Антон второй день демонстрировал своему «хвосту», что продолжает искать работу, правда, не очень активно, а так – на всякий случай. И интересы свои специфические он старательно демонстрировал. Дважды заходил в оружейные магазины и примерялся к газовым пистолетам и «травматикам». Кроме этого, уделил время оптическому прицелу, который тут продавался отдельно от оружия.
В определенной степени ход был наивным. Если ты пытаешься показать себя чуть ли не наемным убийцей, то источники оружия у тебя совершенно иные. Тем не менее интерес к оружию показать надо, и Антон показал.
Два вечера подряд он заглядывал в бары, где отдыхали парни из местной группировки. Не бандиты, конечно, не быки из 90-х, но все же определенная среда. Парни эти почти наверняка имели отношение к краденым машинам и торговле каким-то контрафактным товаром. Антон успел увидеть у одного из них в кейсе несколько упаковок этикеток. То ли наклейки на бутылки, то ли еще что.
Его здесь уже знали как постоянного посетителя, который может, кого надо, поставить на место. Такая рисовка перед наблюдателями тоже имела пользу. Пусть думают, что эта среда для него своя, и пусть вычисляют, с кем из посетителей бара он состоит в отношениях. И в каких: приятельских, деловых?
Вчера Антон исчез прямо из этого бара. Сегодня предстояло дать потерять себя наблюдателям в другом месте и так, чтобы они ничего не заподозрили. Было в городе несколько мест, где можно исчезнуть. Например, бывшая гостиница «Уральская». Сейчас в ней сдаются комнаты под офисы. Убогие комнатки, так что здание и офисным центром-то не назовешь. А на первом этаже под лестницей есть еще одна дверь, которая ведет на хозяйственный двор магазина. С этого двора можно выйти на соседнюю улицу. Примерно три-четыре таких здания были в запасе у Антона, два проходных двора, о которых мало кто знал, что они проходные, и еще несколько мест.
Через час Антон уже ждал Полину в условленном месте, полностью уверенный, что наблюдатели его потеряли. Сегодня они встречались на детской площадке недавно сданного дома. Дом был длинный, загнутый буквой «П», и имел три арки, которые выводили на три соседние улицы. Когда дом строился, рабочие очень удачно оставили несколько старых вязов на территории двора. А потом среди этих вязов разместили детскую площадку. Кстати, деревья, горки и детские домики почти полностью скрывали поздним вечером площадку от посторонних глаз.
Они встретились под аркой, нежно обнялись, как и полагалось влюбленным при свидании, и, так же в обнимку, пошли в сторону площадки. Место Антон облюбовал заранее, учитывая обзор, который с него открывался. Сейчас там сидели и обнимались подростки. Антон рыкнул на них из темноты, и парочка мгновенно испарилась.
– Одним словом, – продолжала Полина свой рассказ, который начала еще в арке дома, – Быков в Каменске все еще тогда предусмотрел. Все думают, что ты не просто в областной центр перевелся, а что тебя поперли из органов, чуть ли не убийство на тебя повесили. В общем, с того места службы ты чистым вышел.
– И что, очень серьезно проверяли?
– Как тебе сказать, – замялась Полина. – Это до конца установить сложно, но что проверяли – точно. Есть пара намеков, но Быков ими займется. Может, цепочка к Боруцкому и приведет.
– Это ерунда, – возразил Антон, – рядовые исполнители. Они могут вообще использоваться «втемную», даже толком не зная, для чего обо мне и расспрашивали, и могут не иметь никакого отношения к криминалу. Дальше рассказывай.
– Дальше, извини, интересовались историей с твоей мамой. Быков считает, что это самое уязвимое место твоей легенды.
– Слишком сложно предположить, что я в Каменск отправился служить из-за убийцы моей матери, – без всяких эмоций произнес Антон. – Это во-первых. Во-вторых, никто толком того дела и не помнит. Теперь уже не установишь, что рассматривалась версия ее убийства в опорном участковом пункте. Скорее всего, просто проверяли, что я на самом деле осиротел и воспитывался в интернате и что вообще из себя представляю. Дальше.
– А дальше все, – улыбнулась Полина.
Антон ее улыбки не видел, просто почувствовал, что девушка улыбнулась, как будто теплом на щеку пахнуло. С одной стороны, это было почему-то приятно. Он вообще заметил, что Полина как-то изменилась, перестала ершиться, стала смотреть на него другими глазами. Но с другой стороны, изменения в ее поведении выглядели как-то неуместно, даже нелепо. Они занимаются важным делом, борются со злом в полицейской форме, а значит, со злом, которое страшнее многих других зол. Это не игра в разведчиков, это – смертельная борьба, цель всей жизни.
