— Естественно. Тем более, я сказал, что ты теперь на «ментовских» делах специализируешься.
— Очередного клиента сватаешь? — хмыкнул Виноградов. И в этот момент на матовом фоне застекленного выхода из аэровокзала возникла мужская фигура с черным зонтиком-тростью. — Извини, Женя! Я перезвоню.
— Пока! До встречи.
Бросив обиженную «нокию» прямо на сиденье, Владимир Александрович выскользнул из машины и принялся с озабоченно-деловым выражением лица протирать от налипшей грязи резиновые полоски «дворников». Со стороны это выглядело вполне естественно, и в непрекращающейся суете площади ни прибывший пассажир, ни тот, кто к нему подошел, не обратили внимания на очередного бедолагу-шофера.
Встречающий вежливо принял из рук гостя коричневый чемоданчик, а тот, в свою очередь, постарался не только себя, но и его прикрыть зонтом от низвергающейся с неба воды: так они и шли плечом к плечу, переговариваясь.
Это было как нельзя кстати — просто идеальная композиция! Даже не надо просить, чтобы позировали… Пока интересующая Владимира Александровича парочка не уселась в тонированный джип, он при помощи позаимствованной за небольшую сумму в милицейской «наружке» фотокамеры успел сделать несколько снимков.
— Вот и все! — Последний кадр зафиксировал номер отъезжающего в сторону шоссе автомобиля.
Спецаппаратура дождя не боялась, но сам Виноградов вымок до неприличия. Требовалось срочно нырнуть обратно, в относительно теплый и уютный салон — а то, не дай Бог, простуда. Насморк…
Собственно, задача на сегодня выполнена. И нет никакой необходимости делать крюк по пути домой только для того, чтобы лишний раз убедиться — интересующая клиентов Владимира Александровича пара направилась именно туда, где ей следует быть. Или же вовсе не следует…
Это уж как посмотреть!
Виноградов выжал сцепление, повернул ключ. Прибавил газу, привычно ругнув окончательно загубившего карбюратор мастера-ломастера со станции техобслуживания.
Можно, конечно, со спокойной совестью двигаться в сторону дома. Можно… Однако, выкатившись на Московский проспект, Владимир Александрович перестроился в левый ряд и по «зеленой волне» направился к центру города. Благодаря отвратительной погоде, автомобилей на улицах было меньше, чем обычно, и дорога много времени не заняла.
Не торопясь, он вырулил на Малочеркасскую, пропустил трамвай и сбавил скорость до минимума. Включил «поворот» — со стороны это выглядело так, будто очередной зазевавшийся водитель ищет место, чтобы припарковаться поближе к продовольственному магазину.
Что и требовалось доказать… Мордатый, разлапистый джип-«чероки» стоял, по-хозяйски забравшись колесами на противоположный от Виноградова тротуар.
Прямо под знаком, категорически запрещающим остановку на этом месте всем транспортным средствам, — кроме автомашин торгово-издательской фирмы «Первопечатник».
Во всех частях земного шара имеются свои, даже иногда очень любопытные, другие части.
Сочинения Козьмы Пруткова
Окно выходило прямо на улицу Павловича.
Не слишком высоко — всего третий этаж. Но здание, которое на правах долгосрочной аренды занимала книгоиздательская фирма «Первопечатник», было еще дореволюционной постройки: с колоннами, эркерами и многометровыми потолками.
Поэтому тот, кто сейчас смотрел вниз, вполне мог бы почувствовать себя отрешившимся от уличной суеты и даже в некоторой степени недосягаемым для забот и неприятностей.
Впрочем, остановившийся у окна мужчина вовсе не питал подобных иллюзий:
— Вы упоминали про какие-то фотографии?
Генерального директора фирмы звали Андрей Маркович. Фамилия — Удальцов. По паспорту ему было за пятьдесят, но на вид значительно меньше: ни единой морщинки на загорелом лице, фигура заядлого теннисиста… Костюм из какого-то переливающегося материала и благородная седина, чуть тронувшая виски, — этакий колониальный полковник из Ланкастершира.
Для полноты образа не хватало лишь трубки, но курение среди отставных джентльменов, занявшихся бизнесом, нынче не в моде.
Словом, с точки зрения Владимира Александровича, выглядел господин Удальцов даже лучше, чем тогда, в международном аэропорту.
— Желаете взглянуть?
— Вероятно.
Виноградов посмотрел на третьего участника встречи:
— Разрешите?
