На этот раз Леня возражать не стал, только кивнул.
Пораженная откровениями Жеки, она довольно долго просидела в задумчивости в своем кабинете. Несмотря на отсутствие опыта работы в коллективе, она прекрасно помнила опыт коллектива школьного. Там ведь было то же самое… Всегда находились девчонки-интриганки, крутившие у нее за спиной, дабы настроить хотя бы часть мальчишек против нее. Вика совершенно не представляла, что дурного можно было о ней сказать, – она никого не обижала, обладала характером веселым и добрым. Но они как-то находили. Если Вика на уроке первой поднимала руку, говорили: подлизывается к учителю. Если она о ком-то хорошо отзывалась, говорили: хочет понравиться. Если отзывалась плохо (причем за дело), говорили: стерва…
Ничего, оказывается, не меняется. Ябеды остаются ябедами, интриганы – интриганами, и лишние двадцать, тридцать и далее лет возраста не прибавили новых штрихов к их мировосприятию…
Во многом знании – немалая печаль,
Так говорил творец Экклезиаста.
Я вовсе не мудрец, но почему так часто
Мне жаль весь мир и человека жаль? —
вспомнилась ей стихотворная строчка Заболоцкого.
«Они оба правы, – мудрец и поэт», – грустно подумала Вика…
Оставалось десять минут до встречи с вызванными «на ковер» Трофимовым и Плиточниковым. Вика подошла к зеркалу, поправила кудряшки, подчертила карандашиком неярко накрашенный, хорошенький ротик, посмотрела на себя и справа, и слева, но результат остался неутешительным: на директора она катастрофически не походила. И как ей держаться с неприветливым Николаем Трофимовым, о котором столь хорошо отзывался Жека, она не представляла.
Вика открыла дверь кабинета: Трофимов уже ждал, – и пригласила его войти.
Она решила свести собеседование к минимуму. Лишь проинформировала его об истории с кошкой и спросила, что он думает об этом деле.
Трофимов, не глядя на Вику и демонстрируя всем своим видом, что ему странно отчитываться перед ней – ЖЕНЩИНОЙ и НЕПРОФЕССИОНАЛКОЙ, сообщил, что, по его мнению, фирма «Виктория» не может быть причастна к данному инциденту. Тот факт, что кулон подбросили Вике, он расценивает как провокацию с целью посмотреть на дальнейшие действия фирмы. И если фирма сейчас начнет суетиться, сказал Трофимов, заверяя и доказывая, что она не причастна, то вызовет лишь больше подозрений.
В силу чего его мнение сводилось к следующему: не надо ничего предпринимать и дергаться, а надо продемонстрировать глухое непонимание и безразличие.
На все попытки новоиспеченной директрисы настоять на прояснении вопроса, Трофимов был категорически однозначен: она только посеет недоверие между коллегами, тогда как основа их работы строится именно на взаимном доверии …
Выслушав, Вика суховато сообщила, что примет к сведению его точку зрения, после чего отпустила Николая Трофимова.
Андрей Плиточников уже сидел в холле в ожидании своей очереди. Всерьез они воспринимали Вику или не всерьез, но все-таки считались с ее статусом, с удовлетворением отметила она.
…Нельзя было не признать, что Плиточников чрезвычайно хорош собой. Вика даже немного растерялась, но быстро взяла себя в руки.
– Среди ваших контактов есть проститутки? – строго спросила она.
Плиточников насмешливо улыбнулся:
– Конечно. У нас у всех есть в «контактах» проститутки, дворники, мусорщики, консьержки, соседи по интересующей квартире, коллеги по работе Объекта, равно как и члены его семьи…
Всем своим видом он давал понять, что Вика задала непрофессиональный вопрос. Но она и бровью не повела.
– И в отношениях с «контактами» вы способны зайти так далеко, чтобы попросить их о незаконной услуге? Например, о нелегальной съемке?
– Разумеется, нет. С меня хватило того втыка, что мне устроил ваш супруг пару лет назад.
– Стало быть, об Ане Куценко вам ничего не известно?
– Кто такая?
– Проститутка. Кулон с камерой, который подбросили вместе с кошкой в мою квартиру, находился, судя по всему, на шее этой Ани.
– Мне это имя ни о чем не говорит. Но, если вы хотите, я могу навести справки среди знакомых проституток.
– Наведите. Найдите ее и расспросите. Мы должны понять, почему кулон был подброшен мне, директору фирмы!
– Приступлю немедленно, – ответил Андрей Плиточников и окатил Вику заинтересованным мужским взглядом. – Тем более что это касается вас лично, – интимно добавил он.