Антон вдруг осознал, что переносит свои мысли и взгляды на Полину. Откуда он взял, что это цель и ее жизни? Кто она вообще? Случайный человек, случайный помощник, на месте которой мог быть любой другой сотрудник. Чего он к ней такие требования предъявляет? Это его борьба, его месть! И полагаться тут можно только на себя! А она со своими улыбочками… Но улыбка у нее все-таки приятная, открытая, так и хочется улыбнуться в ответ. Точнее, в другой ситуации и в другое время захотелось бы. Или в другой жизни…
– Тогда передай Алексею Алексеевичу мое мнение, – мысленно отгоняя от себя девичью улыбку, сказал Антон. – Я должен активизироваться. Ждать больше смысла не вижу, нужны активные действия, иначе мы потеряем контроль над ситуацией.
Он понимал, что слишком горячится. Контроля над ситуацией как раз и не было. Может, он был у Быкова, но полковник никогда не раскрывал своих карт даже перед теми сотрудниками, кому доверял полностью. И еще Антон понимал, что просто теряет терпение.
– А Алексей Алексеевич это предвидел, – ответила Полина с торжеством, – и запретил «гнать коней», как он выразился.
– А ты объясни ему мою позицию, – горячо зашептал Антон. – Они очень осторожны. И проверка меня по всем каналам тому подтверждение. Глупо надеяться на то, что кто-то выдаст случайно в разговоре что-нибудь важное. Глупо надеяться на аппаратуру, потому что меня могут просто близко не подпустить к тем местам, где обсуждаются планы и подводятся итоги. Он же сам говорил, что наша задача – внедрение. Внедрение и глубокое погружение в среду. В общем, передай ему мое мнение! Считаю, что следует рассмотреть и тщательно проанализировать два варианта. Первое – согласие работать директором одной из фирм по обналичке денег у Краюхина. Так я, по крайней мере, приближусь к ним на расстояние вытянутой руки, получу какое-то доверие. Второе. Тут, Полина, я вижу больше перспектив. Второе – занять у Краюхина приличную сумму денег, а потом поставить его перед фактом, что я не могу отдать.
– И что? – удивилась девушка. – Что тебе это даст? Ну, начнут они тебя терроризировать, начнут угрожать, требовать продать квартиру, машину, что там еще у тебя есть?
– А ничего у меня нет! – ухмыльнулся Антон. – Забыла образ, который мы культивируем? Взять с меня нечего, убивать – потерять деньги окончательно. Да и не то время сейчас, чтобы убивать из-за денег. А вот заставить отработать – это самая прямая перспектива. Вот тут они мне и могут предложить нечто, что позволит узнать больше об их криминальных делах.
Наверное, Полина встречалась с шефом тем же вечером, потому что уже утром позвонил Быков.
– Что за эмоции, Антон? – проскрипел он в трубку. – Без эмоций не можешь? Я сказал: не торопиться! Думаешь, я тут семечки целыми днями на завалинке лузгаю? Скоро произойдут некоторые изменения, кое-какие события, и ты понадобишься. С их «наружкой» играешь правильно, но смотри, не заигрывайся. Поймут, что их заметил, и все – доверия тебе больше не будет. В общем, жди! То, что с тобой встречался Боруцкий, – это хороший знак, очень.
Антон шел на встречу с Краюхиным и с удовольствием чувствовал, что «хвост» на месте. На свой страх и риск он категорически запретил Полине вести видеосъемку предстоящей встречи. Личность и так известная, сообщение будет важное, но снимать будет все равно нечего.
Краюхин позвонил утром. Антон по интонации его голоса почему-то подумал, что его только что и очень неожиданно известили о необходимости этого звонка. Что за срочность в половине девятого утра?
– Здорово, – без всяких признаков радости, спокойным голосом ответил Антон на приветствие.
– Слушай, тут кое-что наклюнулось по поводу работы для тебя. Думаю, что тебе будет интересно. Даже уверен, что ты заинтересуешься.
Краюхин говорил слишком много. Создавалось впечатление, что у него было не очень много опыта в делах вербовки или шантажа. И, скорее всего, он получил от своих хозяев задание заинтересовать Антона выше всякой меры, чтобы он согласился прийти на назначенную встречу.
– Что за работа? – ровным голосом спросил Антон.
– Немного не телефонный разговор, – замялся Андрей. – Но как раз по твоему профилю, как ты и хотел. Давай встретимся, а то время поджимает. Встретимся и там поговорим, а?
