла. Егор взял ее за руку, чтобы она не упала.
– Вы что-то узнали?
– Да так… – Архаров провел женщину в кабинет, помог сесть на стул.
– Вы нашли Илью? – спросила она. – Я знаю. Он снился мне, звал меня к себе.
– Вы уже говорили.
Архаров бросил взгляд за окно. Покойники к дождю снятся, а на небе тучи сгущаются.
– Это невыносимо. – Замятова достала из кармана носовой платок, промокнула краешек глаза.
– Елена Евгеньевна, я не видел, как вы резали мне живот. Но вы это делали. Я к тому, что вы женщина не слабонервная.
– Вы нашли его? – Замятова приподнялась со своего места.
– Еще нет…
– Скажите, не мучайте меня!
– Я говорил с Жилкиным. Он знает, кто убил вашего мужа.
– Все-таки убили! – Женщина всплеснула руками.
– Сегодня мы задержали людей, которые, возможно, везли его тело.
Елена Евгеньевна хотела что-то сказать, но слова застряли в горле, и она всего лишь хлопнула ладонью по столу. Архаров открыл сейф, откупорил бутылку, плеснул в стакан и подал ей.
– Если это вас успокоит. А если нет, то лучше не надо.
Женщина кивнула, взяла стакан, залпом выпила и поморщилась то ли от спиртовой горечи, то ли от душевной боли. А может, от того и другого.
– Вы сказали «возможно», – напомнила она.
– Труп никто не видел. Может, его и нет, – сдал назад Архаров.
– Есть. Я знаю. Илья мне снился. Я потому и пришла, что хотела узнать точно.
– Завтра будут поднимать тело. В принципе, я видел вашего мужа на фотографии, но…
– Я понимаю. – Женщина подавленно кивнула. – Тело нужно опознать. Завтра?
– Да.
– Я это сделаю, а сейчас пойду. – Замятова тяжело поднялась со стула, и ее резко повело в сторону.
Архаров поймал ее и удержал.
– Елена Евгеньевна, мне придется вас проводить.
Нелегкая это работа, из болота тащить бегемота. Особенно если его там нет. Водолазы работали с утра, день уже завершался, а результата нет. Скорее всего, уже не будет.
Архаров уже перестал верить в успех. Что уж говорить о других.
– А если там нет ничего? – наблюдая за водолазом, который в какой уже раз погружался в воду, спросил Несмеянов.
– Есть, – упрямствовал Архаров.
– Тогда почему найти не могут?
– Я же говорил, тело без утяжелителя сбросили. Его могло течением отнести. – Егор уныло смотрел на реку.
Чем дальше от моста вниз по течению, тем она шире и глубже. Может, труп зацепился за какую-нибудь корягу на самом дне, да еще и где-нибудь вдали от зоны поиска? Или там и в самом деле нет ничего.
– А вдруг ты ошибаешься?
– Юра, будь другом, не тяни за язык. Хватит с меня вчерашнего.
– А что было вчера?
– Было, Юра. Труп выловлю, к Горохову привяжу. Или к Жилкину. Такое ощущение, будто я действительно слово Званцеву дал. Если трупа не будет, он меня задолбает.
– Ага, с Доски почета снимет, – заявил Несмеянов.
– Может, Горохов и не убивал никого?
– Или Жилкин.
– Жилкин видел, как Замятова убивали.
– Уверен?
Архаров уныло цокнул языком. Сейчас он ни в чем не был уверен и чувствовал себя не в своей тарелке. Потому что неправильно держался вчера. И Званцеву повод для зубоскальства дал, и перед Еленой Евгеньевной растрепался. Может, Замятов жив, а он тревогу поднял. Бедная женщина в машине сидит, ждет, когда труп поднимут. Зачем он только ее позвал?
Из реки показался водолаз. Одной рукой он подавал сигнал, привлекая к себе внимание, а другой тащил за собой что-то тяжелое. Очень скоро этот человек вытянул на берег тело, замотанное в черную пленку.
В ногах покойника, закутанного в полиэтиленовый саван, Архаров увидел гирю. Это его насторожило. Не могло ее быть там. Порошин и Надымов не стали бы заезжать в магазин за чугунным блином, если бы у них был утяжелитель.
Тело уложили на траву. Архаров разорвал пленку в голове покойника. В этот момент появилась Елена Евгеньевна.
