Пьяные самцы.
— Куда направляешься, красотка?
— Что надо? — Я угрожающе спокойна. Вокруг никого, темнеет, но я спокойна. Я должна сейчас избавиться от накопившегося раздражения.
— Влад, ты слыхал? Она хамит! Ты, сучка, сейчас узнаешь, чего нам надо! Можешь даже покричать!
Грязная рука хватает меня за волосы. Что, парень, не ожидал? Но ведь так и есть — я в парике. Моя рука сама бьет нападающего в горло, а второму я в этот момент вогнала в мозг переносицу. Хрустнула кость. Я наклоняюсь за париком. Что, дорогой, нечем дышать? И не надо, поверь мне, это для твоей же пользы. Вы оба вряд ли сможете выжить, если вас в ближайшее время никто не найдет. Что маловероятно. Спокойной ночи, мальчики, никуда не уходите.
Я старательно пристраиваю парик на место и отправляюсь искать такси.
— Макс, отстань от меня! — Мягкие лапки касаются моих щек, но мне еще хочется спать. — Отстань, кому говорю, не то не получишь больше рыбы.
Нет, сон безнадежно испорчен. Утоплю этого кота когда-нибудь. Пора вставать. Но я просто разбита, словно на мне камни возили. Ах да! Как я могла забыть! Я вчера, сдается мне, убила двух ублюдков. Какая жалость! Это надо было сделать позавчера.
Я подозревала, что могу сделать что-то подобное, а теперь знаю точно. Но чтобы меня настолько не мучила совесть — нет, это очаровательно! Они сами этого хотели. Вернее, они думали немного поразвлечься, упиваясь своей полной безнаказанностью, а тут такая незадача! Парни имеют полное право быть мною недовольными. Интересно, их уже отвезли в морг или нет? Одному я перебила гортань, и он захлебнулся собственной блевотиной, а другому забила переносицу в то место, где у нормального индивида обычно обретается мозг. Бог знает, что там было у моего давешнего знакомца? Вскрытие покажет. Чистая работа, но с каштановым париком я расстанусь. Спокойнее буду спать. А жаль, хороший был парик!
Я выползаю из постели и иду на кухню. Макс бежит передо мной, задрав хвост. Ну и хвост у него! Мне немного завидно: и отчего это у меня нет такого хвоста? Мой лев проголодался. Сейчас, сию минуту, сэр. Ну, так и есть. Светка не появилась. Наверное, свидание затянулось. Если док обидит ее, я его убью.
Интересно, почему это меня не мучит совесть и я не ощущаю никакого дискомфорта? Ведь по всем человеческим меркам я совершила нечто ужасное. А согласно нашим кастрированным законам я должна была сначала отдать себя на растерзание двум пьяным мерзавцам, а потом, если бы осталась жива, должна была приползти в милицию, пройти унизительную процедуру освидетельствования и несколько месяцев выслушивать вопросы следователя, не было ли мне приятно, когда меня били и насиловали двое дурно пахнущих дегенератов. Но в этом месте наши с законом дороги расходятся. И я подозреваю, что не только в этом. Ну, да бог с ним совсем, с законом. Зато выродки никого уже не тронут. Никогда. И это греет душу.
Я насыпаю в мисочку корм, а Макс урчит, как трактор. Итак, что я имею? У меня уже есть несколько знакомых, впечатление о них сложилось абсолютно сознательно,самостоятельно, а не с чьих-то слов. Этих людей я смогу узнать при встрече — в моем положении это совсем нелишне.
У меня есть запасной аэродром, где я могу осесть, если запахнет жареным. Тоже неплохо. Но женщина, на которую я возлагала надежды, мертва. И хотя в результате я получила даже больше, чем хотела, я имею в виду то, что рассказала мне Мария Семеновна, но... Та женщина, бывшая учительница, погибла из-за меня. И то, что се свидетельские показания дошли до меня, ничего не меняет. Я ее не знала, но она погибла, потому что хотела мне помочь. Потому что какой-то гад в милицейской форме продал свою совесть за несколько паршивых баксов. Чужую жизнь продавать легко.
Теперь то, что я должна сделать. А это немало. Я должна как можно больше узнать о своей деятельности до того, как произошли события в Париже. Я должна узнать, что случилось на парижском показе. Гдe и от чего и лечилась. Кто помог мне с кредитом. В каком состоянии мои финансы. И почему, в конце концов, мне все время кажется, что я — это не я, а кто-то другой.
Только вопросы. А вот ответы на них где-то есть, я знаю. Вопрос только в том, проживу ли я достаточно для того, чтобы их отыскать? Но я должна, иначе та женщина погибла зря. Жизнь может быть напрасной, но не смерть.
Где я могу найти документы? Где-то в офисе. Должен же там быть какой-никакой сейф? Я разберусь во всем сама, поэтому надо ехать в офис, причем сегодня, сейчас. Время бежит, как песок сквозь пальцы, я не могу разрешить им победить.
