Только теперь Павел Егорович обратил внимание, что на руках у него надеты резиновые перчатки. В смятении он бросил взгляд на руки, сидящего рядом с ним парня.
Точно такие же перчатки, из тонкой, прозрачной резины, были и у него на руках. «Ну, конечно же, они не хотят оставлять отпечатков», – смекнул Помиранцев. Даже не глянув на руки парню, стоявшему перед ним. Не сомневался, что и он не отстал от своих приятелей. Теперь все мысли Помиранцева сводились к одному. Он оказался в очень незавидном положении. И очень может статься, что эти амбалы не захотят оставлять его в живых. Досадно было, как легко он попался, соблазнился на дешевую девку. «Тоже мне, корреспондентка! Мать ее!» – со злостью подумал он о девушке и покосился на пиджак. Его сотовый лежал во внутреннем кармане пиджака. Если бы удалось схватить его, то можно было бы запереться в ванне и сообщить в милицию. Ведь это самое что ни на есть ограбление. Вломились в квартиру при помощи своей сообщницы.
Но мысль о сотовом, Помиранцев посчитал запоздалой, едва увидел, как очкарик взял пиджак и обшарил все карманы. Достал сотовый телефон, уставившись, словно на диковину.
– Крутой сотовик, – сказал он и тут же спросил: – Сколько номеров в памяти?
Как будто это сейчас было так важно, особенно для Помиранцева. Павел Егорович попросту не посчитал нужным ответить. И очкарик не поленился задать тот же самый вопрос, только в уже грубой форме.
«Вот прицепился, идиот», – тихонечко вздохнул, глава холдинга и сказал:
– Я уже точно не помню. Но вы можете взять его себе. Вы ведь пришли ограбить меня? Так забирайте все!
Все трое переглянулись. А парень стоявший возле Павла Егоровича и присматривавший, чтобы тот от волнения не сотворил какую-нибудь глупость, сказал:
– Вы очень догадливый. И раз уж вы обо всем знаете, советую, добровольно сдать все имеющиеся в доме ценности.
Помиранцев заставил себя ухмыльнуться. Надо было показать этим бандитам, что они ошиблись. И он сказал надтреснутым голосом:
– Тоже мне ценности. Две, три тысячи долларов. Ну и золотишка немного от покойной жены осталось. Все это лежит там в шкафу. Забирайте.
Кирилл начал терять терпение. Он глянул наметанным глазом на дорогую обстановку, с ходу определив, во что все это богатство Помиранцеву обошлось и с улыбкой, похожей на оскал, сказал:
– Ах, Павел Егорович, Павел Егорович. Старая ты – брынза. Неужели ты считаешь, что мы пришли сюда, поболтать и чтобы ты нас держал за лохов? Ты подумай хорошенько, прежде, чем болтать. В банках деньги ты не хранишь…
– Откуда вам это известно? – искренне удивился Помиранцев, приходя к мысли, что имеет дело не с шелупонью, а настоящими бандитами.
– А мы, драгоценный ты наш старичок, многое про тебя знаем. Ну подумай сам, неужели бы мы, вот так ни с того ни с сего, вломились сюда?
– Логично, – Помиранцеву ничего другого не оставалось, как согласиться и он сказал, кивнув на богато обставленную комнату. – Ладно. Черт с вами! Забирайте аппаратуру. Видеокамеру. Двойку. И вообще все, что сочтете нужным. Вон там, в книжной полке, под книгами, лежат двадцать тысяч долларов. Забирайте и исчезайте из моей жизни. И я обещаю, что забуду о вашем визите.
Все трое мордоворотов кажется, удивились такому нахальству, а очкарик тряхнув башкой, произнес с издевкой:
– Смеешься над нами, дядя. А зря.
– Да нисколечко, – поспешил Помиранцев заверить его и всех остальных. Для себя определился: пусть они забирают аппаратуру и доллары с золотом и уходят. Наверняка, его свяжут и заклеят рот. При ограблениях всегда так делают. Ничего. Придется потерпеть. А потом он обязательно сообщит в милицию. Даст описание их лиц, и этих козлов найдут. Конечно, долларов с золотом не вернешь, но аппаратура и прочая дребедень, застрахованы, и какая-то сумма ему будет возмещена. Сейчас бы только побыстрей выпроводить их.
– Да кому нужно это говно? – не выдержал Коваль и грубо выругался на Помиранцева. Не сомневался, тот откровенно издевается над ними. Не хочет признать, что они люди – серьезные. Вот и подсовывает всю эту бытовую дребедень.
А третий парень, с приплюснутым носом и здоровенными кулаками, принялся считать в слух:
– Двадцать тысяч на четверых, это…
Помиранцеву его лицо не понравилось больше остальных. И взгляд. Этот набыченный взгляд из-под черных, густых бровей. Переносица искривлена. И во рту все передние зубы вставные.
