– Ничего себе «не видно»! – сказал он. – Мне придется тащиться на своих двоих.
Алиса пошла наверх в свою комнату, заявив, что в последний раз одалживала что-либо у жлоба.
Антуан добил пойло Паскаля, и они оставили Вентуру наслаждаться семейным счастьем. В ожидании новостей от Орлова им нельзя было далеко уезжать.
В последующие дни Вентура не пытался узнать, как его подельники переносят ожидание. Для него же оно стало невыносимым. У Алисы хватало ума не доставать мужа. Она хорошо его знала.
Наконец, однажды утром, Орлов дал знать, что придет в шестнадцать часов и не хочет встречаться ни с кем лишним. Вентура посоветовал жене сходить в музей и не торопиться домой.
Паскаль и Антуан приехали заранее, как влюбленные студенты на свиданье.
Орлов был точен и непринужден.
– Добрый день, – сказал он. – Кто водит «ДС»?
– Я, – ответил Антуан. – Никогда не одалживай свою тачку бабе.
– Есть женщины – водители такси, – заметил Орлов.
– Жена Вентуры этим точно не сможет заниматься, – заверил Антуан.
– Ладно, – перебил Вентура, глядя на Орлова. – Мы рады тебя видеть…
– Я не участвую, – заявил тот.
– Доля маленькая? – улыбнулся Паскаль.
– Слишком большая… – ответил Орлов.
Они поняли, что он не хочет впутываться в дело. Антуан согласился убрать одного из мотоциклистов. Требовался еще один человек, чтобы застрелить из машины второго. Нужен был псих вроде Жанно Франчи. Вот только он умер. Психи умирают молодыми. Вентура и Паскаль молчали, им стрелять не хотелось.
– Если уделите мне несколько секунд, я расскажу вам о человеке, готовом к вам присоединиться, – сказал Орлов.
– Тебя об этом не просили, – заметил Антуан.
– Случай – великая вещь, – с изысканной вежливостью продолжал Орлов.
– Он иностранец? – поинтересовался Паскаль.
– Нет, вы этого парня отлично знаете. Его зовут Гюстав Минда.
– За ним же гонятся все легавые Франции, – сказал Паскаль. – Мы думали, он уже далеко отсюда.
– Он здесь? – спросил ошарашенный Вентура. – В этой помойке?
Орлов подумал, что Вентура правильно оценивает крупный центр блатного мира.
– Он собирался уехать, но в его положении нельзя позволить себе ошибку. Он не знает, с кем будет работать.
– Он знал меня, когда я был совсем мальцом, – произнес Вентура. – Можешь сказать ему, что мы согласны (он был явно взволнован) и спрашиваем, может, ему чего нужно.
– Он это заслужил, – сказал Орлов.
– За годы в тюрьме он, наверное, сильно постарел, – заметил Паскаль.
– Ты прав, – согласился Антуан. – Я знаю ребят, что чалились с ним в Клерво. Гю теперь настоящая развалина. Его зовут Старым не просто так. Он может в любой момент загнуться.
– Несмотря на это, он все-таки бежал, – возразил Орлов.
– Его вытянули, – сказал Антуан. – Я знал парня, что рвал с ним когти. Его звали Бернар. Когда его обложили легавые, он прыгнул со скалы.
– Лучше всего – не давать себя обложить, – заметил Орлов. – Из Кастра они бежали втроем. Гю жив-здоров, а двое остальных погибли. Я за него ручаюсь, как за себя.
– Тебе легко говорить, – сказал Антуан. – Не тебе с ним работать.
Орлов посмотрел на Вентуру. Тот понял, что Антуан не доживет до весны, если не будет взвешивать свои слова, и вмешался:
– Гю будет с Паскалем и со мной в машине, и все будет отлично. Не хуже, чем с Жанно, если не лучше.
– В этом я не сомневаюсь, – сказал Паскаль. – А вот в том, как будет потом, я уверен меньше.
– И в деле, и потом, – перебил Антуан. – Хотя меня это не волнует. Я делаю свою работу и получаю долю. Если он не сумеет, вы, в машине, сделаете это за него.
– Ты сказал «потом»? – спросил Орлов Паскаля.
– Да, потом. Гю не изменился. Он держится за старый закон. Это может иметь неприятные последствия.
– Я ручаюсь и за потом, – заявил Орлов.
Он думал о Тео и об отъезде Гю.
– В таком случае я согласен, – сказал Паскаль.
– Гю доставит тебе удовольствие и снимет второго охранника, – заверил Орлов, показывая этому Антуану, что тому нечему его учить.
Вентура заметил, что Орлов пораскинул мозгами.
– Как можно встретиться с Гю, чтобы обсудить детали?
– По-моему, – сказал Орлов, – встретившись за два часа до выезда, вы успеете все обговорить. Когда ты узнаешь дату?
– Накануне, – ответил Вентура. – Место я уже знаю. Остается день и час.
