Забрав подписанные листки, Авдеев аккуратно сложил их в файловую папку, после чего сунул в одно из отделений портфеля.
– Поздравляю вас, сегодня вы совершили весьма неплохую сделку. – Его голос звучал вполне серьезно. – Вот ответьте мне, Герасим Витальевич, зачем вам все эти миллионы? Зачем вам вся эта головная боль?
Мартынов продолжал хранить молчание. Просто не о чем было разговаривать. Ведь не вступать же в споры с человеком, у которого в кармане никогда не было больше ста долларов.
Охрана выжидающе посматривала на начальника службы безопасности, ожидая распоряжений. Однако Авдеев отчего-то не торопился впускать их в салон – видно, еще не наговорился. А может, он думает, что человек, у которого только что отобрали триста миллионов долларов, должен вести себя как-то по-другому: рвать на себе волосы, причитать и биться в истерике?
Не дождетесь, господа!
– Ведь без денег как-то спокойней, согласитесь со мной! Они ведь обязательно втянут вас в какую-нибудь скверную историю. – Авдеев явно чувствовал себя воодушевленным. Создавалось впечатление, что после долгих поисков ему удалось отыскать желаемого собеседника. – Это как кастрация... Когда все при тебе, то постоянно находишься в поиске, ищешь непонятно чего, какой-то объект для удовлетворения похоти, а в итоге получается, что ищешь приключения на собственную задницу. А когда кастрация произошла, то человек уже не отвлекается на что-то сиюминутное.
Похоже, что Авдеев просто издевался. Мартынов невольно хмыкнул:
– Вы хотите сказать, что только что произошла кастрация?
– Вы меня правильно поняли, Герасим Витальевич, – согласно кивнул Авдеев. – Жизнь коротка, чего же размениваться по мелочам. Кажется, в Лондоне у вас имеется девушка, к которой вы питаете самые искренние чувства?
– Вы и об этом знаете? – криво ухмыльнулся Мартынов.
– Мы же служба безопасности, так что мы просто все обязаны знать о своих сотрудниках. Что ж, я желаю вам спокойствия, и чтобы мы с вами больше никогда не пересекались.
Между Авдеевым и охраной существовала прямо-таки телепатическая связь – дверь внедорожника распахнулась в тот самый момент, когда разговор был закончен. Выбираясь из машины, Мартынов головой задел проем двери.
Его искалеченный «Лексус» стоял на прежнем месте. Усмехнувшись, Мартынов подумал, что между ним и машиной теперь было много общего. Вдогонку пришла еще одна мысль: у него не было денег даже на восстановление автомобиля. Теперь внедорожнику стоять в глубине двора до тех самых пор, пока его не растащат на запчасти.
Хотелось выглядеть бодро, но спина под взглядами его недругов согнулась в дугу – так и шел пристыженным до самой двери. Только когда шагнул в подъезд, услышал суровое ворчание отъезжающего автомобиля.
Одиночество как-то поспобствовало просветлению: он и не заметил, как преодолел первый лестничный пролет. Спина как-то сама собой распрямилась, а взгляд стал гораздо увереннее и тверже, чем полчаса назад. Еще не все потеряно, кое-какие деньги имеются у Ангелины (во всяком случае, их столько, что в ближайшие двадцать лет не нужно будет думать о хлебе насущном), а это совсем неплохой стартовый капитал на будущее дело. Но, впрочем, это как получится...
На лестничную площадку третьего этажа сквозь оконный проем падал серебряный свет уличного фонаря, неприглядно высвечивая брошенные в угол окурки. Мартынов подошел к окну и выглянул во двор. Сейчас, глядя с высоты, он отчетливо осознал, что в углу двора находится не просто его изуродованная машина, а собственная покореженная жизнь. На асфальте, брызгая во все стороны бликами, будто бы подмигивая, блестело битое стекло.
За спиной кто-то шаркнул. Обернувшись, Герасим Витальевич увидел высокого смуглого человека, и прежде чем сознание просигнализировало о подступающей опасности, человек поднял руку и приложил к его лицу что-то влажное и невероятно пахучее.
Тело мгновенно парализовало, но сознание не ушло, и теперь оставалось только наблюдать за собой как бы со стороны: мужчина по-хозяйски подхватил его под руки и подтянул на подоконник, не давая возможности скатиться на пол. Затем распахнул окно и, как бы примериваясь к высоте, глянул вниз.
Герасим Витальевич поймал себя на том, что у него невольно возникло ощущение, что все это происходит с кем-то другим, а сам он всего лишь сторонний зритель. Он даже не чувствовал прикосновений крепких и сильных рук. Единственное, что он ощущал, так это холод, что дохнул из распахнутого окна, взъерошив его волосы. Он смотрел вниз, и сосущая высота не казалась ему такой уж пугающей. Падая, Герасим Витальевич увидел собственное отражение в стремительно промелькнувших мимо окнах.
