Далее Белоус излагал историю «соблазнения» его жены мной еще в более резких и ярких красках, чем в заявлении в обком партии. В конце письма он писал, что «травля и преследование со стороны органов» его не остановят и в случае чего Белоус будет вынужден обратиться в более высокие инстанции…
– Ну как? – спросил Авдеев.
– Тут может быть два соображения. Первое. Или Белоус не посвящен в игру, которую вели его жена, Клоков и Ажнов. И послание его искреннее. Второе. Они ожидали, что после обращения в обком меня тут же выгонят из прокуратуры. Надежды не оправдались. Теперь Белоус идет ва-банк. Ведь надо дело доводить до конца.
– Скорее всего – второе,– сказал Владимир Харитонович.
– Почему?
– Объясню. История с вашим «моральным падением», по моему убеждению, спровоцирована с самого начала. Скажем прямо, подстроено ловко. Узнать, что будет областная конференция, нетрудно. День открытия – тоже не государственная тайна. Об этом опубликовано в нашей «Рдянской правде». О вашей поездке на конференцию разнюхать было не очень сложно. Охота за вами велась тщательно и продуманно. Об этом говорят факты с железной дорогой. Было выяснено, каким поездом вы поедете, в каком вагоне и купе. Ведь вы покупали билет предварительно? Они каким-то образом об этом узнали и ловко воспользовались. Возникает вопрос: знал ли обо всем этом муж Марины Белоус? Обратите внимание, с какой быстротой Белоус пожаловался в обком. Я думаю, что он один из участников спектакля…
– Действовали уж больно открыто и нахально,– усомнился я.
– А что? Расчет правильный. Обидели рабочего человека. Честного труженика. И кто обидел? Тот, кто стоит на страже законов. Били, подлецы, в самую точку – моральное разложение. Скользкий, стыдливый вопрос.
– Мне казалось, что никто кругом не верит мне…
Авдеев покачал головой.
– Нельзя так, Захар Петрович… Ну ладно, мы не о том говорим. Итак, теперь ясно, что вы кому-то насолили. Надо узнать – кому… Поговорю со Степаном Герасимовичем, что делать дальше…
В тот же день мы с Авдеевым выехали в Рдянск.
Зарубин поддержал версию, выдвинутую Авдеевым.
– Из всей компании мы наверняка знаем двух людей,– сказал он.– Супругов Белоус. Муж отбывал наказание в колонии. Хорошо бы прощупать его через приятелей по заключению.
– И выведем на чистую воду,– оживился Авдеев.– Ведь я не просто кадровик. Как-никак, больше десяти лет был следователем.
– Не кажите гоп…– усмехнулся Зарубин.– Судя по всему, противник сильный…
…И все же возвращался я домой окрыленный. Наверное, перемена в моем настроении была так заметна, что мать не удержалась и сказала:
– Даша, погляди, Захар-то наш сияет, как солнышко. Поправилось на службе, что ли?
– Поправляется, мать.
Я очень внимательно наблюдал за Дашей. Она ничего не сказала, но не смогла сдержать вздох облегчения.
Мы улеглись спать. С приездом матери я снова был переведен в спальню. По Дашиному дыханию я понял, что она не может уснуть, как и я. Жену конечно же интересовало, что происходит на моей службе и почему я приехал из области совсем в другом настроении. Я долго ждал, спросит ли она что-нибудь или нет. Но Даша молчала.
Не выдержал я.
– Даша…
– Что, Захар?
– Почему не спрашиваешь, как дела?
– Сам расскажешь, если надо.
Я вздохнул. Дашу не переделаешь. Не стоит и пытаться.
– Понимаешь, вся эта история с женщиной подстроена специально,– сказал я после некоторой паузы.
– Как это можно положить к себе в постель мужчину, если он этого не хочет?
Я почувствовал, что она усмехается.
– Я же тебе рассказывал, как все произошло.
– И твое начальство поверило этому?
– Видишь ли, открылись такие факты, которые… Ну, короче, я пока не могу объяснить тебе полностью. Скажу только: меня хотели скомпрометировать и таким образом убрать с дороги.
– Как видно, это не составило особого труда,– сказала она.
– Неужели ты думаешь, что прокурор области стал бы на мою сторону, если бы я действительно был виноват?
Последовала некоторая пауза.
– Ладно, Захар, давай спать. Завтра вставать рано…
Вот так всегда. Если она упорствует в чем-нибудь, то всегда уходит от разговора.
– Спокойной ночи,– буркнул я.
