Татьяна Полякова - Интим не предлагать

— Садись, подвезу

— Мы с собакой.

— Садись с собакой.

Васька забрался на переднее сиденье, а мы устроились сзади.

Всю дорогу до вокзала Пельмень пел соловьем, и вообще чувствовалось, что жизнью он доволен. А я вдруг вспомнила слова Колесникова, что после смерти Турка Пашу повысили в звании, был он большой человек, а стал еще больше. Только я хотела чертыхнуться по привычке, как тут же подумала, что коли у Паши большая радость, так с ремонтом столовки у меня проблем не будет, и повеселела.

До отправления автобуса осталось две минуты, мы начали прощаться

— Я к тебе на осенние каникулы приеду, — сказал Сенька. — И на зимние.

— И на весенние, — подсказала я.

— Ага. А как лето начнется, в первый день же сразу сюда.

— Здорово, — кивнул Васька, а я скривилась:

— Вот уж счастье привалило… — Затем извлекла фотографию, которую обнаружили в вещах Синего, и протянула Сеньке. — Держи.

Фотография, сложенная пополам, выглядела довольно плачевно. Сенька взглянул на любимую девушку и покраснел.

— Я тебе соврал, — сказал он тихо. — Я ее даже не знаю.

— Кого? — обалдела я.

— Девчонку эту. Фотографию я нашел, а с собой таскал так просто… выпендриться хотелось.

— Садись в автобус! — рявкнула я.

Мы с Васькой махали руками на прощанье до тех пор, пока автобус не скрылся за поворотом. Домой возвращались пешком, путь наш лежал через парк, и я с удивлением заметила:

— Смотри-ка, фонтан включили. И в самом деле, фонтан весело шумел, солнце светило, а чистенькие аллеи радовали глаз.

— Послезавтра в школу, — вздохнул Васька.

— Ага. А мне на работу.

Мы поравнялись с беседкой, в которой, как всегда, сидел Упырь с компанией. Я подняла руку и крикнула:

— Привет!

Мы шли по аллее, а вдогонку нам неслось громкое, на весь парк:

— Здорово, Дарья!…