Утром, поднявшись ни свет ни заря и выскочив из квартиры, я обнаружила в районе песочницы Андрюху в спортивном костюме. Костюм был изрядно поношенный и явно с чужого плеча.
Участковый шагнул мне навстречу и со счастливой улыбкой возвестил:
— Вот, тоже решил заняться…
Если честно, мне очень хотелось ему ответить… но я вовремя вспомнила, что должна являться для граждан примером здорового образа жизни и по всем статьям мне надлежит радоваться, что участковый проникся моим примером. Я улыбнулась и предложила:
— Догоняй.
Помнится, Коломейцев в школе терпеть не мог физкультуру, да и сейчас, как видно, не очень ее жаловал; я сделала два круга по стадиону, когда он наконец там появился и устроился на скамейке с намерением отдышаться. Когда я заканчивала третий круг, Андрюха был уже не один. Рядом с ним сидел Петрович, хмурился, вздыхал и курил.
— Это что ж такое? — спросила я, тыча пальцем в сигарету.
— Ладно ругаться-то, — вздохнул бывший участковый, почесал затылок и наябедничал:
— Позавчера кум был, и вчера… наверное, и сегодня придет. А где кум, там бутылка. Не доведет до добра такая жизнь. Надо в ряды вливаться, обратно то есть. Не нравится мне заслуженный отдых. — Услышав о намерении Петровича «вливаться», Андрюха загрустил и жалобно посмотрел на меня.
— Выгнал бы ты кума, — предложила я, усаживаясь рядом.
— Сказала… Он родня. Обидится.
— Тогда не пей.
— Все равно обидится. Пока я был при исполнении, так он пьяный носа не показывал, а тут…
Разбаловался. Говорит, ты, Петрович, теперь пенсионер и совсем для нас безопасный…
— Ты себе язву придумай. Хвати рюмашку, падай под стол и ори что есть мочи. Один раз напугаешь, и с водкой больше никто не пристанет.
Петрович задумался и вдруг разулыбался:
— А что… можно попробовать. У тебя-то как дела? — вновь посуровел он.
— Как сажа бела. Угораздило меня найти этого Зюзю. В уголовном розыске думают, это я его укокошила.
— Да не может быть, — нахмурился Петрович, поднимая руку ко лбу с намерением сдвинуть фуражку на затылок, но фуражки не оказалось, он чертыхнулся и едва не заплакал с досады. — Что ты будешь делать… Дарья, какой у тебя резон утверждать такое?
— Дарья Сергеевна не права, — робко вклинился в разговор Андрюха. — Просто товарищи отрабатывают все возможные версии…
— Ничего они не отрабатывают, — разозлилась я, — а Родионов вцепился в меня, точно клещ.
— Сашка? — обрадовался Петрович. — Он с моим Ванькой учился.
— Подумаешь, — еще больше разозлилась я. — Да со мной почти полгорода либо учились, либо крестились, либо на свадьбе гуляли.
— Я к тому, что он парень неплохой и, между прочим, головастый.
— Твой головастый парень по вечерам со мной бегать решил, думает, я ему расскажу, что ранее от следствия утаила, торт принес, иезуит.
— Торт? — Рука Петровича вновь потянулась ко лбу, он опять чертыхнулся и спросил с таким видом, точно удостоился озарения:
— Может, он влюбился? Девка ты у нас видная, а ему давно жениться пора. Между прочим, и тебе пора замуж, о своих детках подумать, а не с чужими возиться. Признаться, мысль эта меня смутила. Я посидела немного с приоткрытым ртом, соображая, возможно такое или нет. То есть мог ли Родионов в меня влюбиться? Торт принес… и улыбается всегда точно… придурок. Очень неплохо было бы, влюбись он в меня в самом деле. Если влюбится, будет довольно глупо с его стороны отправлять меня в тюрьму.
— Глупости говоришь, — опомнилась я, заметив, что оба Петровича пристально меня разглядывают. Я подхватила прыгалки и зашагала к дому, пребывая в сильнейшем гневе. Андрюха тяжелой рысью догнал меня, но подать голос не решился, только возле дома пробормотал:
— Пока.
Я кивнула и так хлопнула дверью, что наверняка разбудила весь подъезд.
По дороге на работу мое дурное настроение ничуть не улучшилось и даже наоборот. Только я миновала гастроном, как откуда-то сбоку появился Родионов и с этой своей улыбкой пропел:
— Доброе утро, Дарья Сергеевна.
— Вы что, следите за мной? — растерялась я, а Александр Сергеевич почему-то испугался.
— Нет. С чего вы взяли?
— Так. Догадки.
— Можно я вас до работы провожу?
— Можно, если больше делать нечего.
— Кто вас сегодня с утра расстроил? — заискивающе поинтересовался он. — Уж больно вы сердитая.
— Вы убийцу нашли? — в лоб спросила я.
— Нет, — вроде бы удивился он.
— А ищете?
