— Наверное, я немного нервничаю.
— По какому поводу? Долгое молчание.
— Расскажите мне о вашей семейной жизни. Вы ведь замужем уже шесть месяцев?
— Да.
— Продолжайте.
— Я вышла замуж за чудесного человека. Мы живем в прекрасном доме.
— Что это за дом?
— Загородный дом, построенный во французском стиле. К нему ведет длинная аллея. Высоко на крыше забавная бронзовая белочка без хвоста. Наверное, какой-то охотник отстрелил его много лет назад. У нас пять акров, в основном заросшие лесом. Я много гуляю.
— Вам там нравится?
— Очень.
— А вашему мужу?
— По-моему, тоже.
— Вряд ли мужчина купит пять акров в сельской местности, если ему не понравится место.
— Он меня любит. Он купил бы его для меня. Он очень щедр.
— Поговорим о вашем муже. Молчание.
— Как он выглядит?
— Энтони очень красивый мужчина. Джад почувствовал укол ревности.
— Вы хотите иметь детей?
— О, да.
— А ваш муж?
— Да, конечно.
Долгое молчание, нарушаемое лишь шуршанием движущейся пленки.
— Миссис Блейк, по вашим словам, вы пришли ко мне, потому что у вас возникла сложная проблема. Она касается вашего мужа, не так ли?
Молчание.
— Хорошо, допустим, это так. Из того, что вы сказали ранее, мне известно следующее: вы любите друг друга, не изменяете друг другу, оба хотите иметь детей, живете в прекрасном доме, ваш муж — преуспевающий бизнесмен, красивый мужчина и готов выполнить любое ваше желание. Замужем вы только шесть месяцев. Боюсь, это напоминает мне одну старую шутку:
«Доктор, скажите, в чем заключается моя проблема?»
И снова лишь потрескивание перематывающейся ленты.
— Мне… — наконец сказала она, — мне трудно об этом говорить. Я думала, что смогу обсудить это с незнакомым человеком, но, — Джад вспомнил, как Анна, повернувшись на кушетке, взглянула на него своими бездонными фиолетовыми глазами, — все очень сложно. Видите ли, — теперь она говорила быстрее, стараясь прорваться сквозь сдерживающие барьеры, — я кое-что случайно услышала и могла…, могла прийти к неправильному выводу.
— Что-нибудь, касающееся личной жизни вашего мужа? Другая женщина?
— Нет.
— Его бизнес?
— Да…
— Вы думаете, он не все говорит вам? Старается обмануть кого-то из своих деловых партнеров?
— Что-то в этом роде.
— И вы теряете к нему доверие? — Голос Джада звучал более уверенно. — Вы увидели ту сторону жизни вашего мужа, о существовании которой даже не подозревали?
— Я…, я не могу говорить об этом. Мне кажется, приходом сюда я уже нарушаю данные ему обязательства. Пожалуйста, больше не спрашивайте меня ни о чем, доктор Стивенс.
И все. Джад перемотал пленку.
Итак, муж Анны провернул рискованную деловую операцию. Принудил кого-то к банкротству? Манипулировал с налогами? Что бы там ни было, Анна расстроилась. Она все очень тонко чувствует. Ее вера в мужа заколебалась. Мог ли муж Анны оказаться убийцей? Джад никогда его не встречал, но, чем бы тот ни занимался, не представлял, какое отношение к его деловой деятельности имеют Джон Хансен, Кэрол Робертс и он сам.
А сама Анна? Могла она быть психопаткой? Шизофреничкой с манией преследования? Джад откинулся в кресле и задумался. Он не знал о ней ничего, кроме того, что она рассказала сама. Все могло оказаться выдумкой, но ради чего она это сделала? Если она появлялась здесь как прикрытие тщательно подготовленных убийств, то для этого необходим какой-то повод. Перед его мысленным взором появилось лицо Анны, и сразу отпали последние сомнения в том, что она как-то связана с происходящим. За это он мог поручиться своей жизнью. Ирония последней мысли заставила Джада улыбнуться. Зазвонил телефон. Джад снял трубку:
— Доктор Стивенс.
— Хотел удостовериться, что с вами все в порядке, — послышался хриплый от простуды голос детектива Анджели.
Волна благодарности охватила Джада. Все-таки он не одинок.
— Что-нибудь новенькое?
Джад заколебался. Он так и не понял, почему Моуди не хотел, чтобы полиция узнала о бомбе.
— Они пытались снова, — и он рассказал о Моуди и бомбе, установленной под капотом автомобиля. — Это должно убедить Макгрейви, — закончил он.
