– Значит, решаешь, какую машину взять? – обратился Боровской к Павлу.
– Прикидываю.
– Возьми «Тойоту».
– Денег не хватит.
– Потерпи месяц, если останешься до осени, то дам тебе в долг.
– Нет, – отказался Кулагин, – никогда в долг не брал. Это только лишние напряги. Постоянно думать, а отдашь ли в срок? Нет, предпочитаю обходиться тем, что имею.
– Похвальное качество. Тогда бери «Ниссан».
– Подумаю. В принципе, пока меня и «семерка» устраивает.
– Думай. Ты домой?
– Так точно.
– Управляющий в курсе?
– Конечно.
– Не смею задерживать и убедительно советую завтра не опаздывать.
– Я тоже люблю, когда люди пунктуальны. До свидания!
– Счастливо!
Кулагин отправился на дальнюю стоянку, завел двигатель и уже в 19.35 припарковал «семерку» у своего дома. Выйдя из машины, увидел Маслова, бредущего с пакетом от угла.
– Привет, Степаныч! – поздоровался он.
– Здравствуй, Паша! Как дела?
– Да у меня ничего, у тебя как?
– Ох, и не спрашивай. Никогда не думал, что трезвая жизнь такая муторная.
– Это последствия долгого употребления. Пройдет время, другим человеком станешь.
– Поздно мне другим становиться. Опять запью, наверное.
– Но ты же слово дал. Или сам дал, сам взял, сам себе хозяин?
– Черт за язык потянул.
– Ну, тогда терпи. Не думай о спиртном. Депресняк скоро пройдет.
– Тебе-то откуда знать?
– Видел, как бросают!
– Видеть – это одно, а самому переживать – другое.
– Верно, но ты держись. В магазин, что ли, ходил?
– Да, Анна посылала, ей, видишь ли, молоко потребовалось, блины печь собралась. А тебя, Паша, что-то совсем не видать в последнее время.
– Работаю за городом.
– Нормальная хоть работа?
– Пойдет!
– Лишь бы платили.
– Пока не получал, но обещали неплохую зарплату. Хотя для меня любая работа пойдет.
– Ну да.
Так, за разговорами, они поднялись на второй этаж и разошлись по своим квартирам.
Павел включил свет в прихожей, сбросил туфли, прошел на кухню и тут почувствовал, что в доме кто-то есть. Интуитивно почувствовал. Кинув сигареты и зажигалку на стол, он резко обернулся, сделав шаг в сторону, и замер от удивления:
– Ты?
– Я, Паша! А ты навыков не теряешь.
– Но… откуда… командир?
Перед ним стоял бывший командир группы майор Горшков.
– Из Москвы, вестимо.
– Не понял? А чего тайком, не предупредив?
– Дело есть, которое лучше не афишировать.
– Дело? Здесь, в Переславле? Ты серьезно?
– А как думаешь, иначе стал бы забираться к тебе в хату как вор?
– И это дело касается меня?
– Тебя в том числе. Но, может, пригласишь гостя хотя бы присесть?
– Да, по ходу, гость здесь не ты, а я!
– Не преувеличивай.
– Садись.
Офицеры присели за стол.
– Как полковник Данилов? – спросил Павел.
– Привет тебе передавал.
– Ему тоже привет.
– Да вы скоро, думаю, увидитесь.
– Ничего не понимаю, ты можешь изъясняться по-русски, майор?
– Подполковник. Правда, всего два дня.
– Поздравляю. Так что у тебя за дело?
– Оно касается усадьбы, в которую ты так удачно устроился на работу.
– Усадьбы? Ты имеешь в виду Старикова? – не мог скрыть удивления Кулагин.
– А разве ты не у него работаешь?
– Тоже два дня.
– Это нам известно.
– И откуда, если не секрет?
– Не секрет… мы…
В это время в прихожей раздался звонок. Горшков вопросительно взглянул на Кулагина:
– Ты ждал кого-нибудь?
– Черт! Это тип один, привез деньги за гараж.
– А я подумал – женщина, – улыбнулся подполковник.
– Знаешь, командир, я тоже предпочел бы женщину. Открою?
– Подожди. Твой гость не должен меня видеть.
– Тогда ступай в спальню. Да туфли свои из прихожей забери.
Горшков, забрав вещи, что оставил в прихожей, прошел в спальню. А Кулагин открыл дверь:
– Ну, чего раззвонился, Корень? Я не глухой.
– А чего не открывал? Не один, что ли?
– В сортире был.
– А! Ну, куда пройдем?
– На кухню.
У Коренева был с собой кейс. Он положил его на кухонный стол, открыл, достал какие-то бумаги:
– Вот, Паша, акт купли-продажи, вот доверенность на меня, вот ксерокопия твоего паспорта, вот договор. Подписывай.
– Сначала деньги, Вася. Стулья, как говорится, потом.
Коренев выложил шесть пачек по сто тысяч:
– Пересчитай и дай расписку в получении всей указанной в акте и договоре суммы.
– Да обойдемся, фальшь ты не сунешь, тянуть по мелочи не будешь.
– Ну, тогда подписывай бумаги и напиши расписку.
– Ты спешишь?
– Да.
– А чего нет настроения? Проблемы?
– Еще какие, – вздохнул Коренев. – Какая-то сука настучала жене о любовнице, ну, та и застала нас вместе.
– Да, это серьезная проблема. И чего вас на любовниц тянет? Что теперь?
– А черт ее знает! Ну, любовница, понятное дело, отвалила, а жена грозится развестись.
– Поверь, одному тоже можно жить.
– А имущество? Оно все оформлено на нее. Мне что, после развода в общагу какую-нибудь с голой задницей переезжать?
– Это, Вася, плата за любовь.
– Да какая, к черту, любовь? Так, расслабуха.
– Не вешай нос раньше времени. Глядишь, все и обойдется.
– А! – Коренев махнул рукой. – Что будет, то будет. Следом за тобой пойду к Старикову наниматься.
– Все обойдется, Корень, женщины, они отходчивы. Ты к ней с повинной да с цветами и заверениями в любви. Мол, бес попутал, по пьянке шмара зацепила, ну, и так далее.
– Я и веду себя так, но, по-моему бесполезно. Ты не отвлекайся, подписывай.
Кулагин подписал бумаги, написал расписку.
– Не провожай! – Сложив бумаги в кейс, Коренев направился в прихожую.
– Удачи! – сказал ему след Кулагин.
Председатель кооператива не ответил, только хлопнула дверь в прихожей.
Как только он ушел, из спальни появился Горшков, и офицеры снова сели за стол.
– Может, кофе угостишь? – попросил подполковник.
– Конечно, извини, но у меня растворимый.
– У меня тоже нет кофемашины.
Кулагин поставил чайник:
– Может, ты голоден?
– Поужинаем позже, если не против, я ночую у тебя.
– Можно подумать, если я был против, то ты уехал бы.
– Не изменился. И это хорошо, – рассмеялся Горшков.
– Да времени, Макс, прошло немного. Выкладывай, что за дело привело тебя по господину Старикову?
– Давай сначала ты расскажешь мне, что там происходит.
– Расскажу, но после того, как ты скажешь, откуда в конторе узнали, что я работаю у депутата.
– Если кратко, мы начали наблюдение за ним. Подробности позже.
– Ну, если вы начали наблюдение, то тебе и без меня известно, что происходит в усадьбе.
– Пока мы только пытаемся установить прослушку, отслеживаем его перемещения, перемещения жены. Информация есть, но она в основном раскрывает прошлое господина Старикова и выводит на некоторые предположения, подтверждения которым планируем получить от тебя.
Кулагин снял с плиты чайник, разлил по чашкам кофе.
– Ничего особенного, Макс, там не происходит. А в особняк у меня доступа нет. Вот только, пожалуй, одна деталь не вписывается в гармоничную и внешне непримечательную жизнь усадьбы.
– Что за деталь?
Кулагин рассказал Горшкову о дочери Старикова, закрытой на третьем этаже дома, о попытках девушки установить с ним контакт, о сигналах, которыми они обменивались, о намерении использовать в дальнейшем бинокль.
– О Елене нам известно, – выслушав его, произнес Горшков.
– Тогда какого черта я распыляюсь перед тобой? – возмущенно посмотрел на него Павел.
– Интересно то, что ты сразу же уловил странность в том, что молодую девушку содержат, по сути, в камере.
Павел передал бывшему командиру и свою беседу с пьяным садовником.
– Прохоров сказал правду, в той части, в которой сам ее знает. То, что она просит тебя помочь ей, объяснимо. Девушке действительно грозит опасность, – кивнул Горшков.
– Дурдом, как настаивает мачеха, или клиника за рубежом, куда хочет определить ее отчим?
– Не то и не другое, Паша. Ей грозит смерть.
– Смерть? Но почему? Кому она мешает? И прояснить бы реальную обстановку…
Горшков молча допил кофе и заметил:
– Хороший напиток.
– Макс! Теперь я слушаю, – нетерпеливо проговорил Павел.
– Ну, что ж, я доведу до тебя, что ты должен знать. Наверняка ты заинтересовался, каким образом рядовой юрист из рядовой семьи вдруг взлетел, можно сказать, на вершину региональной власти?
– Да, и пришел к выводу, что с помощью госпожи Витнер.
– Это отчасти верно. Глаз на Старикова положил еще ее отец. У него были деньги, захотелось власти, через полностью послушного зятя. Но короче. Алла Витнер в свое время познакомилась на отдыхе с неким Русланом Атабековым. Между ними вспыхнул страстный роман. Но Алла должна была выйти замуж за Старикова. Владимир Сергеевич хотел изменить свою жизнь, но не желал уходить из семьи. Потом его первая супруга умирает. Не спрашивай, как и что, сам Стариков и Алла к этому отношения не имеют, их познакомили еще до смерти первой супруги. После сорока дней ее кончины, как тебе известно, Стариков женится на Витнер, и вот тут последняя пускает в дело деньги отца. Она банально покупает мужу руководящую должность в одной из политических партий, оплачивает выборную кампанию, в результате которой эта партия получает четыре места в областной Думе. Одно из них отдается Старикову, он проходил вторым по региональным спискам. Владимир Сергеевич, под руководством предприимчивой Аллы Борисовны, выжимает из статуса депутата все, что можно. Подробности раскрывать не буду, это не столь важно. Но за первый срок депутатства он не только вернул вложенные в него деньги, но и прилично заработал. А Руслан Атабеков купил Алле шикарную двухуровневую квартиру по улице Добровольского.