– Это касается не меня лично! – разгневалась Вика. – Это касается репутации фирмы!
– Без сомнения. – Плиточников погасил блеск в глазах. – Репутация дороже всего. Я займусь этим немедленно и вплотную.
«Вот и отлично, – подумала Вика. – А я займусь немедленно и вплотную тобой, дорогуша».
…У нее созрел весьма неожиданный план. Все эти Иксы с Игреками, с их мужским (мачистским!) братством были ей уже по горло. И Вика решила, что она достаточно разбирается в профессии, чтобы…
Чтобы выступить самостоятельно в роли «разведчицы»! Дабы последить за Плиточниковым.
Почему именно за ним, она точно не знала. В истории двухлетней давности фигурировали оба: он и Трофимов. Но мнение Жеки для нее имело вес. Да и в угрюмом непризнании Вики Трофимовым была какая-то честность. Другое дело Андрей Плиточников: в его попытке обаять Вику, распространить на нее свои мужские чары (судя по всему, обычно действовавшие безотказно) было что-то такое… Такое, чего она не могла выразить словами… Что-то вроде хитрого, тайного оружия.
Строго говоря, Жека прав: любой другой сотрудник мог оказаться «леваком». Но у Вики не имелось в распоряжении оснований, чтобы заподозрить «любого другого». А с Плиточниковым как раз основания имелись: он в фирме всего три года и уже нарушал правила игры. И посему мог и теперь…
Плюс «тайное оружие». От шарма Андрея у нее остался неприятный привкус, словно она съела взбитых сливок, сладких и жирных, – привкус фальши.
И она отправилась следить за Плиточниковым.
Вика еще ни разу в жизни ни за кем не следила, но все же сообразила, что отъезжать сразу же за Плиточниковым было бы неправильно. Она выждала, пока он сядет в свою машину, заведется и тронется. Тогда она стрелой вскочила в свою «лагуночку» и, как только «Фольксваген» Плиточникова выехал со стоянки, завелась и направилась за ним, стараясь держать расстояние в пару машин. С Цветного бульвара, где находилась фирма «Виктория», он направился по Садовому кольцу в сторону Ленинградского проспекта. Держать дистанцию оказалось безумно трудно: то между ними вклинивались другие машины, и тогда Вика боялась, что потеряет свой «объект» из виду, то вдруг машины перед ней меняли полосу, и тогда она оказывалась прямо за Плиточниковым, боясь, что он ее заметит. И все-таки она благополучно доехала за ним до Динамо, завернула направо после дальнего от центра выхода из метро и, спрятавшись за мощным телом троллейбуса, протащилась еще с пару улиц. И тут чуть не опростоволосилась: Плиточников затормозил, и она открыто проехала мимо него. К счастью, он не смотрел на дорогу. Выйдя из машины, он приблизился к трем девушкам, с виду совершенно обыкновенным, и заговорил с ними. Вика решила не останавливаться и, вернувшись на Ленинградку, поехала к себе на Сокол, довольная, что Андрей Плиточников честно выполнил задание. Вика страшно не любила подозревать людей и сейчас словно избавилась от груза, ее тяготившего.
На следующий день Андрей Плиточников доложил, что об Ане Куценко, увы, никто ничего не знает. Точнее, ему не удалось найти проституток, знакомых с ней, и Андрей развел руками в знак глубочайшего сожаления.
Жест показался Вике театральным, и вчерашний груз недоверия неожиданно сдавил сердце. Леонид Ильич ее тоже ничем не порадовал. «Ребята работают, ищут», – сказал он.
Весь день Вика маялась, а к концу рабочего дня решила съездить на точку сама.
По дороге до места она обдумывала, как с ними поговорить. Проституток Вика никогда в жизни не видела, а может, и видела, но не догадывалась об их профессии. Вчерашние девушки тоже выглядели обыденно: короткие юбки, высокие каблуки, подведенные глаза, но таких миллионы на улицах Москвы, не все ж они проститутки… А может, вчерашние девицы вовсе не проститутки? И Плиточников все-таки заметил слежку за собой и нарочно изобразил перед Викой служебное рвение?
Но девушки стояли на том же месте, только сегодня их было четверо. Местечко было оживленным: недалеко остановка плюс большой ларек с напитками, сигаретами и прочей чепухой. Вика притормозила и, робея, приблизилась к группке. Она так и не придумала, как лучше с ними разговаривать.
– Здравствуйте, девушки, – произнесла она и, уловив на себе их заинтересованные взгляды, вдруг испугалась: а ну как ее примут за клиентку-лесбиянку? Или для лесбиянок существуют другие точки в мегаполисе по имени Москва?
