– Над тобой уже не однажды издевались…
– Кто?
– Клиенты.
– Не было такого. Они ж все в основном инострашки, вежливые такие, пугливые, скромные.
Старков и Сергей переглянулись, засмеялись.
– Послушай, Мила, – положил ей на колени руку Кузьма.
– Ой, как приятно… Не убирай, не убирай.
– Считай, что над тобой часто издевались. И чтоб наказать негодяев, чтоб у тебя были вещественные доказательства, ты в сумочке держишь включенный диктофон.
– Значит, у Сабура я тоже включила его и записала весь ваш разговор? – поняла проститутка.
– Умница! – похвалил ее Кузьма. – Тебя выставили, а ты все равно узнала, о чем мы говорили.
– Как?
– Пришла домой, послушала.
– И что?
– И решила эту запись загнать Вахтангу.
– Почему ему?
– Потому что он богатый, к тому же ты видишь его каждый день. А кому еще?
– Правильно. Больше некому… Значит, я могу еще и на нем заработать бабок?
– Обязательно. Это условие. Ты отдаешь ему только потому, что он честный…
– Он – честный? Я вас умоляю. Был бы честный, не катался бы на шестисотых «мерсах»!
– Все равно, для тебя он честный. И обязан за кассету заплатить.
– А что на ней?
– Мой разговор с Сабуром про наркоту.
– Ой, – испугалась она, – я ж тебя подставлю.
– Не подставишь, – Сергей благодарно погладил ее руку, повторил: – Ты решилась на этот поступок только из-за денег. Ты хочешь на этом заработать. Поняла?
Она кивнула, затем опомнилась:
– А если не заплатит?
– Он все-таки кавказец, – подал голос Старков. – Вряд ли станет терять лицо перед женщиной. Даже перед проституткой.
Мила вспыхнула:
– А что, проститутка не человек?
– Простите, не подумал, – смутился Кузьма. И продолжал: – Проси побольше.
– Сколько?
– Не меньше пяти. Столько, конечно, не даст, но ты проси. Требуй. У тебя в руках классный товар!
Она повисла на его шее, взвизгнула:
– Ой, Кузьма! Ты не только самый сексуальный, но и самый умный!
Сергей и Нина обедали в ресторане. Со стороны они смотрелись по-настоящему красивой парой, и разговор между ними шел мягкий, естественный.
– Мне с вами невероятно спокойно и уютно, – сказал Сергей.
Нина улыбнулась.
– Как ни странно, мне тоже.
– Почему странно?
– Последние два-три года меня не покидало чувство тревоги. Мне все время казалось, что со мной или с моими близкими может что-то случиться. С вами – спокойно. Спасибо…
Он взял ее руку, поцеловал.
– У вас красивые пальцы.
– Были.
– Почему – были?
– Я перестала за ними ухаживать. И совсем забросила музыку. Пальцы, когда играешь на инструменте, тянутся к клавишам и становятся изящнее и длиннее.
– Всегда завидовал тем, кто умеет на чем-то играть.
– А я завидовала… нет, даже не завидовала – восторгалась… сильными и смелыми. Знаете, вы совершенно не похожи на человека бизнеса.
– А я и не человек бизнеса.
Она вскинула тонкие брови.
– Кто же вы?
Он немного подумал:
– Не знаю. Слепой, выброшенный из несущейся телеги в лесу. Куда не повернись, всюду лес и чернота.
Нина растроганно посмотрела на него:
– Неужели так одиноко?
– Не одиночество, нет. Растерянность. Не знаешь, куда ступить, чего ожидать… – Снова взял ее ладонь, нежно погладил. – Мужчина не имеет права так говорить, верно?
– Почему? Имеет. В этом его сила.
– Нет. В принципе, не имеет права. Но иногда все же может. Когда есть кому доверять.
– Ты мне доверяешь? – Она неожиданно перешла на «ты».
– Конечно, – Кузьма взял ее руку, поцеловал один из пальцев. – Почти как себе.
На следующий день Мила расхаживала в вестибюле гостиницы, изучала снующий народ, на ком-то коротко останавливала взгляд, и по тому, как девушка теребила сумочку, было видно, что она волнуется.
И вдруг увидела того, кого ждала.
В отель быстрой и решительной походкой хозяина вошел Вахтанг в сопровождении охраны, направился к лифтам.
Девушка ринулась к нему.
– Вахтанг, привет! – излишне громко позвала, замахала ручкой. – Подожди, Вахтанг!
Охранники завертели головами, реагируя на крик, Маргеладзе удивленно придержал шаг, посмотрел на спешащую к нему проститутку.
– Спешишь, не догнать тебя, – капризно произнесла Мила.
– Что хочешь, дорогая? – спросил он, разглядывая ее с головы до ног. – Если по работе, некогда… – Потрепал по лицу, улыбнулся. – Как-нибудь в следующий раз.