А потом наступила тьма.
Глава 12
МЫ ЕГО НЕ УБИВАЛИ
1 СЕНТЯБРЯ
Никогда прежде Афанасий Авдеев не видел генерального директора столь рассерженным: тот не повышал голоса, это было не в его правилах, он просто исходил арктическим холодом и гневом, который был куда страшнее всякого ора.
– Скажи мне, Афанасий, чем мы отличаемся от него?
– Тут такая ситуация… – начал было Авдеев, но Ефимцев тотчас перебил его.
– А ничем! Получается, что мы такие же бандиты, как и он! Я же тебе сказал, чтобы ты его не убивал. Достаточно было отобрать у него все, что он у меня украл. Это вполне серьезное наказание, и пусть себе проваливает на все четыре стороны! А теперь нам не хватает разного рода разборок с милицией. Прокуратура только того и ждет, чтобы сесть мне на хвост и погонять! А это убийство для них весьма подходящий повод.
– Мы его не убивали, – спокойно возразил Авдеев, стараясь твердым взглядом погасить гнев патрона.
Ефимцев лишь едко хмыкнул:
– А кто же тогда, по-твоему, его уделал? Или может, он сам решил вниз башкой кувыркнуться? Так сказать, не сумел пережить утраты миллионов.
– А может, так оно и было в действительности?
– Так вот, уверяю тебя, Афанасий, я Мартынова знаю давно, и он не из тех людей, что будут кидаться башкой вниз. Или ты все-таки думаешь иначе?
Холодные интонации Павла Ефимцева буквально сковывали его. Авдеев невольно пошевелил плечами, будто стряхивал с себя ледяную броню, после чего сказал:
– Я думаю примерно так же. Только мы его не убивали.
С минуту Ефимцев буравил начальника службы безопасности пристальным взглядом, пытаясь распознать, что у того на уме, а когда осознал, что Авдеев действительно говорит правду, удивленно протянул:
– Вот как... А я было грешным делом подумал... Тогда кто же это его так?
– Когда вы узнали, что Мартынов разбился?
– Пришел на работу, мне тут же и сообщили, – несколько обескураженно ответил генеральный директор. – Кто-то из охраны сказал... Сейчас даже и не помню кто именно.
Авдеев понимающе кивнул:
– О том, что Герасим разбился, я узнал через пятнадцать минут после его гибели. Мы уже отъехали от дома, потом Глеб Кирсанов обнаружил, что обронил там свою зажигалку, вот мы и вернулись.
– А что ему эта зажигалка? – удивился Ефимцев.
– Подарок подруги. Красивая перламутровая игрушка, с пьезоэлементом, он ею дорожит.
– И что там было дальше?
– Когда Глеб подошел туда, то увидел распластанное тело Мартынова, возле которого уже стояло несколько человек. Я вас не хотел беспокоить, все-таки ночь... Сказал своим ребятам, чтобы вам сообщили утром, когда вы приедете.
– Понятно, – вздохнул Ефимцев. – Как-то нехорошо получается. Сначала эти деньги, а потом вот эта подозрительная смерть... Так ты тоже считаешь, что он не мог выброситься из окна?
– Я уверен, что его выбросили.
– Хм... Вот только кому, интересно, это понадобилось? А что там Глеб?
– Глеб человек сообразительный, сразу смекнул, что дело нечисто, ну и расспросил людей, что там произошло. Так вот, один из жильцов в это время со своей собакой гулял, сказал, что следом за Мартыновым в подъезд вошел какой-то человек. В темноте его лица рассмотреть не удалось, но по внешнему виду он был высоким, худощавым, смуглым. На первый взгляд какой-то кавказец. И что интересно, он вышел сразу после того, как Мартынов вывалился из окна. Даже подходить к нему не стал, просто свернул за угол и исчез.
– Это само по себе очень странно, – согласился Павел Егорович. – Любой другой прохожий на его месте подошел бы к упавшему и посмотрел бы, что там от него осталось. Не нужна ли помощь, наконец!
– Вот именно, а этот даже не обернулся.
– Пожалуй, ты прав, – задумчиво произнес генеральный. – Просто он засвечиваться не хотел.
– Тут еще одно обстоятельство… Сегодня мы заехали к Герасиму на квартиру, а у него там все перерыто. Что-то явно искали.
– Очень интересно. Ты вот что, Афанасий, возьми это дело под свой контроль. И постарайся разузнать, что же там все-таки произошло. Не нравится мне все это. Остальное пускай все остается в силе. Я не собираюсь никому дарить свои деньги. Ты говоришь, что часть денег он переводил своей женщине в Лондон?