Звонок в дверь. Нет у меня времени на разговоры. Мне нужно идти. Но хотя бы узнаю, кого там черти принесли. А, это Света.
— Спишь?
Нет, дорогая, уже давно не сплю и успела подумать о многих интересных вещах.
— Меня Макс растолкал — есть хотел.
— Я тоже хочу есть. Вот, принесла пирожных, идем завтракать.
Она идет на кухню. Я немного остываю. Некуда спешить. Я должна еще порасспросить ее. Специально для этого звонить я не хотела, но навести мосты в процессе разговора — это совсем другое дело.
— Что там вчера произошло в магазине? Виталий мне рассказывал, но я так и не поняла. Как такое могло случиться?
Скажи лучше, что тебе хочется узнать подробности из первых рук
— Меня приняли за воровку. Не о чем говорить, в конечном итоге все выяснилось.
— А если бы Виталий не успел? Я не понимаю. Я много раз была в этом магазине. Как такое могло вообще произойти?
— Если бы док не успел, дело закончилось бы судебным иском. У меня хватит времени на развлечения. Но зачем говорить о том, что только могло произойти, но не произошло?
— Ты очень просто смотришь на некоторые вещи, — она поднимает взгляд. — Ладно, оставим эту тему. Ешь вот пирожные, пей сок. Как ты себя чувствуешь?
— Так себе. Спала как убитая. Отключила телефон, взяла Макса — и только-только выползла из постели. Как прошел твой вечер?
— Прекрасно, — ну вот, наконец-то улыбнулась. — Виталий необыкновенный человек. Такой умный, воспитанный, не то что здешнее быдло! Сама знаешь, какие у нас кавалеры — или альфонсики, которые так и норовят нажраться за твой счет, а потом еще и переспать с тобой. Или вообще умники, которые угостят тебя пивом — и ты им уже должна, быстрее в кровать. Или и ближайшие кусты. Или вообще... Мерзость. А этот не такой.
— Что, даже на пол не сморкается?
— Нет, — она смеется. — Но как смешно! Я представляю себе... Я ведь чисто механически ответила, что — нет...
— Нечего смеяться. Я вчера видела такое. Идет приличный на вид мужчина, потом закрывает одну ноздрю и сморкается прямо на мостовую. Посреди улицы!
— Юлька, ты умеешь рассмешить человека. У меня было паршивое настроение, а теперь все встало на место, — она снова принимается за пирожные.
— Случилось что-нибудь?
— Да так, мелочи. — Светка старательно отводит глаза.
— Колись. Все равно качественно врать не умеешь.
— По крайней мере тебе. Нет, правда, ничего не случилось. Просто... Понимаешь, все было прекрасно: ужин, беседа... И только. Он даже не поцеловал меня. И не сказал, что хочет встретиться еще.
— Вот как? Так тебе не нравится, когда сразу тянут в постель, а теперь не по вкусу, что не затащили... Тебе не угодишь!
— Должна же быть какая-то середина!
— Это ты так думаешь. У него могут быть другие представления. Ты же психолог, должна понимать.
Мне немного смешно. Как далеки от меня подобные проблемы! А собственно, почему? Я же еще молода. Конечно, не слишком красива, но у меня же были какие-то отношения с мужчинами? Или нет? Меня передергивает при одной мысли, что кто-то мог дотронуться до меня т а к. Или у меня другая ориентация? Нет, точно, нет.
— Ты права. Я просто напридумывала себе бог знает чего. Просто он мне так нравится, и мне кажется неправдоподобным, что такой мужчина мог обратить на меня внимание...
— У тебя что, появился комплекс неполноценности? — Точно такие слова я слышала от нее.
— Юлька, пойми, никогда не было. А тут вдруг подумала: такой красавчик, а я толстая, неинтересная рядом с ним, — ее глаза умоляюще смотрят на меня, словно ожидая спасения. Вот чудачка!
— Ты или чокнутая, или притворяешься. Ты что это, на самом деле? — Может, немного грубо, но так и надо. — Кто б говорил такое, но не ты. К тому же не забывай, что он не какой-то там тинейджер, поэтому для него внешность не играет решающей роли. Если уж такой мужик до сих пор гуляет на свободе, значит, он ищет что-то особенное. Может, именно тебя.
— Ты мне нравишься.
— Здравствуйте, я ваша тетя, — я уставилась на нее. — С чего бы это? Ты что, спятила?
— Ты меня неправильно поняла, — она снова смеется. — Я не в том смысле. У меня все еще порядок с ориентацией. Я имею в виду, что ты мне нравишься такая. Ты и вправду сильно переменилась. Раньше я никогда бы не смогла поговорить с тобой так. Вернее, я могла рассказать, но ты просто слушала. Правда, слушала очень внимательно, только никогда ничего не советовала и не утешала.