– Я буду заходить к Иветт дважды в день, – предупредил Орлов. – Назначь встречу, и Гю придет.
Он встал. Вентура ему нравился, в отличие от двух остальных.
– Не называй ему моего имени, – попросил Орлов. – Гю не знает, что за этим стою я. Ему захочется со мной встретиться, а я не хочу знать, где он прячется. Это ставит меня в слишком щекотливое положение.
– Доверие или есть, или его нет, – заметил Антуан.
– Некоторых вещей лучше не знать, – объяснил Орлов. – Они слишком далеко заводят. Если однажды, по какой-либо случайности, Гю обложат в его берлоге, у него в голове всплывут имена всех, кто знал, где он скрывается. В этот день он на всех поставит большой вопросительный знак. Я предпочитаю не находиться в их числе.
Он улыбнулся Антуану, который мысленно спрашивал себя, не насмехается ли он над ними.
– Господа, вы знаете, чего я вам желаю… – произнес Орлов и ушел.
– Я уже не могу переваривать этого типа, – сказал Антуан.
– Не показывай этого слишком явно, – посоветовал Вентура.
– А что он мне сделает? Он блатной только по замашкам, а этого недостаточно.
– Когда станешь миллионером, – сказал Паскаль, – тебе захочется дожить до глубокой старости. Тогда ты забудешь про Орлова.
– Аминь! – произнес Антуан и почувствовал, что ему принадлежит весь мир.
* * *
Тео передал Жюстену, Жюстен – Гю: бандой руководит Вентура Риччи. Насколько Гю презирал Джо Риччи, настолько же он уважал Вентуру. Он был счастлив, что не ошибся. Джо занимался грязными делишками, а Вентура – настоящий блатной. Гю был уверен в успехе. Боязнь не оказаться на высоте исчезла навсегда. Цыганке казалось, что Гю больше не нуждается в помощи, что он стал очень силен. Одновременно она почувствовала, что он ускользает от нее, отчего любовь ее стала только сильнее, и она поверила в его удачу. Но иногда Цыганку охватывал страх, и у нее возникало неприятное предчувствие.
Они встретили Рождество вместе. Много еды и выпивки. Они часто и подолгу смотрели друг на друга. Но им чего-то не хватало, а чего, они и сами не знали. Возможно, просто нормальной жизни, хотя они никогда не жили такой жизнью.
Цыганка много выпила, время от времени громко смеялась, Гю охватило желание. Они занялись любовью, потом снова ели и пили, снова занимались любовью. Это было их Рождество.
«Господи! – думал Гю, обнажая плечо Цыганки. – Нет никаких причин не повеселиться…»
В конце концов они повалились, как убитые, и проснулись во второй половине дня. Ночным поездом Цыганка возвращалась домой.
– Скажешь Альбану, что удача вернулась, пусть не волнуется, – ответил Гю.
Она накупила консервов и печенья; ему лучше не высовываться наружу.
– Дорогой, ты справишься?
Гю улыбнулся.
– Это – дворец по сравнению с тем, что было в Париже.
Он был доволен, что она уезжает. Так он чувствовал себя свободнее. Самим собой.
– Жюстен скоро приедет, – произнесла Цыганка, чтобы что-нибудь сказать.
– Когда ты вернешься, все будет прекрасно, – произнес Гю и поцеловал ее.
Она возвращалась на авеню Монтень, к привычной жизни. За спиной Гю она видела уложенные чемоданы. Кузен должен был отвезти ее на своей машине на вокзал. А что она будет делать, если Гю погибнет? Он прислушался к шуму мотора.
– Что хорошего скажешь перед расставанием? – прошептал он.
– Я люблю тебя, – ответила она тоже шепотом, – но ты упрям, как корсиканский мул.
– И я люблю тебя, – сказал Гю, – но ты слишком красива.
– Почему слишком?
И она плотнее прижалась к нему.
– На улице Монтень крутятся столько красавчиков. Можно усомниться, вернешься ли ты…
Она закрыла ему рот ладонью:
– Чудовище!
В стекло постучал Жюстен. Все прошло очень быстро. Цыганке хотелось не столько закричать, сколько заплакать. Беря чемоданы, она опустила голову и вышла, не поднимая глаз.
Утром 27 декабря Вентура узнал, что фургон в сопровождении двух мотоциклистов поедет по национальному шоссе Салон – Марсель завтра, во второй половине дня. Отправление из Салона в четырнадцать часов. Рядом с шофером будет сидеть охранник, в кузове, с золотом, еще один.
Вентура предупредил Орлова, чтобы Гю явился на следующий день, к десяти. План был готов, осечки быть не должно.
– Нет, нам никак нельзя опростоволоситься, – повторял Вентура, чтобы подбодрить себя.
Гю провел беспокойную ночь. Он ничего не знал о деле и порой Верил Вентуре, порой чуял осечку, которая будет ему стоить жизни или свободы, что было одно и то же.
