Тугодум Старков лишь моргал глазами, оторопело глядя на Щукина. Зато Севрюгин среагировал мгновенно:
— Ты зря, Виталий Иванович, на нас напраслину возводишь. Если дело только в послушании, то мы никуда соваться не намерены. При делах наших деликатных будем вести себя скромно. Не сомневайся! У оперов, сам знаешь, золотое правило: ты в наши дела не лезешь, а мы в твои нос не суем.
— Хорошо, что ты это понимаешь. Идите и запомните то, что я сказал. К тому же хочу уберечь вас от ошибки и сразу предупреждаю: докладную записку об убийстве кавказца я напишу и она будет лежать в моем сейфе. Если у меня начнутся неприятности, то они автоматически произойдут и у вас. Все ясно?
— Яснее некуда. Мы можем идти?
— Да, вы свободны. Пока.
Выйдя в коридор, Старков с тревогой спросил: Что будем делать? Может его тоже замочить?
— Не сразу, и во всяком случае не сегодня. Нам лишний шум не нужен. К тому же Щукина голыми руками не возьмешь.
У меня есть идея. Вот послушай!
По мере изложения плана Севрюгиным, лицо его напарника светлело: идея была проста и вполне реальна.
Участь Щукина была решена: сыщики, выполнившие заказ Хана рассчитывали на участие в распределении доходов криминальной фирмы и беспомощно болтаться на крючке у ставшего им на пути Щукина не собирались. Его ликвидацию решили провести через неделю, обоснованно посчитав, что за это время начальник уголовного розыска успокоится и решит, что они смирились с поражением.
Телефонная трель надрывалась в ожидании, когда же наконец Щукин сбросит последние остатки утреннего сна. Раздраженный настойчивостью абонента он резко сорвал трубку с аппарата:
— Слушаю!
— Привет, Виталий Иванович! Это Севрюгин. Извини, что в такую рань беспокою. Только что позвонила мне домой Зойка — Варенка и сообщила, что сегодня всю ночь гудела у Андронихи с двумя залетными гастролерами. У тех с собою грамм двести героина и стволы. Их надо срочно брать: а то уйдут с концами. У них утренний поезд.
— Что предлагаешь?
— Я захватил с собою моего соседа Старкова. Но двоих нас маловато. Мы с ним уже в пути. Звоню по мобильнику. Едем мимо, за вами заехать?
Щукин взглянул на часы: было начало седьмого. Особенно долго размышлять было некогда:
— Вы далеко от меня?
— Рядом. Минуты через три будем у вашего дома.
— Ждите у подъезда. Я мигом.
Щукин быстро оделся и подгоняемый азартом сбежал вниз по лестнице. Он знал Зойку Варенку как надежного агентурного источника и был уверен в точности её сведений.
Ожидая появления начальника, Старков нервно вытирал ладонью постоянно потеющий лоб:
— Как думаешь он клюнет?
— Обязательно: показатели работы за этот месяц пока неважные. В случае захвата гонцов с оружием и наркотой, наше подразделение выйдет из прорыва.
— Это все так! Но рискнет ли Щукин поехать с нами после ликвидации Азизова?
— А чего ему беспокоиться? Дезу мы ему только что подкинули вполне реальную: Он наверняка уверен, что запугал нас писулькой, хранимой в его сейфе. К тому же уже рассвело, солнышко светит. Кто в такую погоду предчувствует свою гибель? А вот и Щукин! Что я говорил!?
Предвосхищая намерения начальника, Севрюгин широко распахнул дверцу, и Щукин, не раздумывая сел рядом с ним на переднее сиденье.
«Первая часть плана удалась, — с удовлетворением подумал Севрюгин, — теперь главное, чтобы не оплошал Старков.»
Машина сразу развила высокую скорость. Через десять минут она подъехали к дому, где жила Андрониха. Севрюгин, не останавливаясь, проехал мимо и завернул за угол.
Щукин обеспокоено поинтересовался:
— Это ещё зачем?
— Нельзя, Виталий Иванович, нам парковаться у подъезда: её окна на втором этаже прямо на улицу выходят. Обнаружат нас и смотаются. Мы сейчас заедем во двор с обратной стороны и проникнем в подъезд незамеченными.
Объяснение было логичным, и Щукин вновь расслабленно откинулся на спинку сиденья. Машина мягко вписалась в поворот и въехала во двор. Севрюгин притормозил машину в тупике между беседкой и двумя металлическими контейнерами до верху наполненными мусором. Это было довольно уединенное место. Выключив мотор, Севрюгин произнес заранее обусловленную фразу: «Вот и приехали!» И тут же жесткая петля, накинутая сзади Старковым, больно сжала Щукину горло. Руки жертвы вскинулись вверх, пытаясь ослабить и сорвать удавку. Но сидящий рядом Севрюгин навалился всем телом на Щукина и с силой стал гнуть его кисти вниз, лишая его последнего шанса на спасение. Севрюгин избегал смотреть на лицо Щукина. Он лишь слышал тяжелое сопение Старкова и хриплое клокотанье жертвы. Наконец Щукин затих. Все было кончено.
