– Оперативно работают, – улыбнулся Иван. – Можно подумать, что сидели где-то неподалеку. – Он повернулся к пленным и грозно спросил: – Что, участковый с вами в доле?
– О чем ты базаришь? – огрызнулся Горелый.
– Закрой пасть и не встревай, – рявкнул на него Живцов, наблюдая за милиционерами, идущими к дому. – Объяснять буду я.
– Так, разговорчики!.. – прикрикнул на них Иван.
Участковый вошел первым, обвел взглядом комнату и остолбенел, увидев озлобленных связанных мордоворотов со следами побоев на суровых лицах, сидящих в ряд у стеночки.
– Это еще что?
Следом вошел его помощник и тоже застыл.
– Эти люди ворвались к нам в дом с оружием, грозились убить и вымогали деньги, – отчеканил Иван без запинки.
– Все было не так, – спокойно возразил Живцов. – Гражданин начальник, можно я изложу свою версию?
– Для начала развяжи их, – приказал Конопаткин Ивану, указав на пленных, и добавил с укором, обращаясь уже к хозяевам дома: – Что ж вы за люди такие? Неужели нельзя как-то мирно решать свои вопросы, без оружия и мордобоя?
– Так они к нам ворвались, – пробормотал с виноватым видом отец Ивана.
Участковый жестом приказал ему молчать, а затем заявил Живцову, который растирал запястья:
– Я хочу увидеть ваши документы и узнать причину визита в Голоштанное.
Иван в это время снимал веревки с остальных.
Горелый шепнул ему незаметно на ухо:
– Ты еще ответишь, понял?..
– Не понял, – широко улыбнулся ему Иван.
Горелого от злости аж перекосило. Один глаз задергался, на скулах заходили желваки. Он был готов голыми руками разорвать Ивана, но не при ментах же…
Живцов подал участковому документы, разрешение на оружие, разрядил и протянул ствол, чтобы тот сличил номера. Горелый, сверля Ивана взглядом, полным ненависти, сделал то же самое. За ним последовали Стена и Кот. Все происходило в полном молчании.
Тишину нарушил Живцов:
– Я – руководитель коллекторского агентства. Мы выкупили у банка долги этих людей и приехали, чтобы взыскать их. Хотели договориться по-человечески, но этот отморозок сразу полез в драку. – Он указал на Ивана. – Я и рта не успел раскрыть. Видите, как он нас отделал, четверых здоровых мужиков, а на них – ни единой царапины. Они угрожали нас убить, а трупы своей псине скормить.
– Разберемся, – пообещал Конопаткин. – Идите в свою машину. Поедете за мной сначала в больницу, потом в участок, и там все подробно опишете.
Возражений со стороны коллекторов не последовало. Живцов кивнул своим сотрудникам, и они гурьбой вышли из дома. Барбос хрипло лаял на чужаков, но близко подойти боялся, так как от них пахло оружием и порохом. Эта смесь запахов не сулила ничего хорошего.
Проводив их взглядом, отец Ивана спросил участкового с обидой в голосе:
– Игорь, ты что, их отпустишь?
– Проверю все и отпущу. А ты хотел, чтобы я их прямо тут расстрелял, что ли? – раздраженно ответил Конопаткин. – На них следы побоев, а у вас – мотив. Вы же должны банку?! Не надо было их бить. Сразу позвонили бы мне, я бы приехал и разобрался во всем. А теперь выходит, что, даже если они вели себя как-то не так, вы все равно виноваты. Свидетелей, не считая членов вашей семьи, нет. Они избиты. Сейчас зафиксируют побои и накатают заявление. Что я могу сделать?
– Слушай, но ты же давно меня знаешь, – возмутился Александр Федорович. – Мы же правду говорим!
– Может, и правду, но закон есть закон, – вздохнул участковый, посмотрел на отца, потом на сына. – Единственное, что я вам могу посоветовать, это тоже написать заявление и съездить в больницу. Вдруг там у кого-нибудь из вас хотя бы царапину найдут. Имея ваше заявление, я поговорю с ними, чтобы замять это дело.
– Мы все сделаем, – кивнул Иван, понимая серьезность ситуации.
– Что творится! Почему честные люди должны оправдываться? – Александр Федорович сокрушенно покачал головой. – Ну да ладно, и на том спасибо.
– Кстати, если у вас все же имеется оружие, постарайтесь не устраивать стрельбы по таким вот деятелям. Звоните сразу мне, – попросил Конопаткин на прощание.
После его ухода отец устало опустился на лавку и произнес:
– Да, дела! Что теперь будет-то? Они же не отстанут!
– Конечно, не отстанут, – поддакнула мать, подметая с пола осколки.
Иван посмотрел в окно. Он видел, как от дома отъехал джип, а за ним милицейский «УАЗ». Было ясно, что отморозки вернутся и, возможно, с подкреплением. Его отпуск скоро закончится, а значит, следует решить эту проблему как можно скорее.