– Есть дело, – сказала она и взяла его за рукав.
– Дело?.. У тебя есть дело? – он рассмеялся. – Никогда бы не подумал.
– Клянусь. И оно тебя заинтересует. – Вдруг приблизилась губами к его уху, что-то прошептала.
Он отстранился, крайне удивленно посмотрел на проститутку:
– Шутишь?
– Клянусь.
– И что я должен с ней делать?
– Послушаешь и скажешь.
Вахтанг подумал, сказал секьюрити:
– Со мной.
И направился к открывшимся лифтам.
В кабинете Маргеладзе усадил Милу на диван, сел напротив.
– У нас десять минут. Говори.
– Недавно меня сняли люди Сабура, – взволнованно и часто заговорила гостья. – Повезли к нему. У него там классно, роскошно…
– По делу, – напомнил Вахтанг.
– Сейчас, волнуюсь. У него сидел этот… ну, богатый… Кузьма. Они, как я поняла, кореша. О чем-то базарили. Потом взяли и выгнали меня в другую комнату. А меня в сумочке всегда вот это. – Она дрожащими руками достала диктофон, показала Маргеладзе.
Тот удивленно взял его в руку, спросил:
– Ты что ж, сучка, и ко мне с этим пришла?
– Он не работает. Выключен. Принесла, чтоб показать… А тогда… у Сабура… работал! И записал все, о чем они базарили. А базарили они от такого, что даже мне стало жутко. Ей-богу!
– О чем же был базар?
– Послушаешь, узнаешь.
– Давай кассету, – потребовал Вахтанг.
– Сначала лавэ.
– За что? Я даже не слушал ничего. Может, там полный бред. А я тебе уже отстегну.
– Не бред. Там про наркоту.
– Про что?
– Ну, про дурь! Про наркоту!
Он отобрал у нее кассету, повертел в руке.
– Сколько хочешь?
– Пять штук, – неуверенно произнесла она.
– Сколько?!
– Ну, хотя бы три.
– Штуку! И то при условии, что здесь есть что-то стоящее.
Вахтанг подошел к шикарному музыкальному центру, повозился там, включил, стал внимательно слушать разговор Сабура с Кузьмой.
Затем выключил кассетник, достал из ящика две сотенные долларовые купюры, отдал проститутке:
– Скачи отсюда.
– Ты чего, парень? – возмутилась она. – Мало!
– Скачи, сказал. А то и эти отберу, – погрозил пальцем перед самым ее лицом. – И не дай бог, сболтнешь кому обо всем этом. Ноги выдерну и на дерево сушить заброшу. Ты здесь не была, ничего мне не давала, никакого Сабура не видела. Усекла?
– Усекла, – кивнула Мила.
Василий Петрович водил Кузьму по длинным коридорам, в которых еще шел ремонт, вдохновленно рассказывал:
– Здесь у нас будут монтажные… – Переходил к следующей комнате. – А здесь дикторские. Наберем самых красивых, самых умных людей и заткнем всех за пояс. – Он потащил хозяина к следующему отсеку, который оказался большим и высоким. – А это студия. Будем записывать свои программы, отсюда в прямом эфире может пойти любая самая злободневная, самая острая передача, от которой страна, общество задохнется! – Телевизионщик вдруг остановился, озабоченно посмотрел на Кузьмичева. – Кстати, а как будет называться наш канал?
Тот пожал плечами:
– Без понятия.
– Я знаю!.. Придумал! Канал «КС».
– Почему «КС»? – не понял Сергей.
– Кузьмичев Сергей – просто, коротко, понятно.
– Нет, – замотал тот головой. – Нельзя. Нескромно.
– Скромным знаете, где надо быть? Простите, в общественном сортире. Чтобы войти незаметно и еще более незаметно выйти… Вы – хозяин. Вы имеете право! К тому же масса догадок. «КС» – это сокращенно и КЛАСС, это и КТО С НАМИ, это, наконец, КОДЕКС СИЛЬНЫХ! – Василий Петрович склонился к Кузьме, вдруг перешел на шепот. – Но имейте в виду. Вы вышли на самую опасную тропу жизни. Это не алюминий, не злачные заведения, даже не нефть. Это оружие, о котором мечтают многие, но не в состоянии его получить. Вас будут бояться, ненавидеть, вам будут завидовать. И всячески будут стремиться уничтожить. С первого же дня вещания вам будет объявлена смертельная война, в которой вы обязаны победить.
– Конечно, победим, – улыбнулся Сергей.
– А я даже не сомневаюсь. – Телевизионщик от избытка чувств даже обнял его.
Когда ехали из телецентра к офису, зазвонил мобильный телефон.
– Это Костя, – сказал голос. – Есть разговор.
– Приятный? – улыбнулся Кузьма.
– В конечном итоге, да. Но надо посоветоваться.
В приемной секретарша передала Кузьме папку бумаг:
