— Неужели здесь так много воды, что даже питьевую воду используют для орошения лужаек?
Перед нами раскинулась пустыня, где на скалах и холмах лепились низкие плоские строения, но нигде не было никаких признаков воды. Над головой палило солнце — девяносто пять градусов по Фаренгейту, два процента влажности. При опущенном верхе машине кожаные сиденья были горячими на ощупь, но благодаря сухому ветру мы чувствовали себя комфортно.
— Нет, черт возьми, Форрест, совсем нет. Здесь совсем нет воды. Но отсюда и вытекает суть того, о чем я говорил раньше: тебе необходимо знать нужных людей, тогда ты можешь менять законы, налоги, границы, делать все, что хочешь.
— Если бы я знал твоих друзей, — сказал я, вдруг вспомнив о Барнсе.
— Да, вот именно, моих друзей. Но тебе надо еще многое узнать. Все не так просто. Ты хоть сейчас можешь купить землю в Кэрфри — никаких трудностей. Многие охотно согласятся продать ее. Но ты вряд ли сможешь что-нибудь построить на этой земле.
— Даже если знать нужных людей?
— Даже если сам Папа Римский приходится тебе двоюродным братом. Ты можешь скупить под застройку всю землю Кэрфри, но ты не сможешь построить на ней никаких коммерческих заведений, пока «Пунта-Верде» высасывает из Кэрфри всю питьевую воду.
Я взглянул на Бобби — ветер еще больше растрепал его волосы. Он продолжал:
— Видишь этот водопровод, который орошает лужайку для гольфа? Если население Кэрфри не положит этому конец, то за пятнадцать — двадцать лет они останутся совсем без воды. — Он потянулся и немного встряхнулся ото сна. — Согласно закону штата Аризона, прежде чем приступить к строительству, владелец земли должен гарантировать запас воды на сто лет. Это значит, что если ты владеешь в Кэрфри большими участками и намереваешься на них строиться, то тебе сильно не повезло.
— Нет воды — нет и новых торговых центров.
— Ни хрена! А в качестве застройщика этого небольшого — двадцать пять тысяч акров — участка «Пунта-Верде» и трех других, где также расположены площадки для гольфа, числится корпорация «Тексон». — Он подождал немного, чтобы еще больше подчеркнуть значимость этой корпорации. — Ты только послушай, как ловки эти сукины дети. Корпорация «Тексон» получила разрешение штата подключиться к водопроводной сети и получает питьевую воду для своего строительства. Тем временем они сообщили властям Кэрфри, что собираются протянуть трубы и качать воду для сельскохозяйственных нужд из акведука штата, так что не разрешите ли, дескать, пока мы не протянули трубы, пользоваться этой грунтовой водой для поливки лужаек для гольфа? Кому-то были розданы подарки, кого-то накормили обещаниями, и вот, пожалуйста, власти Кэрфри предоставляют «Тексону» временное разрешение выкачивать часть своих грунтовых вод, пока не будет построен собственный водопровод «Тексона». Но проходят годы, а водопровод все еще не построен. Власти Кэрфри начинают замечать, что уровень грунтовых вод опускается, и заявляют претензии, а эти молодцы из «Тексона» отвечают: «Вы ребята, не беспокойтесь — мы над этим работаем». И вот корпорация «Тексон» заключает с муниципалитетом Финикса договор о продаже Финиксу питьевой воды, которую они выкачивают из-под Кэрфри. Взамен — и это уж совсем невероятно, — за право покупать эту воду, город Финикс обязуется построить бесплатно водопровод, который будет подавать воду для сельскохозяйственных нужд из водохранилища штата для орошения зеленой травки на лужайках для гольфа.
— Итак, вместо того чтобы орошать соседние площадки для гольфа, грунтовые воды Кэрфри теперь снабжают водой Финикс, — сказал я, наблюдая, как на лужайке мужчина в канареечно-желтой рубашке, лысый, как бильярдный шар, катится на своей тележке для гольфа по зеленой полосе. Тележка оставляла после себя темный след в мокрой траве.
— И так будет продолжаться до тех пор, пока Финикс не построит акведук для «Пунта-Верде» и других сооружений «Тексона». А тем временем они расходуют на полив своих дорожек полтора миллиона галлонов в день самой чистой питьевой воды в Аризоне. И больше того, «Тексон» берет воду бесплатно из водохранилища Кэрфри, а затем продает ее Финиксу за акведук, а также с небольшой выгодой на стороне.
— А Кэрфри остается на бобах.
— Ну что же, кто-то выигрывает — а кто-то должен и проиграть, Форрест. Таков закон природы. Ты добьешься всего, если знаешь две вещи: чего именно хочешь и где найти нужных людей. Первый поворот налево, — сказал он, закрывая глаза под темными стеклами очков.
— Нужные люди, — сказал я, — твои знакомые?
Бобби кивнул, неопределенно улыбнувшись.
— Я знаю всех, — сказал он.
Поворот вывел нас на проселочную дорогу, которая уходила в открытую пустыню.
— Я покажу тебе одно место, — сказал Бобби, — это незастроенный участок земли в четыре тысячи акров, принадлежащий моим друзьям. — Бобби с трудом подавил зевоту — видно, под влиянием жаркого солнца джин с тоником начал действовать. — Участок значится как сельскохозяйственная земля, а это означает, что налоги очень невелики и владелец может договариваться о праве пользования водой и при этом выбирать из нескольких вариантов лучший. Это действительно прекрасное место, и если ты готов потратить время и деньги, то из этого может выйти толк. Через эти земли тянется холмистая гряда. Индейцы верят, что там жил их предок Качина — какое-то их мифическое божество, так что они придают этому месту религиозное значение. Тебе нужно только найти несколько прирученных индейцев в Управлении по делам индейских территорий. Это будет стоить почти столько же, сколько сама земля, но это необходимо сделать, и я могу тебе в этом помочь. Например, ты мог бы превратить индейского бога Качина в аттракцион для туристов, добиться, чтобы штат объявил несколько сот акров заповедником; мог бы продавать якобы подлинные индейские фигурки в качестве сувениров в маленькой лавочке. Это увеличит стоимость твоей земли и снизит налог. По мере того как будет разворачиваться предприятие, его возможности умножатся. С этого холма открывается кругозор на сотни миль вокруг, и нигде ты не увидишь ни души. И знаешь, порой возникает мысль — а не лучше ли было бы все это оставить, как есть. Наверное, у каждого иногда появляется такое чувство. Честно говоря, как-то совестно портить эту девственную природу, насаждая жилые поселки современного типа, со своими понятиями о престиже, безопасности и экологической ответственности, поселки с плавательными бассейнами, площадками для гольфа, с торговым центром и гаражами на две-три машины — ибо, куда бы ты ни собрался, тебе придется ехать не менее получаса. — Он закончил и улыбнулся, довольный своим монологом. — Еще раз хочу повторить, это прекрасные места, и некоторые шустрые дельцы торопятся нажить капитал на строительстве. Это могу быть и я, и кто-нибудь из моих друзей. Ну ладно, посмотрим. Может быть, ты получишь представление о том, что сможешь приобрести на свои деньги. — Бобби закрыл глаза, умиротворенно улыбаясь. Голова его тряслась на ухабах. Машина «рэнджровер» — это трактор среди прочих автомобилей — трактор, умело замаскированный под автомобиль. Может быть, это лучший из приспособленных для езды по пересеченной местности автомобилей. И все же это — трактор. Под его блестящей шкурой из британского алюминия находится пара мощных осей с дифференциалами размером с тракторные, а четыре широких — шире обычных — колеса обуты в шины высокой проходимости. Поэтому «рэнджровер» обладает солидным весом трактора типа «интернейшнэл харвестр». Если к этому добавить, что обтекаемость у машины отвратительная, а ее корпус расположен высоко над колесами, так что она напоминает поставленную на ролики коробку из-под обуви, то станет ясно, что она мало похожа на спортивный автомобиль.
Это громоздкая конструкция из чугунного литья и резины подпрыгивает на каждой рытвине ухабистой проселочной дороги. При скорости свыше пятидесяти миль в час подвеска с трудом обеспечивает сцепление колес с грунтом, а при шестидесяти пяти милях амортизаторы вообще выходят из строя, так как не успевают вернуться в исходное положение и остаются полусжатыми. Я довел скорость до восьмидесяти миль — широкие бугорчатые шины катились как будто по стиральной доске; позади нас вздымался шлейф пыли. Бобби навалился на меня плечом и начал храпеть.
Я резко повернул рулевое колесо влево, нажал на ручной тормоз, затем отпустил педаль сцепления и, освободив руль, снова тормознул. Автомобиль сделал изящный пируэт и крутился в облаках пыли. У Бобби свалились с носа очки — ему потребовалось некоторое время, чтобы очнуться от сна и понять, где он находится и что с ним происходит. Он с недоумением взирал на клубы пыли и дорогу, уходящую от него со скоростью восемьдесят миль в час, и только потом понял, что автомобиль движется задним ходом и невозможно предугадать, что произойдет в следующее мгновение — то ли машина врежется в скалу, налетит на бревно, свалится в канаву, то ли столкнется с другой машиной, — на размышления остались считанные доли секунды.
