– Не забудь хрусты, – сказал он, указывая на пачку банковских билетов, которую Гю выложил на стул.
– Это не самое важное, – грустно проронил Гю.
Он почувствовал, как огромная ручища Альбана сжала его плечо. Так он прощался. Гю следил, как спина его друга скрывается за дверью, и долго стоял неподвижно. Наконец он, стараясь ни о чем не думать, положил «маузер» и «кольт» в чемоданчик, «парабеллум» Альбана сунул в кобуру под Мышку, а «беретту» – в наружный карман пальто.
Гю окинул взглядом комнату, которая дала приют его первой любви с тех пор как он стал свободным, и, думая о Цыганке, спустился по лестнице.
У Порт д'Орлеан он сел в автобус до Порт д'Итали, а оттуда другим автобусом до Фонтенбло. И так далее.
* * *
Альбан сообщил Цыганке, что Гю выехал. Она удивилась, что он пренебрег ее советами, и очень разволновалась, узнав, что Гю совсем один. Чтобы выиграть время, Жюстен переговорил с греком Тео. Тот в принципе согласился, но сказал, что в один из ближайших дней ему придется выйти в море. Он ждал чьего-то ответа, чтобы сказать точно. Большего Жюстен от него добиться не смог.
Тео принадлежал к той породе авантюристов, которую вытеснила современная жизнь. Он жил на своем катере и, главное, со своего катера, сроднившись со своим корабликом. Грек был среднего роста, с добрыми глазами. Всем, кто его знал, казалось, что время над ним не властно. Тео не любил общаться. Орлов был его единственным другом.
Накануне вечером Орлов зашел к Тео отдать должок по одному делу и узнать дорогу в глухой уголок, где обретался Вентура Риччи.
– Как катер? – спросил Орлов.
– Плавает, – ответил Тео.
– Возможно, скоро ему придется плыть к Сицилии, – объяснил Орлов. – Я вернусь.
Тео предпочитал отказаться от десяти дел, лишь бы работать с Орловым.
* * *
– И все-таки, – в десятый раз спросила Цыганка Жюстена, – как ты думаешь, этот Тео сделает, что нужно, или будет тянуть время?
– Он не такой, – ответил Жюстен. – Дельный мужик. У него просто другое дело. Он мне скажет.
Цыганка не выходила из квартиры Кассини. Гю должен был приехать сюда. При каждом звонке в дверь она выскакивала на площадку, не решаясь спросить «Кто там?» или «Вам кого?», хотя сгорала от желания это сделать.
Наконец, однажды утром Гю приехал. Мария Кассини была на рынке, а ее муж ушел по своим делам в порт. Цыганка провела бессонную ночь, предполагая, что случилось худшее, и заснула только на рассвете.
Гю позвонил два раза. Никого. Квартал был густо заселен; люди разглядывали неизвестного. Немного занервничав, он снова позвонил. Ему открыли.
– Вам кого? – крикнули с лестницы.
– Кассини, – ответил Гю.
– Третий этаж, – ответили ему и поглядели на него сверху.
На двери была блестящая медная табличка: «Жюстен Кассини». Он постучал, позвонил. Цыганка вздрогнула, подбежала к двери и, не спросив, кто там, распахнула настежь. Гю поставил чемоданчик на пол, и они молча обнялись. Она плакала, как дурочка, а Гю показалось, что он забрался на край света.
В тот же день они переехали в домик в Мазарге. Гю внимательно выслушал планы Цыганки. Она сходила с ума от нетерпения.
– Надо просто подождать, – сказала она. – Этот Тео вроде бы занят или не хочет. Для нас это одно и то же.
– Я всегда успею перебраться в Италию без гроша в кармане, – ответил Гю.
Она помрачнела. Он всегда возвращался к одному и тому же, к деньгам.
– Во первых, мы не без гроша, как ты сказал.
– Я говорю не о нас, а обо мне.
– Я думала, ты меня любишь, – сказала Цыганка.
– Вот именно, – ответил Гю. – Большие бабки дают шанс уехать куда хочешь. А если со мной что-нибудь случится, с чем останешься ты? Думаешь, я приехал в Париж, чтобы ты осталась без гроша?
– Не каждый день удается брать «золотой» поезд, – возразила Цыганка. – Все изменилось. Блатные стараются меньше рисковать, полиция стала работать лучше.
– Всегда есть и будут люди, которые живут, ничего не делая. А бабки все равно будут добывать, невзирая на то, работают ли легавые хорошо или нет. Вот смотри… Они впаяли мне на полную катушку, больше просто не смогли. Если завтра я возьму банк, для меня это ничего не изменит.
Цыганка вспомнила, что всю свою жизнь Гю только этим и занимался, а положение беглеца, на которого идет охота, не способствовало смене жизненных принципов. Поэтому она ограничилась вздохом – последним женским аргументом.