«Бандюга! Небось, за главного у них», – подумал Павел Егорович, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– Не загружай мозги, Толян. Тебе это вредно, – сказал ему очкарик и добавил: – Это ровно по пять штук на харю.
– Скоко? – боксерского вида парень угрожающе привстал со стула. – Я чего, фофан что ли? Из-за пяти штук мараться?
– Да ладно тебе, Толян. Не суетись. Павел Егорович просто пошутил, – с этими словами длинноволосый очкарик усадил приятеля обратно на стул.
Помиранцеву разрешили войти в комнату. Проходя мимо треножного маленького столика, на котором стоял телефонный аппарат, глава холдинга покосился на него. «С сотовым не получилось. А с этим?..»
Словно угадав мысли Помиранцева, очкастый Коваль улыбнулся и сказал:
– Не советую даже, и пытаться позвонить. Руку отрежу, – показал он на здоровенный столовый нож. А парень, ни на шаг не отходивший от Помиранцева, вернулся к тому, о чем спрашивал пару минут назад.
– И так, мы ждем. Или ты отдаешь все сам, или… – Договорить Кирилл не успел.
Из кухни выскочила Наташа. Оказалось она не ушла и все это время стояла там, у окна с сигаретой. И вот не выдержала.
– Павел Егорович, да отдайте вы им эти проклятые доллары. Хотя бы от мучений себя избавите. – Прозвучало, как совет. Она знала, в живых Помиранцева Кирилл не оставит. Но совсем необязательно мучить его перед смертью. Возможно, Кириллу, и всем остальным, это доставляет удовольствие. Но только не ей. Выносить не могла этих истязаний. Но, если Помиранцев будет упорствовать…. Хотя, какой смысл? Ведь известно, где его потайной сейф.
Увидев девушку, Помиранцев не удивился, но и восторга не замечалось в его глазах. Скорее, разочарование. Не хотелось, чтобы она видела его унижений и побитую физиономию. А ведь без этого не обойдется. Смутное подозрение овладело Помиранцевым. «Неужели ей известно про сейф? Вот лопухнулся», – мысленно ругнул себя глава холдинга и, не подавая вида, сказал как бы удивляясь:
– Нина, что вы такое говорите? Мне и отдавать-то ровным счетом нечего. У меня куча племянников…. Каждому помочь надо. Дочь в Америке. Внуки. – Прозвучало как-то не очень убедительно.
– Перестаньте. А сейф в маленькой комнате? За комодом?
Эти слова девушки Помиранцев воспринял, как приговор. Наверное, минуту, а может и больше, молчал, собираясь с мыслями. Она узнала про его тайну. Эта дешевая шлюшка. Теряясь от волнения и едва выговаривая слова, пролепетал:
– Так ты знаешь про сейф?.. Но, как ты узнала? А-а, – протянул он, догадываясь и кивнув головой, – пока я спал…. Ты обшарила квартиру. Ах ты, сучка!…
Договорить оскорбление в адрес Наташи ему не позволили. Резкий удар кулака в челюсть, опрокинул Помиранцева на пол. Помиранцев захрипел от боли, выплевывая вместе с выбитыми зубами сгустки крови.
– Гады, – произнес он разбитыми губами.
– Кирилл! Прошу тебя, не бей его. Я не могу видеть, – Наташа попробовала вмешаться, но Коваль схватил ее за плечи и втолкнул в кухню.
– Побудь пока здесь. Ты свое дело сделала, не мешай теперь нам. Вдруг у него где-то еще чего-нибудь припрятано. Чувствуется старикашка прижимистый. А уговорами да убеждениями его не проймешь. Тут, Натаха, нужны другие методы, более жесткие, – показал Коваль кулак, после чего плотно закрыл дверь в кухню, чтобы Наташа не могла слышать хруст сломанных ребер и стоны.
Оставшись одна, Наташа закурила и отвернулась к окну, стараясь не прислушиваться, как за стеной слышались частые удары и голос Кирилла:
– Сука, давай деньги. Говори, где у тебя еще припрятано?..
Он усердно месил ногами катавшееся по ковру тело. Старика не жалел. Знал, его придется все равно убить. Но перед смертью хотелось кое-что у него расспросить. Пока он еще мог говорить.
И Помиранцев, от боли то теряя сознание, то, вновь приходя в себя, понял, ему не выжить. Но пусть бы это произошло быстро, без мучений и чтобы не чувствовать эту ужасную боль.
Чуть оперевшись на руки, он приподнял от залитого кровью ковра обезображенное от побоев лицо, зло взглянул на боксера. Его удары были сильней остальных и более болезненные.
– Перестаньте. Хватит. Ваша взяла. Все деньги у меня лежат в сейфе. Ключ… – он на минуту замолчал, как бы впадая в забытье, но сильный удар ботинка в низ живота вывел его из этого состояния. – Ключи от сейфа лежат на кухне, в мойке, рядом с ведром мусора. Завернутые в газету. Берите.