– Это не Илья! – сказала она стонущим голосом, но с предательскими нотками радости в нем.
Архаров кивнул. Перед ним лежал совершенно незнакомый человек.
Курить или не курить – вот в чем вопрос. Полчаса назад Архаров уже высосал сигарету, за новую браться еще рано, а душа просит. Она же в легких живет, вот и требует.
Он сидел за столом в помещении для допросов и мял в пальцах сигарету. Напротив с угрюмым видом томился задержанный.
– Как настроение, Порошин?
– Да в непонятках я, начальник. За что меня взяли? Антоха прикололся, а я-то здесь при чем?
– Прикололся, это в смысле человека задушил?
– Какого человека?
– А которого вы с карловского моста скинули.
– Не знаю ничего.
– А мы знаем. Потому что труп нашли.
– Где нашли?
– Ты сам знаешь. Откуда труп, тебе тоже известно. Из багажника вашей машины.
– Ты знаешь, а я нет. Расскажи, начальник. Интересно байку послушать. – Порошин ухмыльнулся.
– Рассказывать будет твой дружок Надымов. На тебя все свалит. А я ему поверю. И суд тоже. Он получит условный срок, а ты – реальный. Лет на пятнадцать сядешь.
– На угрозы перешел, начальник? Ты меня доказательствами напугай. Если сможешь. Нет у тебя ничего. Да и быть не может.
– Все будет. Но поздно для тебя.
Порошин пренебрежительно фыркнул и скрестил на груди руки. Это значило, что на вопросы он отвечать не будет. Но Архаров не торопился вызывать конвоира. Рано еще уводить Порошина. Пусть Надымов думает, что допрос затянулся, гадает, по какой причине.
Полковник Севастьянов умел ценить свое время, поэтому старался не растрачиваться на бессмысленные слова и фразы. Он ничего не сказал, лишь щелкнул пальцем по стеклу наручных часов. Мол, время пошло. Убедительная просьба говорить ясно, коротко и по существу.
– Личность покойного пока не установлена, – проговорил Несмеянов. – Причина смерти ясна. Сначала ему нанесли несколько ударов кулаком в лицо, а потом задушили. Рукой. Сзади. Поврежден щитовидный хрящ. Смерть предположительно наступила позавчера, двадцать девятого июня. Днем это произошло или ночью, пока неясно. Эксперты работают.
– Личность не установлена. – Севастьянов не спрашивал, он констатировал факт.
– Из одежды на покойнике были только трусы и майка. Никаких документов, – сообщил Архаров.
– Ты, Егор Васильевич, считаешь, что его выбросили из машины. Что у тебя есть кроме предположений?
– Автомобиль, которым пользовались задержанные, принадлежит компании «Строймен». Ею владеет некто Горохов, криминальный авторитет. У меня есть основания предполагать, что он причастен к смерти Замятова.
– Да, но выловили вы другого человека.
– А задержали людей Горохова.
– Кто видел, как они выбрасывали труп в реку?
– Свидетелей пока нет, но работа идет.
Начальник УВД недовольно качнул головой и перевел взгляд с Архарова на Несмеянова.
– Юрий Анатольевич, ты что скажешь?
– В багажнике обнаружены следы крови, но вряд ли она принадлежит нашему утопленнику. Старая очень. Да и вряд ли с трупа могла натечь. Потерпевшего же задушили. Дисковый утяжелитель для штанги не использовался. Его к трупу должны были пристегнуть, но не сделали этого. Архаров утверждает, что тело в багажнике было. Я ему верю. Но труп он не видел. Только предположение.
– Так может, и не было трупа?
– А зачем тогда Надымов ствол достал? Архаров представился, а он за пистолет. Тот боевой, не пневмат. Почему Надымов пошел на конфликт, если трупа не было?
– Может, у него там наркотики были или еще что-то в этом роде?
Несмеянов пожал плечами:
– Не исключено.
Но Архаров не готов был соглашаться с начальством.
– Был труп в машине, и я это докажу!
Севастьянов кисло посмотрел на него:
– Работай. Доказывай.
Он коснулся часов. Время разговора вышло, пора браться за дело.
Дверь в камеру распахнулась, но Абзац даже не открыл глаза. Он знал, что Поршня выдернули на допрос, переживал, но виду не подавал. Пусть надзиратель думает, что ему все по фигу.