На следующий день их навестил Жюстен. Он попросил у Гю разрешения раскрыть перед Тео карты.
– Я ручаюсь за него головой, – сказал он. – Если он будет знать, что речь идет о тебе, то, может, решится.
– Но я его не знаю, – возразил Гю.
– Зато он тебя знает и будет гордиться, что именно его просят переправить тебя.
– Ладно, – разрешил Гю. – Ты босс.
Жюстен простился, спросил «как малышка, довольна?» и ушел. Цыганка отправилась за продуктами сама, потому что не хотела брать в дом служанку.
Жюстен встретился с Тео в ремонтном доке старого порта. Он смотрел, как рабочие латают корпус одной посудины.
Тео всегда интересовали быстроходные суда. Они отошли в сторону.
– Знаешь, то дело меня очень беспокоит, – начал Жюстен.
– Я не отказался, – ответил грек.
– Да, но и не согласился. А тот парень рискует головой. Его ловят, как сардину.
Тео и глазом не моргнул.
– Это старый Гю, – сказал Жюстен.
Грек достал из кармана куртки пустую трубку и сунул ее в рот. Жюстен проследил за движением трубки.
– Рыбка не маленькая, – сказал наконец Тео. – Но я его переправлю, можешь не сомневаться.
– Спасибо за него, – поблагодарил Жюстен.
– Возвращайся через два дня, я скажу точно. Как у него с документами, порядок?
– Не уверен, – ответил Жюстен. – А ты можешь сделать?
– Да, обсудим все разом. Пошли к мамаше Мишель?
Это было кафе недалеко от дока. Мамаша Мишель знала всех моряков, и пьяная, и трезвая.
– Если хочешь, – отозвался Жюстен.
Трое, кроме него, плюс наводчик, то есть пятеро. Это пугало Орлова. Он понимал, что эти люди надежны, а колебания в выборе четвертого свидетельствовали в их пользу. Но у Орлова были свои принципы. Он не отказался сразу только из-за величины суммы.
Дело займет десять секунд, после чего он получит двести килограммовых слитков золота. Орлов уже знал, куда их спрятать и кому сбыть. Если нападение произойдет на дороге, оно не должно занять больше нескольких секунд. Это навело Орлова на мысли о мотоциклистах охраны, натасканных, как овчарки, в касках, с автоматами наперевес, плюс шпалер, да еще на быстроходных машинах. Как их остановить за такое короткое время, если не убивать? С этого момента сто миллионов уже не казались ему достаточной суммой. И сто миллиардов. И все золото мира. Орлов знал, что бывает, если подобные дела заканчиваются неудачей. Он провел ладонью по шее. Разбудят рано утром, администрация тюрьмы предоставит священника…
Он ждал одного парня из Центральной Европы по поводу сицилийского дела, но тот не приезжал. Орлов зашел к Тео, к человеку, с которым уже давно работал вместе. Тео жил на улице Репюблик вместе с сестрой. Он не был женат. Сестра редко показывалась; с детства она страдала судорогами. Тео был для нее как свет в окошке.
– Этот парень задерживается, – сказал ему Орлов. – Я не хочу понапрасну держать тебя.
– У меня есть дельце в Италии, кажется, на юге. Можно было бы совместить, – ответил Тео.
– Мне бы этого не хотелось, – возразил Орлов. – Когда ты больше рискуешь: когда отплываешь или когда приплываешь?
– При отходе не очень. При прибытии – сказать трудно.
– Груз живой, – предположил Орлов.
– Да. Он очень боится.
Орлов подмигнул.
– Так ты скоро сможешь завязать.
– Мы еще не говорили, но с него я возьму только на возмещение расходов.
– Черт возьми! – присвистнул Орлов.
Его поразило, что грек способен сделать кому-то подарок.
– Тебе я могу сказать. Это Старый Гю. Ему нужна ксива.
Орлов промолчал.
– Ты его не знаешь? – удивился Тео.
– Знаю, знаю…
Он вспомнил налет, сделавший Гюстава Минда знаменитым, и сразу подумал о Вентуре Риччи.
– Насчет ксивы – сделаю, – ответил он. – Когда он хочет уехать?
– Как только я смогу.
– Передай, что надо подождать неделю. Пускай отпустит усы, если еще не сделал этого. Мне нужны две фотографии или пленка. Я проявлю сам. После передачи фотографий понадобится неделя. Обо мне, само собой, ничего не говори.
– А деньги?
– Ксива стоит двести «штук», – ответил Орлов. – Это по себестоимости. Да, и промежду прочим скажи, что его друзья спрашивают, не хочет ли он перед отъездом заработать сто миллионов. Майами – райское место для миллионеров.
– Сто миллионов… Сто миллионов… – повторял Тео.
– Да, дружище. Преимущество пропащих людей в том, что они могут рисковать всем. А мы, буржуа блатного мира, работаем по мелочевке.