— Конечно. Нам за это деньги платят… иногда и понемногу. А у вас есть новости?
— Ни одной, чтоб вас порадовать. А вот и моя школа. Дальше провожать необязательно.
— Я бы с удовольствием проводил вас до самого кабинета. Кстати, вон тот дом видите? — Он ткнул пальцем куда-то за мою спину. Я оглянулась и посмотрела на ничем не примечательную пятиэтажку с облезлыми балконами. — Я здесь живу, — радостно сообщил он. — Четвертая квартира.
— Поздравляю, — вздохнула я и направилась к забору, где виднелась дыра солидных размеров. Конечно, плохой пример я подаю подрастающему поколению, но напрямую идти гораздо ближе, чем через калитку.
— До вечера! — крикнул Родионов. — В десять, возле стадиона.
Я ускорила шаг. Никакой любви я в нем не заметила, сплошное коварство. Ходит по пятам, надеясь, что у меня сдадут нервы… Нет, дальше так продолжаться не может, надо что-то делать. Над этим я и ломала голову, сидя у себя в кабинете, когда зазвонил телефон. Я сняла трубку, голос на том конце провода показался незнакомым.
— Дарья? — спросили хрипло.
— Да…
— Дылда сказал, ты меня искала.
— Упырь, — обрадовалась я.
— Ну, Упырь. Чего надо-то?
— Надо в милицию идти, Упырек. И побыстрее. Без нас эти олухи никого не поймают.
— Ага, нашла дурака. Мне, может, пожить охота, я молодой.
— Как ты не понимаешь? Единственный твой шанс — рассказать всю правду.
— А я ничего не знаю.
— Тогда чего ты испугался и из города удрал?
— Я не удрал, я отдыхаю… на лоне природы.
— Послушай, что за номер Зюзя на фотографии записал?
— Откуда мне знать? Я не любопытный. — Упырь некоторое время молча сопел, но трубку не вешал, а я вдруг почувствовала, что он боится.
— Серега, расскажи, что знаешь, другого выхода просто не существует, — тихо попросила я.
— Ты вчера телик смотрела?
— Нет, а что?
— А то. Знать надо городские новости. Прощай, Дарья. Вряд ли встретимся. Уезжаю я.
— Куда?
— Далеко. Бывай. — Упырь повесил трубку, а я со всех ног бросилась в тренерскую. В это время там было малолюдно. Трое моих коллег пили чай.
— Кто-нибудь смотрел вчера местные «Новости»? — с порога выпалила я. Коллеги переглянулись, а я прошла и плюхнулась на диван.
— А что тебя, собственно, интересует? — спросил Иннокентий Викторович, мужчина пожилой и обстоятельный. Пока что я понятия не имела, что меня может заинтересовать и ответила:
— Все.
— Ну… наш губернатор незаконным путем приобрел квартиру для сына.
— Тоже мне новость, — фыркнула Светка. — Целый год рядятся и все никак не могут решить: законно или незаконно.
— А по мне, так это ужасная глупость, — заявила Марья Петровна. — Я бы для своего сына тоже квартиру получила, если б могла. А то живет в общаге с двумя детьми, зашла к ним вчера, и что? По всему этажу дым коромыслом.
— Э-э, — забеспокоилась я. — А кроме квартиры, никаких новостей?
Все трое дружно задумались.
— Дом сгорел на Спасской, — обрадовалась Светка. — Показывали, как тушили. — Дом — это уже кое-что, правда, я пока не знала, какое он имеет отношение к Упырю и убиенному Зюзе.
— А почему он сгорел, не сказали?
— Нет. Просто сгорел. А зачем тебе дом?
— Дом мне без надобности, просто я хотела узнать городские новости.
— Чего ж еще-то показывали? — Светка хмурилась, и чувствовалось, что она старается изо всех сил.
— Два трупа, — сняв очки, сообщил Иннокентий Викторович.
— Точно! — Светка аж подпрыгнула. — Показывали два трупа, нашли возле Фрязина, в бывшем скотомогильнике. Представляешь? Ужас! А еще говорят, что у нас город спокойный. Ничего себе спокойный, то и дело кого-нибудь находят. Помните, на прошлой неделе женщину на объездной дороге нашли, три ножевые раны… Скоро из дома не выйдешь без личного милиционера. Да и милиционеры…
— А что трупы? — перебила я, зная страсть Светки к пространным монологам.
— Чего трупы? — не поняла она.
— Что про них сказали?
— А чего про них скажешь? Трупы и есть трупы.
— Святые угодники, — простонала я. — Имена их известны, кто они такие?
— Вроде ничего не говорили.
— Имен точно не было, — подумав, сказал Иннокентий Викторович. — Сообщили, что мужчины были убиты выстрелами в упор.
— Вот-вот, — встрепенулась Светка. — Говорю, из дома скоро не выйдешь, вот так в упор и застрелят… А зачем тебе трупы? — нахмурилась она.
