Херстал рассмеялся.
– Да еще бегала вокруг не то с автоматом, не то с двумя дымящимися пистолетами. Какое-то пистолетное наваждение.
Эрик Ягер обратился к Де Грипу:
– Действительно, я вспомнил. Парню, который напал на заправщика, было лет двадцать. Его в конце концов схватили в Лейдене.
– Думаешь, Крис был каким-то образом замешан в этом деле как соучастник?
– Это не доказано. Хотя, вообще говоря, вполне возможно. Он мог быть членом банды, и его ликвидировали потому, что он завалил дело или грозил всех выдать.
– А что нового сообщила эта девчонка из ночного кабаре? – осведомился Де Грип.
Херстал непрерывно зевал. В эту ночь он тоже спал не больше четырех часов. Около часу он вместе со Схаутеном отправился в «Метрополь» побеседовать с девушкой, которая, по словам мефрау Грун, дружила с Крисом Бергманом.
Хозяин ночного заведения, крупный, красивый, смуглый мужчина, про которого сразу и не скажешь, занимается он темными делишками или нет, был отнюдь не в восторге от прихода агентов уголовного розыска.
Низкое, полутемное помещение «Метрополя» напомнило Херсталу не то мавзолей, не то сарай для хранения угля. Несмотря на громыхание джаза. Когда на эстраде и вовсе погас свет и под грохот барабана танцовщица сбросила с себя седьмое покрывало, стало темно как в могиле.
– Даже со стриптизом и то втирают очки, – прошептал Схаутен.
Хозяин очковтирательского заведения подвел их к Корри, которая сидела в баре с одним из клиентов, толстяком, по виду бизнесменом. Она так его обхаживала, что он выпил невесть сколько спиртного, все плыло у него перед глазами, и, когда она сказала, что должна отлучиться, он только кивнул головой. Схаутен остался в зале.
Корри проводила Херстала в свою уборную, вернее, в помещение, которое считалось таковой. Комната тесная, наподобие коридора, с двумя умывальными раковинами и туалетным столом, заваленным косметикой, от которой исходил удушливый запах. На стульях разбросаны платья. Помещение было залито пронзительным светом люминесцентных ламп, который безжалостно подчеркивал малейшие детали этой унылой комнаты. Херстал на первых порах чувствовал себя здесь как сова в разгар дня.
Корри оказалась стройной молодой женщиной с привлекательным круглым личиком, но наклеенные ресницы и густой слой пудры делали ее какой-то нереальной – приветливый призрак ранних ночных часов.
В действительности она выглядит, наверное, смертельно усталой и поблекшей, думал Херстал, отчаянно стараясь не смотреть ниже ее подбородка: на ней было очень сильно декольтированное вечернее платье и лиловое пушистое боа, которое при каждом движении обнажало ее пышную грудь.
В полутемном баре такой туалет, возможно, и казался соблазнительным, но здесь, в ярко освещенной уборной, он почему-то наводил на мысль о врачебном кабинете.
Корри заметно испугалась, когда Херстал сказал, что хочет поговорить с ней о Крисе Бергмане.
– Неужто он попал в беду?
– Почему вы так решили?
Она презрительно взглянула на него.
– А иначе вы бы сюда не пришли. Ведь так? Что правда, то правда.
– Но у вас, наверное, есть и другая причина предполагать, что он попал в беду, а? – дружелюбно, но настойчиво спросил Херстал.
– Что вы хотите знать?
– Все. Например, какие отношения были между вами?
Она закурила. Ее лицо и руки были спокойны.
– Я, конечно, могла бы ответить, что это не ваше собачье дело. Только зачем? Мы с ним познакомились не здесь, не в баре, а на пляже в Нордвейке. Так вот, самым обычным образом. И в постель я с ним не ложилась, хоть это и может вас удивить. – Она испытующе взглянула на него.
– Я редко чему удивляюсь, – скромно заметил Херстал.
Корри помахала рукой, разгоняя табачный дым.
– Он здорово влип? – спросила она.
– Можно и так сказать. Он мертв.
Девушка уставилась на него, широко раскрыв глаза. Уголки ее рта дрогнули, она несколько раз сглотнула.
– Господи! Быть не может! – хрипло прошептала она.
В наступившей тишине она старалась овладеть собой.
– Что… отчего?..
– Его застрелили.
Это потрясло ее еще больше. Или девчонка ловко прикидывалась? Правда, Херсталу сейчас было не до этого.
– Где?
– У Заячьего пруда.
– Бред какой-то! Почему именно там?
– Не знаю. А вы знаете, где это?
Она рассеянно кивнула, схватила лежавшие на стульях возле туалета платья и швырнула их в угол.
