Богдан совсем этому не удивился. Она и в прошлый раз подслушивала разговор, и сейчас. Что в ее положении совершенно естественно.
– Если он нам признается…
– В чем?
– В какой секции он занимается.
– Он же вам говорил…
– Говорил. Сказал, что Лавр может прятаться в спортзале на Полевой. Вроде бы ничего такого в этом нет. Но почему друзья по секции убили Лаврика?
– Друзья по секции его убили?
Городовой не был в том уверен, но предполагать он мог что угодно. Догадка – это патрон без пули: выстрел холостой, но напугать можно и с толку сбить тоже.
– А что, этого не может быть?
– Я не знаю, – пожала плечами Лиза.
– Лаврик говорил, что у них там боевая команда, все друг за друга горой, – вмешалась Лада. – И дела они делают…
– Какие дела?
– Не сказал, какие. Сказал, что реальные…
– Да какие там дела? – Лиза махнула на нее рукой. – Тренер у них мужик серьезный, чемпионами хотел их сделать, гонял как сидоровых коз… Вот и все дела. Никита всего полгода прозанимался, но уже ногами так махал… Одного придурка на рынке… – Она осеклась.
– Что – на рынке?
– Да так, ничего… Был там один, потерся об меня, так Никита ему ногой в челюсть… Но Вадима он точно не трогал!
– А тренер об этом знал? – спросил Богдан.
– О чем?
– Ну, что Никита придурка этого ударил?
– А зачем он ему стал бы об этом говорить?
– Да мало ли. Может, у них в секции строго запрещено руки распускать.
– Никита говорил, что да, у них с этим строго… Потому он и Вадима пальцем не тронул.
– Если он это говорил, то хорошо. Для него хорошо. Есть возможность все на Лаврика спихнуть… Ладно, пойдем мы! – поднимаясь с дивана, сказал Богдан.
Если кто-то и знает про подводные течения в секции тренера Радилова, то это Никита. С ним и надо разговаривать. Но и девчонкам спасибо, что натолкнули на рассуждения о реальных делах.
– А как же чай? – спросила Лиза.
– Как-нибудь в другой раз, – покачал головой Богдан.
Не хотелось уходить отсюда. Ладе уже ничего не угрожает, она уже фактически не зависит от него; в принципе, он мог закрутить с ней. Но ведь она еще не чувствует себя свободной, поэтому может лечь с ним в постель не по желанию, а по внутреннему принуждению. А у него, увы, принципы… Может, когда-нибудь в другой раз, когда они будут в равных условиях. Если, конечно, выпадет возможность. А если нет, то ничего страшного. Она же не последняя девушка на планете…
И Пляцков не хотел уходить. Он явно был не прочь расслабиться в женской компании. Но возражать не стал и покорно последовал за Богданом. Вид у него был кислый.
– Как думаешь, что там у них за реальные дела? – спросил Городовой, когда они вышли из подъезда.
И тут же тихонько толкнул Пляцкова локтем. Из машины, что стояла неподалеку от них, выходил Радилов, тренер покойного Лаврика. А машина у него не простая, новенькая «девятка» цвета мокрого асфальта. И сам он выглядел достаточно эффектно для мужчины. Строгий костюм под цвет машины, темная рубашка, серебристо-стальной галстук, черный кожаный плащ из серии «мечта брутального мужчины», элегантная шляпа из такого же материала… Вот тебе и тренер из депрессивного района!
Радилов увидел Богдана, и на какой-то миг в его глазах мелькнула растерянность. Но надо отдать ему должное, он умел управлять собой, поэтому быстро взял себя в руки. И подошел к нему с невозмутимым спокойствием. Вернее, он собирался пройти мимо, к подъезду, из которого они с Пляцковым только что вышли.
– Лев Юрьевич?
Этот парень был младше Богдана, но выглядел он для своих лет очень взросло и вел себя солидно. К тому же он был тренером, имел своих учеников. Может, для кого-то это ничего не значило, но Богдан – фанат спорта, ему такой статус внушал почтение. Поэтому язык не повернулся назвать Радилова по имени. Хотя в голове уже и роились подозрения на его счет.
– Товарищ старший лейтенант, – так же сдержанно улыбнулся Радилов.
– Куда идем? Куда торопимся?
– Не торопимся… К Лизе я иду. К Лизе Полосовой, – сказал он с таким спокойствием, как будто не видел в этом визите ничего крамольного.
– А мимо нас чего хотели пройти? Если вы хотите узнать про ее мужа, то это к нам.
– Да, конечно… Но я ей звонил, она сказала, что Никита ни в чем не виновен. Я ей верю. И Никите тоже верю. Я ей деньги принес, на передачу. Мы с ребятами тут собрали немного…
– Вы правы, Никита ни в чем не виновен. Во всем виноват Лаврик, и поскольку его больше нет, дело мы закроем, а Полосова освободим…
– Да, это будет замечательно. У меня на Полосова большие планы… Э-э, как вы сказали? Лаврика больше нет? – оторопело спросил Радилов.
Выглядел он достаточно убедительно для человека, узнавшего ужасную новость. Но все-таки Богдан уловил в его взгляде усилие, с которым он изобразил трагизм ситуации.
– Убили его.
Городовой продолжал всматриваться в него и заметил смятение в глубине взгляда, на самом дне души.
– Убили? Где, в камере?
– А разве мы его задерживали?
– Я не знаю…
– Но вы же Лизе звонили, она знала.
– Она не говорила…
Нервничает Радилов. Делает над собой усилие, чтобы держать хорошую мину, но Богдана не провести. Что-то нечисто с этим товарищем.
– Значит, вы знали, что мы не смогли задержать его?
– Что значит, знал? Ничего я не знал… Значит, не смогли вы его задержать? – успокоив себя, спросил Радилов.
– Нет. А он, бедолага, повесился…
– Так повесился или убили?
– А вы что скажете?
– Я?.. Я откуда знаю? – нахмурился Радилов, за складками на лице пытаясь скрыть замешательство.
– Ну, не знаете и не знаете, – оставил его в покое Богдан. – Удачи вам, тренер!
Увы, но догадки к делу не пришьешь. А искать истину что-то не очень хотелось. Как ни крути, а Улехов – преступник, убийца, и его смерть не воспринималась как вызов правде и справедливости… Но к Никите Полосову в СИЗО надо бы съездить.
До сих пор такое понятие, как ментовской взгляд, казалось абстрактным. В книгах об этом писалось, в фильмах говорилось. Но сегодня это понятие вдруг обрело реальные очертания, воплотилось в материю духовной энергии. Старший лейтенант Городовой не просто смотрел на Радилова – он, казалось, вынимал блок памяти из сознания, раскладывал содержимое по полочкам, выискивал крамолу, рассматривал ее под лупой. В прошлый раз, тогда, в подвале, этот мент не был так пытлив, а сейчас он вложил в свой взгляд всю силу, чтобы зацепиться за страшную правду, вытащить ее из потаенных глубин души, бросить ее в корзину раскрытых преступлений, как рыбу в садок. А ведь он за нее зацепился. И, возможно, даже вытащил. И хотя преступление старлей не раскрыл, но Радилов после разговора с ним чувствовал себя опустошенным и раздавленным. Это не мент, это чудовище какое-то…
Городовой ушел, увел за собой своего товарища, а Радилов какое-то время стоял и смотрел ему вслед. Хотелось догнать его, схватить за грудки и вытряхнуть из него все, что тот узнал об убийстве Лаврика… И все, что тот узнал об убийстве Насти… Но нет, сдержался он. И на негнущихся от волнения ногах направился к Лизе.
Лев действительно хотел передать ей деньги для Никиты Полосова. Парень пострадал из-за собственной глупости, но братва все равно должна знать, что Радилов не бросает своих в беде. Если кто-то попадет за решетку, тренер и деньгами поможет, и адвоката организует…
И еще он слышал, что Лиза – симпатичная девушка. Так, слышал разговоры в раздевалке. И сейчас ему хотелось узнать, так ли это на самом деле… Это, конечно, не было главной целью визита. Да, ему нужна женщина, чтобы повторить вчерашнее, полное безумного удовольствия падение в бездну. Но при этом Радилов понимал, что злоупотреблять такими вещами не стоит. Секс во время убийства – это прекрасно, но на этом он мог погореть. Сначала надо войти в силу, выйти на неподвластный ментам уровень Махора, тогда можно творить все, что вздумается…
Сейчас Льву и вовсе было не до секса. После встречи с Городовым он хотел знать, зачем приходили к Лизе менты. Что узнали они, что разнюхали…
Радилов нарочно выбрал место для Лаврика подальше от лесных дорог, чтобы его нашли не сразу. Он рассчитывал, что труп повисит недельки две-три, прежде чем его найдут. Весна уже вступила в свои права, с каждым днем все теплей, а значит, тело успеет обезобразиться за это время… Но Лаврика уже нашли. И менты делают выводы. И, судя по всему, они вышли на верный путь. Верный для них…
Лев действительно звонил Лизе, узнавал про Никиту. Раньше он и знать ее не хотел, поскольку не считал нужным вникать в семейные дела рядовых бойцов. Поэтому мог только догадываться, насколько хороша эта девочка. А она действительно великолепна. Смазливое личико, чувственный взгляд, соблазнительные формы под мягким трикотажем домашнего платья. Он даже уловил робкое шевеление внизу. И это несмотря на переживания, которые вызвал в нем Городовой.