Даша не ответила. Я знал, что она еще долго не будет спать, будет думать. Странно, посторонние люди быстрее поверили, чем жена. Да, здорово ее задела эта история…
* * *
Дней через десять я был снова вызван в Рдянск. Меня пригласил прокурор области.
– Кажется, кое-что начинает вырисовываться,– сказал Зарубин.– В результате оперативных действий работники милиции вышли на странную личность.
– Где? У нас? – вырвалось у меня.
– В Северокавказске,– ответил Степан Герасимович.– Некто Минаев. Дружок Белоуса по заключению.
– А чем они связаны сейчас?
– Пока сказать трудно. Работая на такси, Белоус несколько раз возил этого Минаева в Северокавказск.
– За что сидел Минаев?
– Хищение. Работал в потребкооперации.
– А теперь?
– В том-то и дело, что теперь он числится надомником от комбината бытового обслуживания. Чинит обувь. У человека высшее образование, закончил сельхозинститут. Зоотехник…
– Странное занятие для зоотехника.
Зарубин усмехнулся:
– Странно не только это. Минаев не умеет сапожный молоток в руках держать. Работу, которую ему выдают на дом, выполняют другие люди – сапожники-пенсионеры. Он платит им из своего кармана.
– Что же он имеет? Дырку от бублика?
– Имеет камуфляж. Инвалид третьей группы, надомник. К такому никто не сунется.
– Он действительно больной?
– Нет, конечно. Здоровенный детина. Документы об инвалидности липовые.
– Чем он занимается на самом деле?
– На этот вопрос пытаются ответить наши коллеги из Северокавказска…
Забегая вперед, скажу, что инициатором провокации против меня был этот самый Минаев, который приезжал в Рдянск к Белоусу недели за две до инцидента. Изрядная доза снотворного в наливочке, которой угощала нас Марина Петровна,– тоже идея Минаева.
Марина Белоус по фотографии не признала Минаева. Скорее всего, это была правда. Она вела себя так, словно с мужем у нее все покончено, и слышать не хотела ни о каких его приятелях и связях. Что касается других попутчиков, Клокова и Ажнова,– оба супруга полностью отрицали знакомство с ними. Может быть, Клокова они действительно видели в первый раз, но в отношении человека, выдававшего себя за инженера,– явная ложь.
Белоус-тертый калач. Разоблачить его было нелегко. У меня сложилось впечатление, что он, получив задание спровоцировать меня, не сказал жене, от кого такое задание получено. Думается, он и сам не знал, для чего это делается. Ему нужны были деньги, только деньги…
* * *
В Зорянск я вернулся вместе с Сергованцевым, который решил на месте поглубже разобраться с ходом следствия по делу Шафирова. Его интересовало, как далеко продвинулся по этому делу Глаголев.
На следующий день следователь самым подробным образом докладывал зональному прокурору о своих успехах.
– Я послал на экспертизу кое-что из вещей Шафирова, доставшихся ему по наследству. Установлено, что одно из золотых колец выполнено на ленинградской ювелирной фабрике не раньше, чем год назад. Так что оно никак не могло быть приобретено умершим дядюшкой Шафирова.
– Вы в этом убеждены?
– Да. Это кольцо на потоке,– объяснил следователь.– Образец утвержден год назад… Сейчас возвращается мода на старину. Витиеватость, ажурная отливка. То же самое в отношении женских золотых часов с крышкой, декорированной бриллиантами. Пензенский часовой завод, из серии, выпущенной восемь месяцев назад.
– Допустим, дядя оставил Шафирову немалую сумму денег, которую племянник обратил в золото…
– Возможно,– сказал Глаголев.– Но три года назад дочь Шафирова, проживающая в Феодосии, купила на свое имя дачу. В первых своих показаниях она выдвинула версию, будто бы деньги на дачу занял отец у покойного дяди. Есть даже свидетели, которые подтверждают это. Но соседи по квартире покойного дяди утверждают, что он сам ждал помощи от своего племянника. Мне удалось отыскать на почте корешки квитанций денежных переводов, которые посылал Шафиров своему дяде перед смертью. Один на десять, другой на пятнадцать рублей… Как вы думаете, имея в наличии несколько десятков тысяч, драгоценности и золото, старик будет одалживать у племянника такие ничтожные суммы?
– Бывает. Может, он маскировался?
– Не похоже. Дядюшкино наследство всего-навсего миф, ширма,– улыбнулся Глаголев, довольный своими успехами.
– Но ведь вы же сами говорили, что есть свидетели, которые…