— Где бомба? — возбужденно спросил Анджели.
— Она демонтирована.
— Что? — недоверчиво переспросил детектив. — Кто это сделал?
— Моуди. Он сказал, что это не имеет значения.
— Не имеет значения! А для чего тогда существует полиция? Мы смогли бы сказать, кто поставил бомбу, лишь взглянув на нее. У нас есть картотека МО.
— МО?
— Modus operand! Людям свойственны привычки. Если человек первый раз что-то сделал определенным образом, можно не сомневаться, что и в дальнейшем он поступит аналогично. Впрочем, не мне говорить вам об этом.
— Конечно, — согласился Джад. — Но Моуди, несомненно, тоже это знал. Почему же он не захотел показывать бомбу Макгрейви?
— Доктор Стивенс, как вы наняли Моуди?
— Я нашел его имя в телефонном справочнике, — ответ звучал крайне нелепо.
— О, — он услышал, как Анджели шумно глотнул. — Значит, вы о нем ничего не знаете?
— Кроме того, что могу ему доверять. А в чем дело?
— В данный момент вам никому нельзя доверять.
— Но Моуди с этим никак не связан. Мой Бог! Я выбрал его имя, наугад ткнув пальцем в телефонный справочник.
— Мне безразлично, как вы его нашли. Но что-то здесь нечисто. Моуди говорит, что ставит капкан на того, кто охотится за вами, но не захлопывает его, когда приманка проглочена. Он показал вам бомбу, но ведь он мог поставить ее и сам, чтобы завоевать ваше доверие. Так?
— Полагаю, можно предположить и такое. Но…
— Может быть, ваш друг Моуди действительно хочет вам помочь, но возможно и обратное. Прошу вас, пока мы не разберемся, не делайте ничего опрометчивого.
Моуди против него? В это трудно поверить. Но он вспомнил свои ранние подозрения по поводу методов частного детектива.
— Что вы от меня хотите? — спросил Джад.
— Как насчет того, чтобы уехать из города? Я, имею в виду действительно уехать?
— Я не могу оставить пациентов.
— Доктор Стивенс…
— Кроме того, — перебил его Джад, — это ничего не решает, не так ли? Я ведь даже не знаю, от кого бегу. Когда я вернусь, все начнется сначала.
— В этом есть смысл, — Анджели чихнул. — Когда вы снова встречаетесь с Моуди?
— Я не знаю. Он проверяет свою идею о том, кто стоит за всем этим делом.
— Вам не приходило в голову, что тот, кто стоит за этим, может заплатить Моуди гораздо больше, чем вы? — озабоченно спросил Анджели. — Если он предложит встретиться, обязательно позвоните мне. Я буду дома еще день или два. Но в любом случае, доктор, не ходите на встречу один.
— По-моему, вы преувеличиваете, — возразил Джад. — Только из-за того, что Моуди убрал бомбу из моего…
— Не только, — прервал его Анджели. — Я чувствую, что вы здорово ошиблись, выбрав Моуди.
— Я обязательно позвоню, — пообещал Джад. Почему Анджели стал таким подозрительным? Моуди действительно мог соврать насчет бомбы, чтобы войти к нему в доверие. Тогда следующий шаг стал бы совсем простым. Надо лишь позвонить и попросить его прийти в какое-нибудь укромное местечко, якобы за неопровержимыми доказательствами. А потом… Джад вздрогнул. Неужели он мог так ошибаться в Моуди? Он вспомнил свою реакцию, когда впервые увидел детектива. Тогда он решил, что тот не слишком умен и мало на что способен. Затем он понял, что облик простака служит лишь фасадом, скрывающим живой и проницательный ум. Но ведь это не значит, что Моуди можно доверять. И все-таки… Он услышал, как скрипнула дверь из коридора в приемную, и взглянул на часы. Анна? Джад быстро убрал все пленки и пошел ей навстречу.
Анна, в изящном голубом костюме и маленькой шляпке, глубоко задумавшись, стояла у окна и не заметила, что Джад наблюдает за ней. И он смотрел, впитывая в себя ее красоту, стараясь найти какой-нибудь недостаток, повод для того, чтобы убедить себя, что она ему не подходит и он еще встретит человека, с которым проживет всю жизнь. Лиса и виноград. Не Фрейд, а Эзоп современной психиатрии.
— Добрый день, — сказал Джад.
Анна вздрогнула от неожиданности, затем улыбнулась.
— Здравствуйте, доктор.
— Проходите, миссис Блейк.
Войдя в кабинет, она оглянулась и посмотрела на него своими огромными фиолетовыми глазами.