— Хватит пыжиться, Старков, он готов. Вытащим тело и положим его за контейнер. Чем позже его обнаружат, тем лучше.
Севрюгин вывернул карманы убитого и забрал удостоверение, оружие и связку ключей. Старков нервно наблюдал за хладнокровными действиями соучастника:
— Думаешь все сойдет гладко?
— Не зря же я выбрал петлю, а не нож и пулю: в машине следов крови нет. Да и удавка — нетрадиционное орудие смерти. Пусть наши коллеги гадают, кто мог убить сыщика рядом с притоном Андронихи. Ну хватит болтать. Пока вокруг никого нет, помоги вытащить труп.
Убийцы с трудом вытащили тяжелое тело и, не удержав на весу, волоком затащили за контейнер с мусором.
Вернувшись в машину, Севрюгин, резко набрав скорость, выехал со двора. Им надо было срочно изъять из сейфа Щукина докладную, в которой сообщалось об убийстве ими Азизова.
До отделения милиции доехали быстро. Было около восьми утра и служебные кабинеты ещё были пусты. Оставив Старкова снаружи в коридоре, Севрюгин открыл дверь с табличкой «Начальник уголовного розыска В. И. Щукин». Он сразу направился к сейфу.
Вытащив стопку бумаг, Севрюгин начал их быстро перелистывать. Нужная ему докладная лежала на самом дне внизу. Быстро пробежав глазами исписанный ровным почерком листок, Севрюгин покачал головой: «Здорово закрутил Щукин. Если бы он только знал, чей заказ мы выполняли!? Глупец!»
Он порвал докладную, положил обрывки в пепельницу и чиркнул зажигалкой. Огонь уже начал поедать бумагу, когда в самом углу документа Севрюгин заметил черный отпечаток пальца. Он попытался схватить остаток листка, но внезапно ярко вспыхнувшее пламя заставило отдернуть пальцы. Через несколько секунд все было кончено.
Севрюгин с минуту стоял неподвижно: «Был на бумаге отпечаток пальца Щукина или мне показалось? Если он воспользовался копиркой, то где-то есть ещё один экземпляр этого опасного документа».
Севрюгин торопливо принялся вновь перебирать бумаги, лежащие в сейфе. Затем тщательно проверил все ящики стола. Но копии обличающего их со Старковым документа нигде не было.
«А может быть мне показалось и я принял обугленный уголок листа за отпечаток пальца Щукина?»
Он быстро привел обстановку в кабинете в порядок и вышел из кабинета. Увидев вопрошающий взгляд Старкова, поспешил успокоить:
— Все в порядке. Докладная уничтожена.
И сам поверив в сказанное, довольно улыбнулся: теперь ничего не мешало ему возглавить милицейскую крышу фирмы «Сувенир».
Севрюгина и Старкова арестовали в тот же день: Узнавшая об убийстве Щукина его любовница передала в УВД, написанную под копирку докладную. Быстро сознавшись в преступлении, сыщики — убийцы охотно давали показания. Следователю пришлось лишь потрудиться, выясняя роль каждого в эпизоде с убийством Щукина: они перекладывали вину друг на друга. Решающую роль сыграло то, что Старков не умел водить машину и следствие пришло к выводу, что именно он накинул сзади петлю-удавку на оплошавшего и уверовавшего в свою неуязвимость начальника уголовного розыска.
Осужденные на длительный срок убийцы, сокрушались лишь о том, что глупо попались, когда участие в криминальном бизнесе фирмы «Сувенир» уже казалось было достигнуто.
К стоявшему у них на пути к обогащению Щукину они жалости не испытывали ни во время следствия, ни после суда.
Стрелка часов приблизилась к цифре 9. Дверь подъезда открылась и «коммерсант» вальяжной походкой уверенного в себе человека направился к своим «жигулям». Новенькая вишневого цвета «десятка», дразняще покачивая боками, неторопливо выехала со двора.
Нефед повернулся к приятелю:
— Все сходится. По нему можно часы сверять. Ну что же этому малохольному хлыщу недолго осталось на своей тачке раскатывать. Сможешь, Жур, завтра его вырубить с одного удара?
— Если сомневаешься, то давай замажемся на сотню «баксов».
— Согласен! Если он хотя бы пошевелиться или вякнет что-нибудь пока мы его шмонать будем, то сотня моя. Лады?!
Жур молча в знак согласия поднял вверх раскрытую кисть руки и Нефед со смачным азартом хлопнул об неё своей ладонью, закрепляя сделку. Он был доволен: «Даже если проиграю, то заплатить сотню баксов за удовольствие увидеть, как Жур сотрет с лица этого лощеного типа самодовольное выражение хозяина жизни — не так уж и дорого».