Иван повернулся к родителям и заявил:
– Все, батя, вставай, собирайтесь шустренько в больницу, а потом к участковому. Напишете заявление.
– Зачем?.. Не буду ничего писать! Я честный человек, – начал бурчать Александр Федорович.
– Ты это в суде потом будешь рассказывать, – предупредил его Иван.
С большим трудом ему удалось уговорить родителей поехать в районную больницу.
Представители коллекторского агентства через полтора часа приехали в участок с готовыми заявлениями, написанными как под копирку. Вид у гостей был жалким и немного комичным. Злые лица, сплошь покрытые синяками, ссадинами да кровоподтеками. У здорового угрюмого мужика со следами старых ожогов на лице рука покоилась на перевязи, а сломанный нос закрывала нашлепка из бинтов и пластыря. У главного из их команды была забинтована голова. Казалось, что избитые мордовороты несколько дней подряд участвовали в боксерском марафоне или повздорили с отрядом ОМОНа. Не верилось, что все это сделали один парень да чета пенсионеров.
Конопаткин принял стопку листков, исписанных ручкой, просмотрел их с серьезным видом, уточнил кое-какие детали. Сколько именно раз ударила Зинаида Андреевна Григорьева сковородой Живцова по голове? Что конкретно кинул Иван Григорьев в лицо Котову Виктору Васильевичу, шоферу джипа?
– Да не помню я, в натуре. Вырубился сразу, – прорычал Кот, хмурясь.
– Товарищ старший лейтенант, все произошло слишком быстро. Они кинулись на нас, как звери, – вежливо пояснил Живцов, оттеснив шофера в сторону.
– Значит, как звери, – задумчиво покачал головой Конопаткин.
– Я, конечно, понимаю, вы местный, а мы приезжие, но давайте действовать по закону, – попросил Живцов.
– Хотите действовать по закону? – прищурился участковый. – Тогда скажите, как получилось, что почти половина жителей Голоштанного взяли сумасшедшие кредиты в банке и даже не в курсе об этом?
– А нам-то откуда знать?! – Живцов пожал плечами, чувствуя раздражение, растущее в нем. – Мы работаем в рамках закона. Документы все оформлены. И вообще, какое вам дело! Это коммерческая тайна. Какого хрена я должен оправдываться? Мне стоит сделать один звонок, и с вас мигом погоны сорвут!
– Вообще-то я участковый. По большому счету мне терять нечего. – Конопаткин криво улыбнулся ему и покосился на побагровевшего Царева. – Да, и еще одно. Я легко могу сделать так, что позвонить вы уже никуда не сумеете. Очень трудно пользоваться сотовым телефоном, когда пальцы сломаны. Еще сложнее разговаривать, если челюсть раздроблена. Поэтому советую следить за речью.
– Вы что, угрожаете мне пальцы сломать? – сверкая глазами, поинтересовался Живцов.
Ему не верилось, что мент в какой-то занюханной деревне смеет ему угрожать. Да кем он себя возомнил?!
– Нет, боже упаси. Вы меня неправильно поняли, – продолжал улыбаться Конопаткин. – Просто всякое случается. Пальцы вы, например, дверью можете прищемить. У нас это часто бывает. Потом споткнулись на порожке и челюсть сломали да еще сотрясение мозга получили. У нас очень опасный порожек в участке. Многие падают. И вообще, места тут глухие, случиться может всякое.
Понимая напряженность ситуации, Царев положил руку на кобуру с пистолетом.
Живцов посмотрел на него, перевел взгляд на участкового и протянул:
– Мне все ясно.
– Оставляйте заявления и можете быть свободны, – сказал Конопаткин и начал деловито перекладывать бумажки на столе, давая понять, что говорить больше не о чем.
– До свидания, – процедил Живцов сквозь зубы.
Он развернулся, кивнул своим людям, и они вышли на улицу.
– Вот барбос! Как хамит-то!.. – возмутился Горелый, прикурив от зажигалки сигарету.
– Ничего, разберемся и с ним, – ледяным тоном произнес Живцов и достал сотовый.
Царев встал перед окном с озабоченным видом.
– Что там? – спросил Конопаткин, изучая карту района.
– Да эти уроды все еще трутся на улице, – ответил Царев с беспокойством. – Может, в РОВД позвонить?
– Не надо никуда звонить, – отмахнулся участковый. – Они ничего нам не сделают. У их главаря башка варит нормально. Ему проблемы с милицией не нужны.
Это немного успокоило Царева. Он налил себе чаю, бросил в него дольку лимона, отхлебнул из чашки, сел за стол и начал разбирать материалы, которые направлялись мировому судье.
– А что по загрязнению территории Спиридоновым будем делать? – поинтересовался сержант.