– Давайте лучше сядем.
– Что вам о нем известно?
Она погасила сигарету о крышку пудреницы, опять встала и положила боа на туалетный стол. Секунду она стояла перед ним чуть ли не голая. Потом вытащила из кучи платьев на полу черный халат с красным драконом на спине, плотно запахнулась и затянула пояс.
Херстал увидел в одной из створок трельяжа свое лицо, оно показалось ему невзрачным, и он отвернулся.
– Так что ж вам о нем известно?
Она снова села и закурила другую сигарету. Херстал молча ждал. Вынул трубку и начал ее набивать. Щелкнул лежавшей на столе позолоченной зажигалкой – не работает. Корри деловито достала из ящика стола коробок спичек и наблюдала, как он втягивает огонек в трубку. Она явно о чем-то усиленно размышляла. Херсталу до смерти хотелось спросить о чем, но все-таки он решил пока не задавать ей следующего вопроса, и только она собралась что-то сказать, как в дальнем конце уборной распахнулась дверь, ведущая, видимо, на улицу. В комнату ворвался свежий воздух и вошел мужчина. Увидев сидящих за столом, он от удивления заморгал и даже забыл притворить за собой дверь. На вид ему было лет тридцать, рост примерно сто восемьдесят. Черные волосы, удлиненное лицо и маленькие темные глаза, которые перебегали от Корри к ее посетителю и обратно. Было в нем что-то боязливое и вместе с тем вызывающее, как у многих, в сущности, трусливых людей.
Первое впечатление Херстала было, что он знает этого человека, где-то встречался с ним – только вот где именно?
– Что это значит? – спросил мужчина, бросив сердитый взгляд на Херстала.
– Это Ролф де Мёйс, – представила Корри. – Я с ним живу, к вашему сведению.
Херстал встал, закрыл дверь и предъявил свое удостоверение.
– Менеер Херстал пришел сюда с ужасной вестью, – сказала своему другу Корри. – Криса убили.
Ролф де Мёйс посмотрел на полицейского, потом на девушку – уж не дурачат ли они его.
– А почему следствие решило, что именно ты можешь что-нибудь рассказать? – спросил он несколько бравирующим тоном. Наверно, решил защитить подружку.
– Успокойся, я сама за себя постою, – сказала Корри.
Ролф сбросил платья со стула – их в комнате было несколько, – сел, засунул руки в карманы и вытянул ноги так, что Херсталу пришлось бы перешагнуть через них, чтобы подойти к своему стулу. Но он предпочел постоять.
– Вы имеете в виду Криса Бергмана? И кто же его убил? – спросил Ролф. До него, видимо, пока не дошло, что его вопросы остаются без ответа, и через несколько секунд он выпалил новую порцию: – Когда? Где? Почему?
Надо сказать, он был не лишен способности логически мыслить, так как затронул те самые неясные проблемы, над которыми ломало голову следствие.
– Это мы как раз и выясняем, – дружелюбно сказал Херстал.
Ролф, похоже, счел, что на этом его участие в разговоре кончено. Он небрежно вынул из кармана левую руку, придвинул к себе пачку сигарет, вытащил одну и закурил.
От Херстала не ускользнуло, что руки у парня слегка дрожали, но это не удивительно, ведь Ролф только что услышал страшное известие, куда больше удивляло то, как неестественно он держался вначале.
Херстал молчал. Пусть сами начнут. Корри взяла инициативу в свои руки – видимо, для того чтобы дать Ролфу возможность овладеть собой.
– Крис был из тех, кто хотел выйти в люди, понимаете? То и дело повторял: «Центы – это зубы и когти, которые необходимы в этих джунглях, чтобы выжить». Притом он не хуже нас с вами знал, что, если даже вкалывать с утра до ночи, все равно много денег не заработаешь.
Херстал удивился наблюдательности, с какой она обрисовывала характер покойного.
– Что вы хотите этим сказать?
– Именно то, что говорю.
– А он вам не рассказывал, каким путем собирался добыть большие деньги, если знал, что честным путем много не заработаешь?
– Нет, не рассказывал. Но часто говорил, что наверняка есть много способов, иначе не было бы на свете так много богатых шалопаев.
– Он, значит, был склонен критиковать общественные устои?
– Вовсе нет. Политика интересовала его как прошлогодний снег. По-моему, у него были совсем другие намерения, потому что, когда я однажды заметила, что некоторые из этих способов могут оказаться очень опасными, он меня высмеял и сказал, что надо уметь ловко обстряпывать свои дела. Больше я об этом не слышала.
– Следовательно, вас он в подробности не посвящал.
– Господи, да конечно же, нет!