— Да, разумеется! — Мужчина напротив давно и заметно нервничал: капельки пота на лбу, пальцы ощипывают кожаную обивку кресла…
Неприятный, конечно, тип. Дерганый какой-то. Но на этот раз клиентом Владимира Александровича был именно он.
— Минуточку. — С первых дней в коллегии адвокатов бывший милицейский майор взял себе за правило до конца отрабатывать полученные гонорары. В конечном итоге это оказывалось выгодно во всех отношениях.
— Ну? Давайте же! — Клиент настолько погрузился в ожидание какой-нибудь пакости со стороны хозяина, что уже плохо контролировал собственные слова и поступки.
— Обязательно… — Виноградов не торопясь извлек из лежащей на коленях папки большой канцелярский конверт. Не вставая, протянул его человеку у окна: — Прошу!
Господин Удальцов некоторое время молча смотрел в глаза невоспитанному адвокату. Потом все же отвел взгляд, несколько нарочито пожал плечами и сделал пару шагов по направлению к Владимиру Александровичу.
Взял конверт. Открыл. Просмотрел фотоснимки…
— Хорошо. Деньги будут вам отправлены.
Виноградов настроился на бурную реакцию: истерический крик, ругань, угрозы. Он заранее приготовил и себя, и клиента к возможным попыткам господина генерального директора разжалобить незваных гостей, поторговаться, но чтобы так, сразу…
Ощущение было такое, будто схватил с циркового помоста двухпудовую гирю, рванул — а она оказалась подделкой из папье-маше. Или если плечом, с разбегу попытаться вышибить незапертую дверь: зрители смеются, а ты чувствуешь себя законченным идиотом!
— Когда?
— Сегодня. — Удальцов намеренно игнорировал сидящего напротив мужчину, обращаясь только к Виноградову.
— В полном объеме? С учетом штрафных санкций?
— Да, — Генеральный директор фирмы «Первопечатник» посмотрел на часы: — У вас — все, господа?
Владимир Александрович перевел взгляд с собеседника на клиента. Тот громко сглотнул накопившуюся слюну:
— Спасибо.
Виноградову нестерпимо захотелось сказать на прощание какую-нибудь вежливую банальность — вроде того, что приятно иметь дело с человеком, умеющим достойно проигрывать… или насчет дальнейшего сотрудничества… или про отсутствие личной неприязни… Но, случайно встретившись взглядом с поверженным противником, он предпочел промолчать.
Клиент Владимира Александровича уже поднимался из кожаного кресла:
— Всего доброго!
— До свидания, — повторил вслед за ним адвокат.
Андрей Маркович Удальцов молча отошел обратно к окну и сцепил за спиною ухоженные ладони. Впрочем, мысли обмениваться на прощание рукопожатиями все равно ни у кого из участников беседы не возникало.
— Пойдемте. — Сразу же за дверью кабинета начинался огромный, оформленный по евростандарту холл. И миновать его пришлось в томительно-напряженном молчании, под перекрестным кинжальным огнем сразу нескольких пар глаз.
Секретарша, шофер средних лет, персональный телохранитель господина генерального директора, еще один здоровяк с кобурою под мышкой… Виноградов как-то заметил, что вышколенная прислуга всегда отлично чувствует хозяйское отношение к посетителям.
— Как полагаете — сделает? — поинтересовался спутник, когда они наконец оказались на лестнице.
— Скорее — да, — по дурной привычке наморщил лоб Владимир Александрович. — Деваться ему теперь некуда.
— Как-то все очень легко прошло…
Виноградов пожал плечами:
— Может, мы его недооценили? Или — наоборот?
С едва различимым негромким гудением на третий этаж поднимался лифт.
— Завтрашний день покажет.
Собственно, нельзя было сказать, что победа далась им как-то необычайно легко. Исковое заявление клиента больше года уже гуляло по различным арбитражным инстанциям, обрастало коростой казенных бумаг и официальных отписок: решения принимались, опротестовывались, а затем дело вновь направляли на очередное бессмысленное рассмотрение.
Не вдаваясь в финансовые и юридические тонкости, суть претензий акционерного общества, которое возглавлял виноградовский клиент, сводилась к требованию погасить крупный товарный кредит, взятый некогда третьей фирмой под гарантии «Первопечатника». Господин Удальцов и его юристы платить по чужим счетам отказывались — наоборот, уверяли эти почтенные люди, нас тоже «кинули»: все бумаги чистейшая липа, а того негодяя, который прикрывался добрым именем солидной организации, никто из сотрудников «Первопечатника» знать не знает и в глаза не видел.
